Севастопольский узел

Анатолий Смышляев
   На  снимке заместитель начальника управления тыла Приморской армии, полковник АМАЯК БЕЙБУТОВИЧ  МЕГРАБЯН.

ПУТЬ  К  БЕССМЕРТИЮ
65-й  годовщине  Победы  посвящается.

                Вступление. Рок

         Историческое прошлое и оставило свой не смываемый след, который никогда до конца не  исчезает, поэтому будет всегда  влиять на формирование настоящего и через него будущего. Прошлое - «палка о двух концах»: в нём вечное и будущее. Мало того – оно, оно непрестанно живёт, т. е. меняется: оставаясь в основе нетленным, раскрывается различными  сторонами соответственно злободневным потребностям  настоящего и будущего. Поэтому, как кто-то уже написал, необходимо периодически перетряхивать учебники истории – это не обязательно значит, что все они врут, но вот выводы из прежних событий могут быть  уже другими.
         Уходя на второй план, прошлое, оставляя место новому, тут же начинает обрастать легендами и домыслами, в угоду каждому,  но продолжает жить по своим законам, жёстко определяя контуры  настоящего и будущего. Вместе с тем,  в свете новых требований, оно помогает лучше и точнее понять  предстоящие задачи: чего остерегаться и к чему стремиться. Бывает наоборот: часто, в угоду конъюнктурным интересам, выдумывают ложное прошлое.
        Прошлое надо хорошо знать, чтобы не повторять ошибок и быстрее двигаться вперёд. Прошлое требует очень осторожного, постоянного внимания и большой работы ради будущего
               

                Начало.

        Начало  часто  выглядит  случаем:  могло  быть  и  по-другому,  а    могло  и  вообще  не случиться.   В горах  Армении  произошло  событие,  которое  заметили  только  в  семье  бедного  крестьянина  Бейбута  Меграбяна:  родился  малыш.   Ему  дали  звучное  имя - Амаяк.  Так  потянулась  тоненькая  ниточка  судьбы.  И  никто, конечно,  не  догадывался,  что  этой  ниточке    суждено  не  затеряться    в  песке,  а  вобрать  в  себя  энергию  наступающего  бурного  времени  и  стать  мощной  силой,  которая  сама  окажет  заметное  влияние  на  жизнь  многих  людей.   
      
