Голос у Факи был не такой, как обычно – убитый и насмешливый.
Нет, убитый он, конечно, был всегда, но, судя по тому, как тот быстро перебирал слова, сбиваясь и путаясь, чувак был явно встревожен.
"Что такое, моя радость?" - с садистским наслаждением подумал Олег, получая удовольствие оттого, что плохо не только ему, но и еще кому-то.
Тем более что этот кто-то был не просто какой-то левый тип, на которого, по большому счету, ему было посрать, а Фака - собственной персоной.
"Тут, ****ь, такое дело, понимаешь…", - Фака замялся, подбирая в голове из обрывков мыслей подходящее окончание для начатой фразы.
Ну, в самом деле, не говорить же Олегу о том, что он убил Наташу?
Только вот, как он ни думал, а по финалу все равно получалась какая-то муть...
"Я думал с тобой бухнуть", - сказал Олег, поняв, что Фака заткнулся и уже явно не настроен на то, чтобы развивать начатую тему, объяснять, например, причину своего возбужденного беспокойства.
Не то, чтобы ему было жуть как интересно, просто – Фака были из тех фруктов, которые практически всегда ломали комедию или драму, корчили из себя идиотов, или, наоборот, напускали снобизм, и принимались вещать о таких высоких материях, что все остальные были вынуждены чувствовать себя жалкими пресмыкающимися тварями.
Поэтому упускать возможность воспользоваться его слабостью, и узнать, где он, все же, оступился и ступил, и все пошло не по его столь всегда надежному плану, а по ****е, было бы непростительно.
"Под синьку колются и не такие жуки, как он", - думал Олег.
Тем более, что бухнув, этого товарища откровенно несло, и иногда казалось, что его тело, мозги и язык живут отдельной друг от друга жизнью, до того хаотичным получалось его поведение в минуты пьяной эйфории.
"Ёбть", - крякнул Фака издалека.
На заднем фоне что-то загрохотало, гулко ударяясь о пол и звеня в динамике, режа слух.
"Будто инструменты для разделки мяса в "Пиле", только вот откуда Фака все это раздобыл и, главное – на ***?" - подумал Олег, напрасно не придавая значения собственным мыслям, ибо тогда у него, по сути, еще был шанс предотвратить события надвигающейся ночи.
Фака заговорил как-то совсем уж мрачно и глухо.
"Поправь трубку, тебя плохо слышно", - сказал Олег напряженно.
Похоже, его товарищ все больше уходил в неадекват.
"У меня тут руки заняты", - ответил он, вертя мобилой, стараясь прижать ее к пересохшим губам. – "Были".
"Короче, ты приезжаешь?" – спросил его Олег.
"К тебе?" - голос Факи звучал уж совсем обреченно.
"Нет, ****ь, давай завалимся в "Царь", - зачем-то ляпнул он, предпочитая ходить в места попроще.
В "Па Ти Па", например.
"Давай в "Царь", мне по ***, честно", - ответил Фака и отсоединился.
"Сука", - выругался Олег, и хотел, было перезвонить, чтобы перенести встречу, но, подумав, решил – что черт с ним, в "Царь", значит в "Царь".
"Возьми бабло, я не буду за тебя платить", - отправил он смс-ку Факе и, не дождавшись ответа, полез в шкаф, надеясь найти чистую рубашку и какой-то подходящий пиджак.
После того, как Алена свалила, свежие шмотки стали для Олега проблемой. Собраться с мыслями, и устроить стирку, да что там стирку – просто засунуть всю ту кучу тряпок на балконе, что росла, увеличиваясь не по дням, а по часам, в стиральную машину, у него банально не хватало силы воли.
На первых порах запасов его гардероба хватало.
Тем более, что, работая у себя в офисе, и держа связь с клиентами, преимущественно, по телефону, или через Интернет, так как многие, с кем он работал, сидели в других городах, и заезжали в столицу максимум раз в месяц, а чаще – никогда. Поэтому Олег мог вполне себе позволить носить с понедельника по пятницу две рубашки, одевая их попеременно, и оставаясь при этом визуально свежим, плюс – начищенные ботинки, обуви у него хватало, и в итоге – он все еще выглядел, как говорится, с иголочки.
