Фронтовые байки

Андрей Зуев
 Это рассказал мне отец.
               
                Колбаса - «Живая»

Бои на Дону были тяжелыми и мои солдаты, а я командовал минометным взводом, порядком устали.   Поэтому, как только мы вошли в освобожденное село и увидели не сгоревшую и почти целую хату, так сразу и расположились в ней на отдых. Уже стало довольно темно, и мы не зажигали свет, потому, что зажигать нечего, было.  Расположились на грубо сколоченном столе, вытряхнув на него то, что было в наших «сидорах».  У кого-то нашелся  каравай черствого хлеба, у кого-то луковица и несколько зубчиков чеснока. Все были зверски голодные и поэтому с восторгом приветствовали того солдата, который выложил на стол целую палку колбасы. В почти полной темноте нарезали хлеб, натерли корочку чесноком и «по братски» поделили колбасу. Уже послышалось чавканье и хруст лука, когда боец, который нарезал колбасу, попросил меня зажечь спичку. Он опасался, что отхватит себе пальцы в темноте.  А спички были только у меня.
 Я чиркнул спичкой и в  трепещемся свете всем предстала такая картина:
Из оставшегося куска колбасы на стол падает жирный белый червяк.
- Ну, старшой! Зачем ты свет зажег? Как есть теперь?- услышал я из темноты.
Спичка тем временем потухла, и после минутной тишины снова послышалось равномерное чавканье. И, что удивительно было, ни у кого не было расстройства желудка.

                Лепешки «индустриальные»

Так мы лупили «фрицев», что драпали они от нас быстрее, чем  поспевали за нами тыловики. Поэтому частенько мы оставались голодные. Приходилось питаться тем, что  попадется под руку. И вот однажды, мы заночевали в деревенской избе, в которой, на этот раз нашлись и свечи и печка с большущей сковородой. Только жарить нечего было. Ни картошки, ни сала. В углу только нашелся мешочек с пшеницей. Но мои бойцы не куры и пшеницу клевать не стали. Сидим и лица наши грустные. Разожгли печку, греемся.
Вдруг на дворе послышался шум и в открывшейся двери мы увидели довольное лицо нашего солдата.
- Ребята, в соседских руинах я нашел настоящую крупорушку! Давайте мне зерно, я сейчас муку молоть буду.
Вижу, глаза у бойцов повеселели и, тотчас нашлись ему помошники. Через час уже мы имели почти полный туес муки. Но, что с мукой делать? Можно было бы похлебку сварить, но кастрюли нет. Пожарить? Масла нет.
Но, тот же расторопный боец, что жернова нашел, сказал:
- Будут вам лепешки!
И куда-то скрылся. Через некоторое время он пришел и гордо представил нам нечто синее и блестящее на куске старой газеты.
- Что это?
- Солидол. Я у шофера выпросил.
- Он же не съедобный!
- Он был не съедобным до войны, а сейчас стал съедобным.
Замесили жидкое тесто, поставили сковороду на огонь. Затем боец взял сковороду и натер её тонким слоем солидола. От сковороды повалил дым. Но вылившееся тесто зашипело, и по избе разнесся аромат свежего хлеба. И не беда, что от хлеба пахло неприятно, зато мы не легли спать голодные.