Внешне Игорь был очень даже неплох: подтянутый, еще молодой. Старше ее буквально на пару лет, не больше, но уже, видимо, успешный парень, если заплатить триста долларов за ночь секса с ней для него было не проблемой.
Ну, или просто сынок богатеньких родителей.
Чертов мажор.
Впрочем, какая разница?
Даже если он и не Игорь вовсе.
Она ведь тоже была не Аленой, а Аней.
Так что, собственно, какие проблемы?
Конечно, триста баксов – тоже было немало, в том смысле, что в сети можно было легко найти проститутку с пометкой "элитная девочка" за куда меньшие деньги.
Только вот вся разница состояла в том, что она не была проституткой.
Зарегистрировав страничку в Интернете, Алена тут же вступила в несколько тематических групп: "Секс на одну ночь в Киеве", "Самые красивые девушки в Контакте", "Знакомства", "Мы – сучки, мы – круче всех", и прочие сообщества.
Парни и девушки, за которыми чаще всего пряталась дрочащая школота, стали активно стучаться к ней в друзья. Девушек или тех, кто скрывался за их оболочкой, она не добавляла ни под каким соусом, ибо сидела тут не для приятного времяпрепровождения посредством пустого трепа с неизвестными, чужими ей людьми, и не для виртуального секса.
Склонить ее и уломать помочь кончить пытался каждый второй.
Если не чаще.
Алена быстро научилась фильтровать весь этот человеческий трафик, отбирая среди сотен людей, ежедневно предлагающих ей себя тех, кто готов был заплатить за ночь страсти живые деньги, а не ограничиться комплиментами, цветами и походами на пиво.
Она добавляла в друзья всех парней, если только с аватарки страницы на нее не смотрел лысеющий мужик, явно старший ее лет на двадцать, или член – в Интернете было немало уродов, привлекающие девушек демонстрацией своих гениталий.
Вопрос только, что это за девушки, которые велись на подобную пошлость?
Чтобы не спугнуть клиента, Алена начинала разговор издалека. Рассказывала, что она бедная провинциальная студентка, работы нет, а за квартиру платить нужно, и вообще как-то жить тоже хочется.
Потому что умирать такой молодой – это же страшный грех.
Короче, она ищет парня, готового не только заботиться о ней время от времени, но и помогать материально, ведь несколько сотне зелени за ночь с ней – сущая мелочь, по сравнению с тем наслаждением – физическим и душевным, которое она готова подарить своему принцу.
Если новый друг после таких откровений замолкал, Алена делала вывод, что на другом конце сети – или малолетка, или унылый жлоб, наверняка уже спускавший к салфеточку, глядя на ее фотки.
Фу, какая мерзость…
На первых порах все это ее дико смущало и огорчало. Все же, Алена не была нимфоманкой или какой-то распутной девкой, поэтому мысли о многочисленных анонимных извращенцах, и ее фотографиях, гуляющих по Интернету, поначалу коробили ее, лишая аппетита и сна.
Но, Алина помогла.
Кроме разговоров, что, дескать, все они – никто, а Алена – Богиня, она еще и приучила подругу выпивать каждый день перед сном коньячку – двести граммов, не больше.
Совсем чуть-чуть…
Действительно, алкоголь помогал расслабиться. Поэтому, каждый день после работы, поужинав и выпив вместе с Алиной бутылку, она садилась за компьютер, и несколько часов переписывалась с потенциальными клиентами, чувствуя с каждым днем не только все большее волнение, но и некое возбуждение. Нет, не сексуальное – это не было желанием трахаться, тем более – трахаться за деньги.
Но Алене вдруг очень захотелось поскорее начать делать это.
Найти первого парня.
Симпатичного.
Приятного.
Пускай он привлекает ее.
И сделать это.
Ну, в смысле, выебаться с ним.
А потом все изменится, станет легче, все пойдет, как по маслу.
Алене очень хотелось верить в это.
За первые несколько недель ей удалось найти сразу трех парней, которые не только адекватно восприняли ее предложение, но и были вполне симпатичны ей.
Алина сначала даже смеялась над ней: дескать, зачем быть такой прихотливой, ведь в постели они все одинаковые.
Ну, почти одинаковые.
"Это же в первый раз", - оправдывалась Алена.
Короче все они показались ей достаточно хорошими, что переспать с ними.
Даже не за деньги, а просто так.
Чтобы отомстить Олегу за его равнодушие.
Но, если уж она решила зарабатывать, ее душевные переживания должны были отойти на задний план, чтобы не мешать холодному расчету.
Однако Игорь вел, как показалось Алене, естественнее всех и его, похоже, ничего не смущало, наоборот – он был открыт и добр.
После ее сопливой истории о тяжелых буднях бедной провинциальной девушки, он отреагировал как-то спокойно и очень рассудительно. Сказал даже, что она молодец, и что лучше вот так, как она – спать с кем-то иногда, но жить, как человек, вместо того, чтобы загибаться на какой-то чертовой работе – официанткой, секретаршей, продавать сраные духи в супермаркете за копейки разным толстым коровам.
За одну ночь она получила бы столько же, сколько платили этим дурочкам за месяц.
Так, извините, кого тут еще ****и?