"И зачем мне Алена?" - подумал, даже, как-то грустно он.
Однако самым неприятным моментам в вашей жизни свойственно случаться неожиданно, поэтому они, собственно, и неприятные, что ты не успеваешь к ним подготовиться, подстелить, хотя бы, под задницу соломку.
Вот так и с Олегом, казалось: возьми и выстирай ты грязное белье, на худой конец – сходи в магазин, благо – очередной мультибрендовый торговый центр – через дорогу от дома, и прикупи себе что-нибудь. Нет, вместо этого, возвращаясь домой – заебанный по самые некуда рабочими моментами, и погруженный в собственные мрачные мысли, среди которых отдельным столпом возвышалась Алена, он падал на диван, наливал себе пиво или виски, врубал телевизор, и нажирался – медленно, но верно, чтобы отключиться под монотонное бубнение приглушенных голосов – до следующего мутного похмельного утра.
"Это временное явление", - успокаивал Олег себя. – "Нужно просто привыкнуть. Может, с Аленой еще все образумится, ничего – поживет одна, на вольных хлебах, протрезвеет. Да и мне нужно немножко побыть одному, все переосмыслить – возраст, работа, дети… На *** мне дети? Весь этот жизненный водоворот – во всем этом нужно разобраться. Еще чуть-чуть, еще немного времени, и все рассосется само собой, жизнь вернется в привычное русло, нужно только подождать…"
Время шло, а Алена не возвращалась, похоже, неплохо чувствуя себя и без него и, что было обиднее всего, без его денег. Да и сам Олег все никак не мог перевернуть нынешнюю жизненную страницу, которая была уже чересчур замарана густыми кляксами, закрывающими истинную суть, так что проще было не подчищать все это дерьмо, а просто начать все с чистого листа, перечеркнув и оставив в прошлом весь негатив.
Но Олегу не удавалось быть сильным, наступить на горло собственной боли, не только забыть Алену, но и хотя бы устроить генеральную уборку в квартире, и привести себя и свой гардероб в порядок…
Найти, что одеть в клуб, где дотошные меланхоличные охранники на входе наверняка будут сканировать тебя и то, что на тебе одето, словно высокоточные компьютеры – ведь внутри было полно VIPов и прочих пафосных мудаков, ему удалось с трудом, но, все же, по финалу Олег выглядел вполне презентабельно, и даже франтово.
"Последние чистые шмотки, последняя ночь на Земле", - пропел он импровизированную строчку из несуществующей музыкальной композиции, запирая на замок дверь, тревожно думая, удастся ли вернуться домой к утру – ведь включить сигнализацию он снова забыл, ну – или просто не захотел.
"Да кто меня будет ночью грабить? Тем более, что подъезд охраняется", - думал он, с горечью понимая, что сигнализация – это только отмазка, а правда заключается в том, что он стал слишком стар, чтобы висеть где-то до утра, да еще и пить все это время, ведь грядущий день наверняка пойдет по ****е, хотя бы потому, что он вряд ли сможет поднять себя с дивана после всенощной попойки даже домкратом.
Олег устало плюхнулся за руль тачки. Ему явно нужна была подзарядка.
К сожалению, с химией Олег не дружил, в отличие от Факи или Алекса – у тех таких проблем не было, ну, если на кармане был чек.
Достать фен – пускай и дерьмовый – в Киеве было не проблемой. Поезда регулярно подвозили уже разбавленный товар с Севера – из Питера транзитом через Харьков.
Одно время Фака и Алекс даже занимались контрабандой колес и белого.
У них был свой человек в Питере, который продавал товар в четыре раза дешевле той цены, которую отдавали малолетние киевские барыги. А те уже толкали наркоту мажорам в клубах и просто деградированным уродам, готовым отдать за очередную порцию нирваны последнюю рубашку.
