СЕРГЕЙ БУЛЫГИН - ПЕРВОЕ МЕСТО В ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТОМ КОНКУРСЕ ДЛЯ МОЛОДЫХ АВТОРОВ ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Золотая осень на Колыме – это нечто особенное. А если смотреть с высоты птичьего полета, то и вовсе невероятное зрелище.
Растительность на сопках скудная и едва прикрывает землю. Здесь не бывает такого разнотравья, как в средней полосе, где на каждом пятачке растут десятки видов трав. Если зародышу мха, лишайника или травы удается каким-то чудом пустить корни в этой каменистой почве, оттаивающей за короткое колымское лето всего на 20-30 сантиметров в глубину, то именно этот вид растения будет расползаться отсюда плотным ковром, пока не наткнется на такой же плотный ковер из растений конкурирующего вида. Летом это не так заметно, разные оттенки зеленого сливаются на расстоянии. А вот осенью… Каждый клочок земли окрашивается в свой неповторимый цвет, от светло-желтого до темно-лилового, и цвета настолько яркие и сочные, трудно поверить, что такое может быть на Крайнем Севере, а не где-нибудь на коралловом рифе.
Сверху каждая сопка похожа более всего на старинную карту неведомого сказочного материка, где каждое королевство, герцогство и даже мелкое княжество, не говоря уже о ханствах и эмиратах, обозначено своим цветом. Как и положено на старинных картах, здесь есть и белые пятна не растаявших за лето снежников. Каждый такой материк омывается темно-зеленым океаном кедрового стланика, покрывающим долины. И в пасмурный день кажется, что все это великолепие освещается не солнцем, а чистейшим желтым пламенем лиственниц, языки которого высоко поднимаются над зеленым океаном.
Вот такие мысли роились у меня в голове, когда вертолет вдруг резко пошел к земле, а в приоткрывшейся двери кабины показалась рука второго пилота, указывающая куда-то вниз. Мы, то есть сотрудники геологического отряда на пути к новому участку работ, прильнули к иллюминаторам.
Через несколько секунд вертолет, снизившись, накренился на левый борт и начал описывать круги вокруг небольшой круглой поляны среди кустов стланика, размером с цирковую арену. В качестве артистов на арене выступали крупная бурая медведица и ее медвежонок.
Пока вертолет описывал круги, медведица стояла, слегка присев на задние лапы и едва касаясь земли передними. Она не пыталась убежать от вторгшейся в ее владения ревущей железной птицы, что делает честь ее выдержке и сообразительности, только переступала по кругу, не позволяя нам оказаться у нее за спиной. Когда же вертолет приблизился и завис почти над самой поляной, давая нам редкую возможность безопасно полюбоваться вблизи на дикого зверя в дикой природе, она восприняла это как прямую и явную угрозу. Путающийся под ногами медвежонок был метким пинком отправлен под самый густой куст стланика, и медведица, преодолевая бешеный, прижимающий к земле ветер от винта машины, встала во весь рост.
Да, в зоопарке такого не увидишь... Как мало общего между сломленным неволей хищником, безнадежно снующим по своей клетке, и свободным зверем на своей земле! Кто видел голливудский фильм про Кинг-Конга, легко представит себе эту картину. Медведица стояла в точно такой же позе, как гигантская обезьяна на крыше небоскреба, когда она лапой сбивала обстреливающие ее вертолеты. Прищуренные глаза выражали непреклонную решимость сражаться до конца. Могучие мышцы, бугрившиеся под прилизанной ветром шерстью, служили весомым материальным подкреплением этой решимости. Судя по раскрытой пасти, она издавал какие-то звуки, не слышимые в грохоте мотора, но вряд ли дружелюбные. Нам даже показалось, что она делает приглашающий жест поднятой лапой: «Ну иди сюда, родной, спустись еще чуть пониже!». Мелькнула тревожная мысль о том, что будет, если пилот вздумает уважить эту невысказанную просьбу. МИ-4 – машина легкая, если медведь от всей души врежет лапой по колесу шасси, кто знает, сумеет ли пилот выровнять вертолет, прежде чем он зацепит винтом землю?
К нашему облегчению, летчики учли ошибки своих предшественников из фильма и, повисев с полминуты на безопасной высоте, мы поднялись выше и вернулись на прежний курс. А медведица еще долго махала лапой нам вслед. Не думаю, что это означало «до свиданья». Просто медведи не умеют сжимать лапу в кулак.