Минька был младшеньким в заячьей семье. Все его любили, все жалели.
А он думал, что так и должно быть, ведь он самый маленький, самый хо-
рошенький из всех своих братьев и сестёр. Когда лето перевалило через
половину, старшенькие подросли, ушли подальше в лес, выстроили себе
домики и стали жить отдельно от родителей. Отец весь день проводил в
трудах и заботах. Домой возвращался только поздно вечером. И у матери
по дому работы хватало да ещё капустные и морковные грядки нужно было
полить. Оттого она все чаще просила Миньку то пол в избе подмести, то
вымыть посуду, то из ручья воды принести. Минька хныкал, долго перекал-
ся с матерью. А работа ждала и, кроме него, больше сделать ее было
некому. Волей неволей приходилось ему закатывать рукава. Но делал
он все неохотно, потому медленно и кое-как. Работы с каждым часом на-
капливалось, и ему уже казалось, что ей конца и края не будет. Минька
сердился, а на кого, он и сам не знал. Порою думалось, что веник нарочно
плохо подметает, а его неумелые руки тут вовсе ни при чем. Разве ж он
виноват, что остатки каши на тарелке засохли и не отмываются? А тут ещё
мама всегда твердит одно и то же:
- Поторапливаться надо, сынок. Время не ждёт...
- Убегу из дому и буду жить, как мне захочется! Никто мне в лесу не
указ... - думал зайчонок. И однажды, бросив веник посреди избы, убежал
куда глаза глядят. Долго бежал Минька по лесу и добежал до речушки.
Туда, сюда поглядел, а моста-то нет. Сел он на траву и громко заревел.
Приплыл к нему Бобр и спрашивает:
- Отчего плачешь, малыш?
- На ту сторону мне надо, а моста нет. Хоть бы брёвнышко одно...
Я слыхал, что вы, бобры, к зайчатам добры. Не откажитесь перекинуть мос-
ток на тот бережок...
Бобёр почесал затылок, позвал своих братьев и через часок протянулся
мосток на тот бережок. А зайчонок, провалявшись, все это время на трав-
ке, вскочил, перебежал на другой берег и был таков. Переглянулись бобры,
покачали головами и погрустнели.
- Каков нахал! - затрещала Сорока. - Убежал и спасибо не сказал!
Я в след ему полечу. Мигом невежду проучу и ворочу.
Полетела Сорока вслед за зайчонком Минькой. А ему и горя нет. По
сторонам поглядывает и песенки напевает. Догнала его Сорока и говорит:
- Воротился б ты, Миней, и поблагодарил заботливых зверей!
- Еще чего? Я б и сам через речку перебрался. Просто лапки не за-
хотел мочить.
Сорока, после такого ответа, растерялась. Топчется на суку, хвос-
том мотает, а что сказать не знает. А Минька в припрыжку дальше побе-
жал. Воротилась Сорока к бобрам, слово в слово им пересказала и опять
вслед за зайчонком полетела.
- С ложью путь пройдешь да назад не воротишься, - задумчиво сказал
старый бобер и велел разобрать мост. - Нам мосты не нужны. Плотину
чинить надо да к зимним холодам готовиться.
А тем временем зайчонок Минька подбежал к лесной яблоне. Смотрит
вверх на яблочки, слюнки глотает, а как достать их, не знает. Тут подбе-
жал к нему бельчонок.
- Тебя как зовут?
- Зайчонок Минька, - неохотно ответил тот.
- А меня бельчонок Пушистик. Давай поиграем?
- Играй, коли тебе весело. А у меня от голода живот подвело. Вот
лягу тут, под яблоней, и помру.
- Погоди помирать! Я сейчас тебе яблочек нарву...
Бельчонок взбежал на яблоню, стал срывать яблочки и кидать на землю.
А Минька ещё и покрикивает на него.
- Что ты мне зеленые яблоки кидаешь? Не буду я их есть. Ты мне вон
то достань, на тонкой веточке да ещё то, что с красным бочком...
Наелся зайчонок яблок, растянулся на травке и глазки прикрыл. Бе-
льчонок слез с яблони, подошел к нему и говорит:
- Давай побежим на Цветочную поляну. Там и поиграем.
- Ну, чего раскричался?! Такой хороший сон приснился, а ты разбу-
дил... И тут цветов много. Иди да играй.
Зайчонок повернулся на бочок и лапкой глаза от солнышка прикрыл.