Благодаря общению с Игорем Алена как-то иначе стала воспринимать свой выбор: не обреченно, но даже с какой-то внутренней уверенностью правильности того, что она делает, потому что лучше и, что главное, достойнее вот так – позволять себя иногда ****ь за деньги, чем продавать свою жизнь безликой фирме или компании, просто использовавшей тебя, как кусок мяса, способный делать примитивную неквалифицированную работу.
И Алена была благодарна ему за это.
"Смотри, не влюбись, дурочка", - расхохоталась Алина, когда подружка решила поделиться с ней своими чувствами по отношению к этому, в общем-то, незнакомому парню.
"А почему бы и нет", - попыталась флиртовать Алена.
"Знаешь, сколько мне таких козлов попадалось?" - Алина резко перестала улыбаться, ее лицо стало серьезным и даже каким-то серым, а в глазах блеснуло холодное равнодушие уставшей самки. – "Сначала наговорят нежностей, а потом задвинут в анал, девочка моя. Так что, лучше не расслабляйся".
Алена молча встала, и вышла на балкон.
Холодный ночной осенний ветер трепал ее волосы. Во дворе не горел ни один фонарь, ночь, казалось, поглотила город: не светились даже окна в соседних домах.
Все будто вымерло…
Словно замерло все до рассвета…
Хотя, нет – чувство пустоты было обманчиво, и лишь визуально, ибо во дворе, в темноте, под покровом ночи продолжала бурлить жизнь.
Вот, кто-то пьяно заорал на другом конце их микрорайона, беспричинно – просто так, чтобы дать животной энергии вырваться вместе с этим криком в беззвездное хмурое небо.
Залаяли из своих дворов бездумные собаки, как правило – безобидные твари, живущие в заброшенных подвалах, куда захаживали бомжи.
У некоторых там даже были хаты.
Ну, бомжи – громко сказано. На их микрорайон таких было двое. Оба – бородатые неопрятные, но достаточно крепкие ребята, обоим было под полтинник.
Остальные были залетные, проходящие транзитом.
Подвалы гнили и приходили в совершенно негодное состояние. Однако местным властям было плевать – сдать помещения в их краях, в таких домах, да еще и в кризисное время, было просто нереально, поэтому все бросили, как было.
По ****е…
Киев, во всяком случае, самая маргинальная часть, находился, будто в блокадном положении.
Город замер.
Готовясь умереть.
…да и бомжей за последние годы стало намного меньше. И вряд ли потому, что жизнь стала лучше…
Эти же жили тут давно, еще с сытых застойных 80-х.
Пили одеколон с пепси, и покупали у местной бабы Польки дешевый самогон. Целыми днями они собирали металлолом, бутылки и макулатуру, иногда находили мелочь, или оброненные часы. На помойках хватало добротных, еще годных вещей.
Просто Рублёвские герои из "Нашей Раши".
Да, именно такой была жизнь советских бомжей в последние десять лет империи.
Правда, когда Союз развалился, они некоторое время ели голубей. Потому что еды не было по определению. Магазины были пусты, не говоря о помойках, казалось, люди съедали все подчистую – даже просроченное и тухлое…
Ну, так вот, а по ночам они бухали.
И так уже два с лишком десятков лет.
Респект и уважуха, одним словом.
Алена, конечна, всех подробностей их биографии, как и имен, знать не могла, так как жила тут совсем недавно и, откровенно говоря, не интересовалась жизнью других.
Да и вели они себя все эти годы, как говорится, ниже травы, тише воды.
Никаких грехов за ними замечено не было: пожаров они не устраивали, не воровали и вообще закон не нарушали, с местными жителями не то, чтобы не ругались, а вообще старались не попадаться им на глаза.
Все эти годы их будто и не было вовсе.
В последние несколько лет, подойдя к возрасту философского переосмысления жизни, они завели у себя собак, наверное, чтобы не чувствовать себя такими одинокими.
До поры до времени все было спокойно, когда одна из псин – уже старая сука – неожиданно порвала шестилетнего малыша прямо на детской площадке, которая, по иронии судьбы, объясняемой идиотизмом местных властей, соседствовала в двух метрах от мусорных баков. Туда выбрасывали отходы не только жильцы двух ближайших домов, но и им пользовался расположенный в одном из этих домов продуктовый магазин.
Тут и подъедались собаки.
Малыш же был уже взрослым, чтобы гулять без присмотра мамы.
Видимо, он за чем-то полез туда, где как раз были собаки.
Ну, и глупое животное подумало, что пацаненок хочет отобрать у нее с таким трудом найденную пишу.
Наверное…
Все получилось ужасно: много крови, и никаких шансов спасти паренька.
В этот же день к бомжам наведалась милиция. Те сидели у себя в подвале напуганные, будто дожидаясь, когда за ними придут.
Бомжей трогать не стали – лишние проблемы, да и ни при чем они были, а вот собак забрали и увезли…
Алена устало зевнула.
"Завтра тяжелый день", - подумала она, и вернулась в комнату.
Алина уже лежала у себя на диване и читала какой-то журнал.
Алена быстро постелила себе кровать, и легла.
"Спокойной ночи", - сказала она.
Алина не ответила.
"Завтра тяжелый день", - сказала Алена.
"Я знаю", - не глядя, сказала ее подружка.