ЗДЕСЬ ПОД НЕБОМ ЧУЖИМ ПЕСНИ –50-Х.
Когда я думаю о российских песнях, мне все вспоминается одно небольшое произведение Ивана Бунина – «СТРАНСТВИЯ. Из записок неизвестного». Иван Бунин рассказывает, вспоминает об одном старичке, о его жизни в ленинское лихолетье. Старичку повезло, в это страшное революционное время, когда тиф, холод, и холод, когда дикая глухая Москва тонула в таких снегах, что никто не выходил из дома без самой крайней нужды, старичок нашел в подвале маленькую коморку, где, главное, была печь и дрова.
Но не было у старичка никакой еды. И он тихо умирал.
В одно из последних свиданий старичок рассказал писателю.
«…Знаете ли вы это чудное сказание? Забежала шакалка в пещеру Иоанна Многострадального и разбила его светильник, стоящий у входа. Святой, сидя ночью на полу темной пещеры, горько плакал, закрывшись руками: как, мол, совершать теперь чин ночной молитвы, чтения? Когда же поднял лицо, утираясь рукавом, то увидел, что озаряет пещеру некий тонкий, неведомо откуда струящийся свет. И так, с тех пор и светил он ему по ночам – до самой его кончины. А при кончине, воспринимая его душу, нежно сказал ему Ангел Господень: «Это свет твоей скорби светил тебе, Иоанн...!».
Вот и кажется мне иногда, что многие российские песни – это как тоже тихо струящийся свет скорби и печали для русской души. А, если, даже громкой песни, то – все равно – тихо струящийся свет!
Я часто думаю, какая же песня – моя самая любимая. Которая, для меня, – самый такой же – тихо струящийся свет, ласковый свет. Может быть – вот эта:
ЖУРАВЛИ.
Здесь под небом чужим я как гость нежеланный,
Слышу крик журавлей, улетающих вдаль.
Сердце бьётся сильней, летят птиц караваны.
В дорогие края провожаю их я.
Вот всё ближе они и всё громче рыданья.
Словно скорбную весть мне они принесли.
Из какого же вы из далёкого края
Прилетели сюда на ночлег, журавли?
Дождик, холод, туман, непогода и слякоть,
Вид унылых людей из угрюмой земли.
Ах, как больно душе, как мне хочется плакать…
Перестаньте рыдать надо мной, журавли!
Пронесутся они мимо скорбных распятий,
Мимо древних церквей и больших городов.
А прибудут они, им откроют объятья
Молодая весна и Россия моя…
Я ту сторону знаю, где луч солнца играет,
Белым саваном там вся покрыта земля.
Где пурга и метели, ветры дуют уныло,
Где родимый мой край, где сторонка моя.
Здесь под небом чужим я как гость нежеланный
Слышу крик журавлей, улетающих вдаль.
Сердце бьется сильней, вижу птиц караваны
В дорогие края провожаю их я.
Песня эта появилась на основе стихотворения Алексея Жемчужникова «Осенние журавли», написанного в 1871 году. Кто автор музыки – я думаю, сам наш многострадальный народ. Мне иногда кажется, что эту песню, я ее знал всегда. В сталинские времена она, конечно, была «запрещенной». В русской эмиграции пели ее, предположительно, Петр Лещенко и А. Вертинский. А в сталинских лагерях – В. Козин.
По мнению В. Солдатова, его статья « «Журавли» в исполнении Николая Маркова и «Джаза Табачникова»», в послевоенные годы песню исполнял самобытный московский певец Николай Марков.
Не знаю, что сподвигнуло Алексея Жемчужникова к созданию стихотворения «Осенние журавли». Хотя, в русской жизни всегда есть причины для скорби и печали. Тем более, в советские, сталинские времена, причины уже для создания песни.
Какие огромные перемещения людей были во времена сталинской индустриализации страны. На великие стройки Урала, Сибири, и другие стройки. Перемещения добровольные. И принудительные, репрессивные. Да и после войны сколько было жизненных перемещений людей.
Помню, про себя, и я уезжал из родного дома, учится в институт. До областного центра меня провожала мама. Посадила меня на поезд. Я забрался на верхнюю полку вагона, отвернулся к стенке, и тихо долго плакал. Так и уснул. А, утром, проснувшись, и я понял. Плакать не нужно, начинается новая жизнь, уже без мамы, без родителей, без родного дома. Но это теория! А душе -то, как!
А потом, уже «новоиспеченными» студентами, «поехали» мы в колхоз, на уборку уроGая. В небольшой степной колхоз, в Поволжье.
На всю деревеньку, на окраине ее, возле пруда, росли несколько деревьев, осокорей, осин. После работы я приходил сюда, в одиночестве, - так хотелось. И грустил, о своих лесных краях грустил и обо всем другом, что было теперь - далеко.
Ну, а, если, вдруг, как, в еще одной песне о журавлях:
«…Летит, летит по небу клин усталый,
Летит, в тумане, на исходе дня…»,
закурлычут вдруг в небе журавли, - так сжималось у меня в груди сердце, от радости и печали.
Да и у какого русского не сожмется сердце, в волнении, когда летят и курлычут журавли!
Хотелось бы еще поговорить об этой печальной песне. И о ее вариантах, ведь страна наша большая
Но сердце как-то «заходит», давит.
Наверно, вот эта и есть моя любимая песня.
Приведу здесь только первоисточник, стих Алексея Жемчужникова. Остальное, простите, потом!
ОСЕННИЕ ЖУРАВЛИ
Алексей Жемчужников
Сквозь вечерний туман мне, под небом стемневшим,
Слышен крик журавлей всё ясней и ясней…
Сердце к ним понеслось, издалёка летевшим,
Из холодной страны, с обнаженных степей.
Вот уж близко летят и, всё громче рыдая,
Словно скорбную весть мне они принесли…
Из какого же вы неприветного края
Прилетели сюда на ночлег, журавли?..
Я ту знаю страну, где уж солнце без силы,
Где уж савана ждет, холодея, земля
И где в голых лесах воет ветер унылый, -
То родимый мой край, то отчизна моя.
Сумрак, бедность, тоска, непогода и слякоть,
Вид угрюмый людей, вид печальный земли…
О, как больно душе, как мне хочется плакать!
Перестаньте рыдать надо мной, журавли!..
28 октября 1871
Югенгейм, близ Рейна
Алексей GемчуGников