Кто-то умирал на работе, а некоторые пускались во все тяжкие – крали, грабили и даже насиловали бедных одиноких женщин, бегущих ближе к ночи от метро домой, возможно, даже делая их в некотором роде счастливыми.
Только вот Фака, да и Алекс, видя, как их районы и весь город разом стремительно превращаются в один огромный клоповник, переполненный полностью отмороженными и оторванными от реальности персонажами, несущими угрозу собой окружающим – старикам, женщинам и детям, да и на дорогах по вине таких вот конченных лихачей гибло столько молодых парней, что просто пробирала жуть, так вот – они чувствовали и свою причастность к разгорающемуся пожарищу хаоса и, поэтому, мучались от угрызения совести, осознавая и свою вину за происходящее.
Но этот бизнес был слишком выгодным, чтобы, начав заниматься им, можно было так легко соскочить.
Торговля наркотиками – это, своего рода, тоже наркотик. Сладкая комфортная жизнь затягивает, даже с учетом того, что из гигантской прибыли нужно было отдать львиную часть денег на разных этапах прохождения товара (а это больше тысячи километров по железнодорожным путям и автострадам – иногда из Харькова наркотики везли машиной, запутывая следы), прибавка все равно получалась неслабой.
К своей чести ни Фака, ни Алекс, не пользовались своими возможностями, так сказать, в личных целях. Ну, конечно, они баловались химией – особенно на первых порах, однако в отличие от большинства своих коллег по бизнесу, подсевших на наркотики плотнее чем даже некоторые торчки, которым, хотя бы, было известно чувство ломки, они не злоупотребляли.
Ну, и главное: они никогда не двигались по вене. Это было табу. И дело не в СПИДе или еще каком дерьме, просто игла – это уже переход на другой уровень, что-то вроде того, если бы тебя, пускай всего разок, неважно, задвинули в очко, парень. И это нужно понимать.
Все было неплохо, но была одна проблемка: то, чем они занимались, тянуло на организованную преступную группировку, и специальный отдел по борьбе с наркотиками рано или поздно взял бы их за яйца.
Потому что они не были в этом деле профессионалами – так, любителями-теоретиками. Они проработали свою четкую схему работы, не зарывались, то есть – все это было для них, скажем так, приятной подработкой, и не тянуло на основной вид деятельности и даже крошечный сюжет в криминальных хрониках в ночном эфире, но, все равно – это была статья, причем, светил им отнюдь не условный срок.
Парень в Питере был хорошим знакомым Факи, так что никаких подстав с его стороны не могло быть в принципе. Вообще, единственный вариант попасться был в момент получения товара в Киеве. Все остальные риски носили сугубо финансовый характер, так как они делали банковский перевод в Россию в день отправления поезда.
Первые три ходки прошли удачно.
Две сумки сдавались в багаж в Питере, в Харькове их получал знакомый парень, одну он отправлял экспрессом в Киев, а со второй садился за руль своей машины, с легендой – якобы, в командировку, тем более, что у него действительно были кое-какие дела по абсолютно легальном бизнесу с Алексом, так что найти какие-то несоответствия в разыгранной схеме было очень тяжело.
Причем, с наркотиками он ехал лишь в первую ходку, а все остальное время был такой себе подставной уткой, отвлекая на себя внимание волков из органов, готовых учуять жертвы в любой момент.
На четвертый раз они решили сменить тактику.
Все складывалось слишком хорошо.
Их парень отправился из Харькова порожняком, а вторая сумка поехала не на поезде, а осталась в камере хранения вокзала – до лучших времен.
Черт его знает, был ли обыск в поезде, но Алекса, который, как бы случайно, тусовался на перроне, зачем-то дожидаясь Харьковского поезда, задержали люди в штатском, и вежливо попросили проехаться в ближайшую мусарню, где его несколько раз осторожно спросили, с какой он целью был сегодня на вокзале, и что успел взять с поезда.
"Вы же сами, наверное, если уж следили, видели, что ничего", - Алекс был подготовлен к такой провокации, и поэтому позволял себе некоторые вольности. – "Ну, в самом деле, не могли же вы проморгать самое важное, и ничего не увидеть, если были все время рядом, я то вас сразу заприметил, вы там битый час торчали".