- Ты же обещал со мной поиграть после того, как я тебе яблок нарву...
- Нужны мне твои яблоки! - хмыкнул зайчонок. - Только оскомину на-
бил. И нечего меня ими попрекать. Никто тебя не просил за ними лезть.
Созрели бы и сами на землю упали... Иди отсюда! Не пищи над ухом. Что,
не видишь, я спать хочу.
Обиделся Пушистик. Не сказал больше Миньке ни слова, а только поду-
мал про себя: "Настоящие друзья так не поступают. Видать, друга я ещё
не встретил. Пойду, поищу в другом месте", - и убежал на Цветочную по-
лянку. А Сорока сидит на суку. С высоты поглядывает да длинным хвос-
том покачивает.
Не долго спалось зайчонку. На колокольчик, что рос у самой его головы,
села пчела и стала с цветка на цветок перелетать, пыльцу собирать. Услы-
шал Минька её жужжание и вовсе осерчал.
- Ну, чего припёрлась? Не видишь, что спать мне мешаешь. Лети прочь
отсюда, жужжалка противная!
- Леж-жебока! Невеж-жда! Сейчас уж-жалю!..
Услышал зайчонок рассерженные слова пчелы, подскочил и побежал, что
было духу. Ушки прижал, бежит, не разбирая дороги. С разбегу перемахнул
через вывороченную ветром ель. А под той елью волчье логово было. Вол-
чата из норки повылазили, друг за дружкой гоняются, в траве кувыркаются.
Весело им. Остановился Минька и думает: "Вот здорово! И я с ними поиг-
раю..." Улыбнулся своим мыслям и пустился вслед за ними бежать. Только
волчата, как увидели его, остановились. Облизнулись и говорят промеж собой.
- Зайчатинкой пахнет. Не будем мы дожидаться матери с охоты. Сами
поохотимся...
- Да вы что, ребята? Я к вам поиграть пришёл, а вы?.. Так с друзьями
не поступают...
- Глядите, куцехвостый нас учить вздумал! - полыхнули зелёные огоньки
в глазах у самого сильного из волчат. Зарычали и другие, защёлкали зубами.
Зайчонок не стал дожидаться ответа. Быстрее ветра пустился наутёк туда,
откуда пришёл. Глупые волчата скоро и след его потеряли. Погнались,
было, за Пушистиком. Да где там! Тот взбежал на высокую сосну и юркнул
в дупло. Побродили, побродили они вокруг дерева и вернулись к выворо-
ченной ели.
А Сорока все следом летит. Все видит, все знает. Но не до неё те-
перь зайчонку Миньке. Добежал он до того места, где бобры мост строили,
глядь, а моста-то нет. Разобран мост. Одна только жёрдочка осталась.
Зайчонок, не раздумывая, побежал по ней. Жердочка и обломилась. Плюхнулся
Минька в воду и с перепугу закричал во все горло:
- Тону! Спасите! Помогите!
Полетела Сорока к зайчихе.
- Торопись, кума! Спасай зайчонка сама!..
И рассказала ей все, как было. Побежала зайчиха к речушке, а там в
воде Минька барахтается и ревёт, что есть моченьки. А по бережку лягу-
шата лежат, хохочут и ножками дрыгают. Бобры, так те и вовсе отвернулись
и ушли по своим делам. Только у самых камышей утка с утятами плавает,
да зайчонку говорит:
- Так, да не так! Чьей-то помощи ты рад! Но любишь одного себя и во-
пишь теперь ты зря: некому спасать тебя!..
- Кряк! Кряк! Кряк! - вторили ей утятки. - Некого тебе винить,
коль дружбу не умел ценить...
Лягушки-хохотушки разевали широко рты и смеялись над мокрым зай-
чонком, который стоял по колено в воде и горько плакал, жалея самого
себя.
- О-ох, горюшко ты мое! Стыдобушка ты моя! - сплеснула руками зай-
чиха, - пошли скорей домой. Будешь чай с малиной пить и шубку мокрую
сушить. И запомни ты, сынок, этот нынешний урок! - наставляла зайчиха-
мать своего младшенького сына.
Минька, хлюпая носом, плелся следом за матерью и, вспоминая всё, что
с ним сегодня приключилось, от стыда все ниже голову клонил.
- Так, так, так! Назад пятится лишь рак! - слышались с речки, поучения
утки утятам. - Вы вперед всегда глядите и добро друзьям дарите!
5 апреля 2002г