По весне, как только солнышко обласкало землю-матушку и стали просыпаться почки на деревьях, осторожно, чтоб не повредить корни, копала тётка Евдокия под яблоней. О чём ей думалось в эти минуты, она уже и не упомнит, только, наклонялась раз за разом, незаметно выскользнуло из кармашка её старенького цветастого фартука тыквенное зёрнышко. Земля приняла его в свои объятья, и вскоре высунулись два зелёных «ушка», откинулись навзничь, один против другого, прислушались к птичьему щебету и выпустили на свет Божий широкие листья. А яблоня к тому времени стала нарядная, улыбаясь каждой веточкой. И хлопотали над ней пчёлки, по ночам пел соловушка, парочкой ходили по вскопанной земле скворушки.
Дни сменяют короткие ночи, уже и лето красное наливает соком плоды, стелет тени кружевные под ноги задумчивым деревьям. Хозяйка, подивившись невесть откуда взявшейся тыкве, перевела ласковый взгляд на дочку, вышивающую сорочку суженому.
«Кому-то она достанется… О-хо-хо! Выпорхнет скоро из гнезда. Да хоть бы за своего, деревенского. А то ведь, поди, угадай судьбу…»
Она вздохнула и пошла к грядкам.
Ни мать, ни дочь не заметили, как из-за плетня глядел на молодую вышивальщицу загорелый тракторист. И, чтоб не дразнить навострившую уши вредную собачонку, скорым шагом пошёл за село на полевой стан.
«Как бы славно было надеть ту сорочку с вышитой манишкой! А ещё бы лучше, если б Галя хоть раз взглянула на меня…» И какие только думки не бродят под кучерявым чубом молодого да неженатого механизатора под радостную песню жаворонка.
Вот уже и осень Неспеша снимает с веток праздничные наряды. Редкий дождик напомнил, что скоро начнутся холода и пора убирать всё выросшее за лето под крышу. Хозяйкина дочка собирала упавшие яблочки, отводя растянувшиеся тыквенные плети. Ей и невдомёк было, что своим приходом она прервала тянувшийся уже ни одну неделю разговор. Да, собственно, говорила одна тыква, располневшая и округлившаяся, как кадушка. Прямо над ней с высокой ветки глядело на мир румяное яблочко. Оно из всех сил держалось за ветку и никак не хотело ложиться, как его подружки, рядом с хвастливой тыквой.
- Ну чего ты упрямишься? – упрекала его тыква. – Посчитало бы за честь полежать тут, рядом со мною. Ведь какое же ты махонькое супротив меня… Уж меня-то издалека видать! А тебя в траве и не приметит никто. Может, ты с червоточинкой и не хочешь показать свой изъян? – Отпускала колкие словечки толстушка.
Яблочко молча слушало, и от волнения румянились его щёчки. Умытое дождиком, оно было под стать девушке, похаживающей под яблоней с кошёлкой в руках. Обрадовавшись её приходу уже обдумывало: «А не упасть ли мне прямо в кошёлку?» Но тут неожиданно открылась калитка и к молодой хозяйке подошёл чубатый парень, который частенько подолгу простаивал за плетнём, никем не замеченный, тёплыми летними вечерами.
- Хороши яблочки! Угости, хозяюшка, - смущённо улыбаясь, просто сказал он.
- Выбирай, какое глянется, - протягивая ему кошёлку, приветливо предложила Галя. – Вон то бы, румяненькое. Да разве ж его достанешь? – взглянув вверх, посетовала она.
- Ну, достану – не достану, а попробовать можно.
И он, дотянувшись до ветки, легонько качнул ею. Яблочко только и ждало этой минутки. В следующий миг оно очутилось в тёплых девичьих ладонях.
- Ох, ты! Красненькое! Наверное, самое сладкое. Бери.
Она протянула ему яблочко. Широкие мужские ладони бережно прикрыли нежные девичьи ладошки, придерживающие яблочко. Поднося к губам, будто воду в горстях, он откусил кусочек от яблочка. И, поднявши голову замер, встретившись с её распахнутыми, удивлёнными, чуточку насмешливыми глазами.
- А у тебя глаза, как утренний туман над нашим ручьём, - еле слышным шёпотом, молвила она и, наклоняясь, откусила яблочко с другой стороны.
Так и наклонялись они поочерёдно, пока от яблочка не остался один черешок и несколько влажных остроносых зёрнышек. Не разнимая рук, они ещё долго говорили о самых важных пустяках, которые срывались с уст, а глаза говорили совсем иное. И обое были безмерно счастливы.
- Ну, чего они ухватились за эту мелюзгу? Да оглянитесь же вы! Вот я какая! Не то, что это яблочко… Небось проглотили и не заметили… - ворчала про себя тыква.
Только они, в эту самую минуту, не видели и не слышали ничего. Это было то, судьбой дарованное времечко, когда из двух половинок срасталось одно животворное зерно, которое в народе называют «ЛЮБОВЬЮ».
Когда собрали упавшие яблочки, хозяйка выпустила на опустевший огород рябую свинью с поросятами. Им и досталась загордившаяся тыква.
По первому снегу сыграли свадьбу, и перешла Галя жить в дом на соседней улице. По весне посадила она те, оставшиеся в ладошке, яблочные зёрнышки. Одно из них проросло. А к концу лета родилась у них доченька – весёлая, русоволосая девочка.
- Яблочко ты моё, румяное! – миловала дочурку счастливая мама.
Тем временем, загоревший под жарким солнцем отец, подвязывал вытянувшийся за лето прутик яблони.
17 августа 2001 года.