        Героями  не  рождаются.  Перед  человеком  всегда  есть  выбор:  преодолеть  или покориться.  Встречающиеся  преграды  либо  сминают  личность,  либо  куют  характер.  Молодой  Амаяк  оказался  бойцом в самой обыденной обстановке.  Беспросветная  нужда  выгнала  его  в  1918  году  в  г. Карс.  Первый  выбор:  не  погнался  за  шальными  деньгами,  а  устроился  рабочим  на  цементный  завод. 
Спустя  два  года,  становится  свидетелем  чудовищной  резни,  устроенной  турками.  Спасаясь,  бежал  в  многонациональный  Александрополь.  (потом  Ленинакан  Армении, сегодня древнее название Гюмри).
        Дальше  -  не  легче.  Попадает  в  облаву,  и  его   зачисляют,  в  дашнакскую  армию,  не  спрашивая.   
        Новая  беда – свалил  тиф.  Выжил,  что  в  то  время  было  большим  везением.  Видно  Бог  изначально  отметил  будущего  героя,  и  одарил  не  только  крепким  духом,  но  и  крепким  здоровьем. 
        Нет  худа  без  добра.  Амаяк  избавляется  от  дашнаков,  и  снова  жизненный  выбор:  в  1921  году  вступает  в  партию  большевиков.  Надо  сказать, выбор  оказался  по тому времени  удачным,  юноша обрёл  твёрдую  позицию  и  достаточно  ясную  перспективу  на обозримое будущее.
        В  1922  году  Меграбяна  по  оргнабору  направляют  в  Армянскую  стрелковую  дивизию.  Уже  с  оружием  в  руках  он защищает  советскую  республику  от  внешних  и  внутренних  врагов.
        Дальше  способного  парня  направляют    на  военно-политические  курсы    дивизии.  По  окончании  ему  присваивают    звание  политрука.  Теперь  он  сам обучает  молодых  воинов  в  Объединённой  Армянской  военной  школе    им.  А. Ф. Мясникяна.
        Конечно,  недоставало  более  широкого  образования.  И  Амаяк  Бейбутович  одновременно  учится  на  рабфаке,  который  заканчивает  в  1926  году. 
        Интересно,  что    Объединённая  школа,  где  он  был  политруком,  выпустила  мощный  отряд  военных  специалистов.  Среди  них  двое  стали  маршалами,  14  человек – генералами,  80 – полковниками  и  более  сотни – старшими  офицерами.  Семь  её  выпускников  были  удостоены  звания  Героя  Советского  Союза.
        В  1927  году  Меграбяна  направляют  на     учёбу  в  Закавказскую  пехотную  школу. Он  учится  в  одной  группе  с будущим  маршалом  бронетанковых  войск,  Героем  Советского  Союза  А. Х. Бабаджаняном.  Более  того,  Меграбян  становится  секретарём  парторганизации  роты  курсантов.  А  в  то  время  это  много  значило.  Курсант  становился  всё  более  авторитетным    руководителем. 
Затем назначили в    Приволжском  ВО  командиром  роты  в  школе  лётчиков. А потом назначили   начальником  полковой  школы  211  стрелкового  полка. Впоследствии стал начальником  отдела   боевой  подготовки  Сибирского  военного   округа,  командовал стрелковым  полком  Сибирской  дивизии. Примечательно – дух времени - всё время учился и передал знания другим.
       Прогремели  подписями  под  «аттестатом»  зрелости высокообразованного офицера  две  войны – японская  и  финская,  а  затем  получен   и  диплом  военной  академии  имени  Фрунзе.

                Параллели
       Примерно  по  той  же  схеме  раскручивалась    судьба  другого    офицера – моего отца Григория  Алексеевича  Смышляева,  родом  из  селения    Дементьево  в  приуральской  России.
       О  нём, своём  отце, я  достаточно  подробно  рассказал  в очерке «Осколки».
        Тоже  пехотные  школы,  курсы,  различные  гарнизоны,  штабная  служба  и  даже совместное участие  в  малоизвестном  вводе  советских  войск  в  Иран
            
       Удивительно,  что  спустя  многие  десятилетия,  из  папки  «Список  №1»  63  стрелковой  дивизии,  где, вроде,  служил  до  Севастополя  мой  отец,  были  изъяты  абсолютно  все  документы. Военная   тайна?
       Тогда, кого мы с мамой  ждали около года в Батуми, пока я иногда  кормил с рук полуручного павлина кукурузными зёрнами с ладони?
       Я добавил слово  «вроде»  потому что буквально вчера, я обнаружил, что перед войной отец служил в 101-й стрелковой дивизии имени Германского пролетариата, которую незадолго до начала боевых действий полностью перевезли эшелоном из Ленинграда в Тифлис (Тбилиси) в распоряжение штаба ЗакВО.               
       Насмешка судьбы:  имени Германского пролетариата! Во-первых, причём здесь пролетариат, да ещё германский?  Что за политическая зашоренность самого «прозорливого»? Уж ему-то  не простительно, самому «умному»!

                Испытание.

        Но…  грянула  Великая  Отечественная. « Внезапная»,  «вероломная»…  Хотя  каждая  бабка  ждала  её  и  не  верила  фрицам.  Да  какая   поначалу  она  была  великая?!  Безоружная  обезглавленная  Красная армия,  лишённая  после  арестов  грамотных  командиров, откатывалась  в  глубь  страны.  А  своя  власть,  в  борьбе  за  диктат  «вождя  и    учителя  всех  народов»,  продолжала истреблять самых  непокорных  в этом   непокорном  народе.  Причём,  новейшего  оружия  и  другой  техники  было  заготовлено, оказалось,  более  чем  достаточно.  Может  для  какой-то  другой  войны?
Удивительные  были  обнаружены недавно документы  в  такой  закрытой  стране,  как  наша.  Рассыпаются  мифы,  обнажается  правда,  хотя  немало  добавляется  злорадной  лжи.
        Гитлер  на  всех  парах  мчался  к  Москве  и  Ленинграду.  Но  всё  чаще  и  чаще  стал  спотыкаться.  Народ  намертво  вцепился  в  землю  и,  вопреки  силе  агрессора  и  промахам  своих  недоучек-недотёп, поставленных вместо образованных офицеров, остановил  кровожадного зверя.
        Победы,  конечно,   были,  но  их  приписывали,   прежде всего,  партии.  А народ вёл себя, часто не по воле бандитской  партии, а вопреки.

