Сколько в детстве слёз было пролито над тарелкой и в тарелку! Жарким летом пища, ну, никак в детский организм не лезет, но мама была неумолима: "Из-за стола не выйдете, пока всё до последней крошки не съедите". На какие только ухищрения со старшей сестрой ни пускались - и поделиться по-братски пытались, друг дружке в тарелку тайком перекладывая, и обратно в кастрюли возвращали, и в унитаз спускали, и через окошко с четвертого этажа отправляли.
Один раз очень удачно попали, хоть и огребли за это «по самое не могу» с сестрой на пару. Выканючили и сторговались с мамой на борщ с компотом в обед. Пока отвлеклась она в комнату, я окно на кухне открыл, створки придержал, чтоб не грюкнули ненароком, а сестра оперативно тарелки опростала. Посидели, выждали достаточно... Вот кому самое место в разведке армейской, так это маме - чрезвычайно редко удавалось её провести, ни единой мелочи не ускользало от её внимания. А уж интуиция!.. Хлеб дожевали, компотом запили, посуду помыли: " Мам, мы уже поели", - идём чинно в прихожую.
Тут входная дверь со стуком распахивается (а двери квартир в ДОСах - домах офицерского состава - никогда не закрывались на ключ), и является живым натюрмортом, не иначе, как кисти Рубенса, толстый штабной майор, живший в соседнем подъезде. Препротивный дядька был. Его и папа, и другие сослуживцы-лётчики не жаловали. А сколько же он гарнизонной детворе крови попортил! И сам только и знал, что орать: "Не сметь! Не лезть! Не трогать"! - и родителям сдавал-закладывал.
Стоит он на пороге, с фуражки капуста свисает, свекла на погонах, китель, рубашка, галстук, брюки, ботинки - весь внешний вид качественно уделан. Но, самое странное, лицо тоже в борще было, и даже на бровях под козырьком фуражки овощ какой-то висел. Потом уже сообразили, что вторая порция ему туда угодила, когда он голову задрал, любопытствуя, кто потчует.
Замерли мы с сестрой: чтой-то будет? А мама крепилась-крепилась, да как расхохочется. Майор аж подпрыгнул, заорал истошно: "Я этого так не оставлю!" - и понёсся вниз по лестнице, что сохатый во время гона. Мы с сестрой тоже было улыбаться, но мама слёзы вытерла и пошла в прихожую добывать широкий ремень из портупеи отцовой.
Погуляли-погуляли... Каждый в своём углу до самого вечера.