"Мы там были по делу, а вот что ты там делал?" - спросил его сухой мужчина в строгом костюме из категории "чуть за пятьдесят".
"Точно чекист", - подумал Алекс, и честно ответил. – "Пиво пил. Я девушкой проблемы".
Он пьяно отрыгнул. Переживая очередную размолвку с Дашей, он был не прочь залиться еще, и пять банок "Балтики" на вокзале явно были не пределом.
Крыть ментам было нечем.
У Алекса с собой не было ни сумки, ни даже чертовой барсетки, в которую, теоретически, можно было впихнуть предполагаемую по оперативным данным наводки партию наркотиков.
Ничего не дал и личный осмотр, когда Алекса раздели до трусов, и разве что не заглянули в задний проход.
Логичнее, конечно, было взять человека в Питере.
После чего можно было организовать подставу, если нужно– сломать всем – по цепочке от Северной столицы России до матери городов Руси носы и перебить пальцы, заставить разыграть комедию, чтобы никто ни о чем не догадался, и по финалу сели все – и питерские, и харьковские, и Фака с Алексом.
Однако вопреки стереотипам, взращенным сериалами про мусоров-недотеп, в органах были волчьи законы, ни о каком украино-российском братстве не могло быть и речи. Да что там Украина и Россия! Менты по определению стали одиночками, зная, что основная опасность их ждет не в виде романтической шальной бандитской пули, а вследствие сучьей подставы того, кто почти всю жизнь был твоим собратом по погонам, не лишенный, казалось бы, понятий об офицерской чести и преисполненный прочей лирикой. Она ломалась через колено в реальной жизни и украинской и российской милиции, превратившейся за годы новейшей истории из инструмента контроля государства за правопорядком в репрессивно-карательный орган, и опустившись до уровня обычного рэкета.
Поэтому, живя по жестоким понятия экономики джунглей, украинская милиция решила в данной ситуации мысленно послать своих российских коллег на ***, и ничего им не говорить. Тем более что, по финалу, изъятые наркотики и бабло можно было забрать себе, не делая лишней огласки этому делу.
Был еще один вариант, казавшийся самым очевидным: засунуть Алексу наркотики и повязать его по данному факту, провести медицинскую экспертизу, выявить у него в крови хоть что-нибудь – пускай даже следы обычного гашиши, если он курил его хоть раз за последний месяц, поле чего – устроить ему пресс и заставить заплатить. К счастью для Алекса, похоже, менты не были до конца уверены том, что он имеет отношение к каким-то серьезным наркотикам. Да и дело при таких раскладах получалось слишком уж шитым-перешитым, и попахивало обычным беспределом, практикующемся, разве что, где-то в глухой провинции.
С подобным делом можно было взять первого попавшегося на улице прилично одетого парня или девушку, дать ему грамм белого и выставить счет.
Короче, Алекса отпустили.
Как отпустили и их парня из Харькова. Его тормознули при выезде их города местные мусора. Со своими киевскими коллегами на данном участке транзита они работали уже давно, сумев взять под крышу практически весь трафик, и яростно борясь с залетными ребятами, все еще пытавшимися возить наркотики в обход.
В машине у него ничего не нашли. Более того – парень оказался помощником депутата городского совета, да еще и срочно командированного в столицу, поэтому ментам не оставалось ничего другого, кроме как извиниться и отпустить его с миром.
После того, как власть дала Факе и Алексу знать, что за ними следят, ребята решили притормозить. Конечно, не факт, что на них вообще не забили бы болт, но после такого явного намека продолжать заниматься этим делом они сочли неразумным.
С наркотиками нужно было завязывать.
Все остальное – для личного употребления, можно было взять по старым каналам у знакомых пушеров.
"Зарядиться было бы очень даже айс", - подумал Олег, выруливая с парковки, и рассуждая, что пробовав химию пару раз, он не умрет, если прибегнет к ее помощи еще разок.
В последний раз.