Поздней осенней ночью утенок Босяня долго не мог уснуть, а такое с ним бывало не часто. Обычно, стоило ему положить голову на подушку, как глаза закрывались сами собой и открывались только утром. А утром все казалось Босяне лучше и красивее, чем вечером. По утрам весной и летом в окрестностях пели птички свои незатейливые песенки, птичью «попсу». А когда наступали холода, они почти все улетали на гастроли в теплые края. Осенью же свои песни пел ветер, и особенно по ночам. На своем ветряном языке, который хорошо понимали все местные жители. Вот и в эту ночь ветер пел грустную песню о том, как холодно ему носиться по пустым полям, как обидно, что никто его не пускает в дом.
- У-у-у… - пел ветер, и Босяня поеживался. Но поскольку был утенком, а не ежиком, поеживался только слегка.
- Фу-у-у… - завывал обиженно ветер, и Босяне становилось его все жальче и жальче.
- Фи-и-и… - так ветер намекал, что никакая жалость ему не нужна.
- Ну не нужна, так не нужна! – сказал себе Босяня и закрыл глаза, пытаясь заснуть.
- У-у-у ты како-о-ой… - осуждающе пропел ветер.
- Сам –то ты какой? – спросил Босяня, слегка обидевшись.
- У-у-умный… - ответил нескромный ветер.
Босяня призадумался – а как его ветер слышит? Ведь утенок дома, в кровати, а ветер – за окном. Может, есть где-то дырочка, через которую ветер подслушивает? Босяня вспомнил, что под оконной рамой есть небольшая щелочка… Но ему не хотелось вставать и заклеивать ее.
- Ладно, пусть себе воет, - подумал Босяня и зажмурил глаза. Но ветер не замолкал.
- У-у-у ты, какой, у-у-утёнок… -
- Да, я утенок! И это хорошо, - твердо заявил Босяня.
- Почему-у-у-у? – провыл ветер.
- Потому-у-у… - ответил утенок.
Но ветер не унимался и завывал своё «почему-у-у».
- Потому-у-у что мы, утята, по ночам не воем… И других своим воем не беспокоим!
- Врешь! – ответил ветер и стукнул веткой в окно.
- Не вру-у-уу…
- Врешь! – настаивал ветер и швырял сухие листья в окно.
- Не вру-у-у-у-у-у, - очень громко провыл Босяня.
Внезапно в дверь кто-то постучал, утенок замолк и прислушался к голосу за дверью.
- Босяня, это я, Паридон, открывай!
Босяня открыл дверь и увидел своего друга пса Паридона, с непривычно взлохмаченной головой.
- Что случилось?! Почему ты воешь? – взволнованно спросил пес.
- Я с ветром разговариваю-ю-ю…
- Нет, ты воешь и других по ночам беспокоишь! – уже сердито сказал Паридон.
Босяня слегка смутился и потупил свои совершенно не выспавшиеся глаза.
- Утята ведь никогда не воют! – продолжал Паридон.
- А это моё ноу-хау-у-у, - быстро нашелся Босяня.
- Ноу-у-у, хау-у-у… - с удивлением провыл Паридон.
- Йес! Ноу-хау-у-у … - подтвердил Босяня.
- Ноу-у-у, хау-у-у, хорошее слово-у-у-у, - псу явно нравилось подвывать другу.
- Почему-у-у? – спросил Босяня.
- Оно воется хорошо-у-у-у…
- Зато оно плохо крякается, - Босяня вдруг вспомнил, что сам-то он утенок, а не ветер и не собака. Паридон прекратил выть и тоже вспомнил, что его друг – утенок. И что у собак и утят, хоть они и говорят на одном языке, совершенно разные голоса.
- А какое слово хорошо крякается? – поинтересовался Паридон.
- Слово «зря». Зря, зря, зря, зря… - Босяня продемонстрировал, как звонко у него получается это слово.
В дверном проеме появилась лицо кота Колбасыра, который обычно не спал по ночам, а прогуливался. Весной, правда, он прогуливался так, что будил всю округу. Весной по ночам он пел пронзительным голосом какие-то песни собственного сочинения. Все жители соседних домов просили его этого не делать. И даже обращались в Общество Охраны Животных. Но там заявления не приняли, именно там и защищали право котов петь по ночам…
Колбасыр посмотрел на пса и утенка. Довольно ехидно, хотя был котом, а не ехидной. И повторил за Босяней:
- Зря, зря… Зря вы воете по ночам, спать не даете!
Пес и утенок возмущенно переглянулись – кто бы говорил!
- Мы не воем, мы вспоминаем слова, которые хорошо воются... и крякаются.
- А я знаю слова, которые хорошо мяукаются… - Колбасыр говорил о себе при малейшей возможности.
- А какие это слова? - поинтересовались Босяня и Паридон в один голос.
- Я-я-я-я-я-у! Я-я-я-я-я-у… - завопил во весь голос Колбасыр.
В дверном проеме показались тройняшки Гуся, Гутя и Гуня, - гусенички, которые жили по соседству. Они, ничего не понимая, смотрели на ночную шумную компанию. Сестры побаивались Колбасыра и никогда с ним не спорили. Вот и сейчас, они как по команде присоединились к его пению.
- И мы-ы-ы-ы-ы, - запели на три голоса тройняшки. А на четыре голоса у них не получилось бы. Они пели очень слаженно, и сладить с ними было невозможно. Ночное пение кота и гусениц становилось все громче, и даже прилетевший ветер стал подвывать им в нужной тональности. Пришлось и Паридону с Босяней присоединились к этой компании… И осенняя ночь стала очень похожей на весеннее у-у-у-тро. И это не зря, зря, зря…