Безупречен в своей неверности. Он целует мои пальцы и нещадно ломает шпильки. Заламывает руки и наотмашь – пощёчиной – по АрТериям. Запирает любимые музеи, вешая замок памяти. Изменяет на заброшенных крышах, закрытых на капремонт. Обнимает безразличными взглядами в метро. Беспощадно любит, не подписывая заявление об уходе. Никак не продаст мне любимые цветы, насмехаясь над фальшивыми мастерками. Протягивает первый букет каштанов в окно, смеясь ямочками щёк. Дико ревнует к пьяным от похоти взглядам такси и разгоняет напыщенных голубей мира над головой. Смывает моё водостойкое упрямство хлорированной водой дождей и до нитки выстирывает вчерашнюю свежесть души. Протягивает раскрытую ладонь, отпуская в ночь. Всегда рядом и никогда не в. Играет на виолончели в парке забытых радостей и поддерживает ступни ступеньками без страховки перил. Он слишком в меня верит, чтобы жалеть.
Они бросают его, спят с ним и проходят мимо. Лезут в душу субботними прогулками и дешёвыми признаниями. Восхищаются и покупают. – Экскурсию в Любоff. С пьяной тёткой с осипшим от блага во лжи голосом. Бросают, сетуя на неблагонадёжность. Расстёгивают верхнюю пуговицу рубашки и фотографируются на память. Льстят и подлащиваются. Трахаются в подворотнях и шлют мне презервативы его откровений с утренним почтальоном. Будят просроченными звонками и истошными сигналами столкновений. Он лишь насмешливо улыбается, набрасывает на мои плечи изумрудное кашне и ведёт за руку к мостику влюблённых…
Я ненавижу его понедельниковую закрытость и рыдаю на коленях за спинами надёжных бодигардов. На ощупь учу хитросплетения булыжников без гидр гидов. Теряю боль под гранитными балконами и кормлю околевших от человеческой преданности предательству псов. Приклеиваю монетку желания и растворяю страницы невыполненных дней в сини безмолвия. Утопаю по щиколотки в звенящих детским смехом песчинках. Топлю камень в сепии вод и вдыхаю запах страсти на шампурах раскалённого лета. Роняю носовые платки со своими инициалами и согреваюсь брошенными им перчатками. Трачу последнюю стипендию на порванный билет побега. Снова не успеваю вымыть окно и нараспашку болтаю ногами – размешиваю его ночную грусть – и прячу досаду рассвета под шёлковой простынёй. Люблю его до самоненависти и ненавижу до любви…
Мы знаем, что расстанемся, но не верим – как.
…И когда осенью случится воскрешение, и когда воды реки разольются бездонными озёрами, и когда сентябрь рассыплется нарциссами, а лужи захлебнутся небом, и когда он поверит не в маску суффикса, а в высокопарное заюзанное до дыр слово – он под руку проведёт меня к алтарю сбывшихся желаний, молча благословит, вложит мою руку в его и расплачется золотыми слезами боли счастья потери.
…И когда я променяю вечернее латте Киева на кофе в постель – я полюблю.
https://youtu.be/lwXchTfMYGY
Kyiv, je t'aiMe
15.04.2010