Каким ветром занесло её под его крышу? Да, никто и не знает об этом. И никто не заметил начало странного романа.
На него давно уже все махнули рукой. Холодными ветреными ночами он вспоминал былое. Весёлый смех ЕГО детворы, первые поцелуи повзрослевших. Обновки, постепенно оставляющие следы на недавно свежепокрашеных полах. Как раньше радовали его стены новенькие постеры. Они до сих пор игриво манят, уже пожелтевшие и оборванные. Ladi Gaga, Ранетки, Келлан Ланц. Давно ушедшая эпоха. Оставшаяся только невыразительными тенями на отсыревших стенах.
Он и сам махнул на себя рукой. Зарос мхом, обветшал, протёк весь. И вдруг...
Она лежала давно. Маленькая крупиночка иной жизни. Пока всё было хорошо в его судьбе, он и не знал о её существовании. И она его не беспокоила. Отложенная до иных времён. Маленькая спящая красавица. Но ушли остальные. И черепица в одном месте треснула. Капелька талой воды упала рядом. Лучик мартовского солнышка протиснулся в еле видимую щель. И началось.
Он и не ведал, что способен на большее. И она ничем поначалу не беспокоила. Пока была маленькая. Но ей не стало хватать света. И она просунулась в ту самую щель. Слабеньким, поначалу, бледненьким подростком. Сморщенным уродцем.
Черепица треснула. За долгие годы тишины и покоя он впервые возмутился. Покусились на его собственность. Заскрипел слепыми рамами. Как так? Отломили нажитое годами. Можно сказать, кусок истории. И даже попытался скинуть наглячку. Но куда там.
Она уже вовсю щекотала его своими молодыми корешками. Ей требовалось больше внимания. И он смирился. Подчинился молодому порыву. Сросся с её жизнью. И отдавал, всё что имел немногое ей. Поднимающейся красавице.
А она хорошела на глазах. Особенно весной. Такая трогательная и нежная. Его. И пускай она поднялась выше его. Так надо. Она такая молодая. И света требуется ей больше. Он подставлял для этого своё старое плечо. И пускай она немного расшатывала его старые кирпичи. Он потерпит. Ему тоже немного перепадало немного весеннего тепла. От неё. А ночью она пела своей молодой листвой ему колыбельные песенки. Он старался попасть в такт модной мелодии скрипом своих слепых рам. И радовался, когда это получалось. А ещё от неё так пахло. Каждый день по-новому.
Он немного ревновал её. Особенно к певцам. А они полюбили её. За положение. С такой высоты любая песня слышится лучше. Певцы вскоре разлетались. А он успокаивал её, немного поникшую от несбывшихся надежд. И был счастлив от этого. Так продолжалось много лет...
...пока не приехал трактор. Впервые она оторвалась от приютившего её. Погладила нежно молодыми ветками нового знакомого, ещё не чувствуя боли от оторванных корней. Но он подмял ей грубо. Вместе со старым хозяином. Начиналась другая жизнь. Не для них.