        Первая  трещина  в  плане  «Барбаросса»  появилась  после  ожесточённых   боёв  под  Смоленском. Здесь  геройски   показал  себя  69  стр.  корпус  20  армии  Западного  фронта,  где  с  первых  дней  войны  служил  полковник  А.  Б. Меграбян. Здесь он  получил  своё  первое  ранение.  Гитлеровцы  были  задержаны  почти    на  месяц.  Понесли  крупные потери.  Блицкриг  не  получился.

                Секрет удач.
 
       Энтузиазм  масс - фактор  огромного  значения.  На  этом  факторе  после  17-го  года  можно  было  как-то  играть.  Но  после  четверти  века  тяжелейших  экономических  испытаний   и  социальных  потрясений рассчитывать  только  на  голый  энтузиазм  было  уже  рискованно. 
       Поэтому  главным  козырем  в  борьбе  против  врага  у      А. Б. Меграбяна  стала  забота  о  людях. 
       Жёсткая  самодисциплина,  предельный  порядок  в  делах,  огромная  трудоспособность  тоже  сыграли  свою  роль.  Была  решена  труднейшая  проблема  со  снабжением  водой, сначала  в    осаждённой  Одессе,  потом  в  Севастополе.
       Не  «разрываясь  на  части»,  Меграбян   находил  время  на  всё.  Наладил  надёжную  связь  «тыла»  и  передовых  частей,  бесперебойным  стало  снабжение  продуктами,  боеприпасами,  снаряжением,  всем  необходимым.  Среди  командиров  родилось  крылатое  выражение:  «Поручите  Меграбяну – он  всё  сможет».
       Однако, заместитель начальника управления тыла Приморской армии, полковник Амаяк Бейбутович Меграбян,  не  был  просто  снабженцем.  Однажды,  приехав  по  своим  делам  на  передовую  дивизии  им.  Чапаева,  он  попал  в  разгар  боя. Командир  погиб.   Под  сумасшедшим  огнем   солдаты  было   дрогнули.  «Гость»  поднял  бойцов  в  контратаку.  Из  штаба  звонят:  «Где  наш  офицер»?  А  он,  оказывается,  руководил  боем. 
Мужеству  полковника  не  было  предела.  Что  ж,  наказывать  за  такое  «превышение  полномочий»?
        Были  две операции уже  по  приказу командования,  когда  находчивость  и  талант  организатора  раскрылись  у    Меграбяна  в  полной  мере.
        Первая   осталась  в  истории  военного  искусства:    эвакуация  армии  из  Одессы.   Здесь заслуга  полковника  А. Б. Меграбяна  оказалась  очень весомой.  Член  Военного  совета    вице-адмирал   Азаров  высказался  так:
       «Впервые  в  истории  войн  многочисленная  армия,  оснащённая  сложной  техникой,  скрытно  от  врага  отошла  с  фронта,  затем  в  течение  нескольких  часов  погрузилась         на  корабли  и  транспорт,  и  без  потерь  была  переброшена  морем  в  другое  направление.»
Тоже   быстро  и  тоже без  потерь  Амаяк  Бейбутович  по  приказу  командования,  вывез, уже  на  автомашинах,  тылы  армии  из  Симферополя  через  Ялту  в  Севастополь.
        В  Севастополе  ценой  невероятных  усилий ему удалось  наладить  чёткое  и  бесперебойное  снабжение  всех  участков  фронта.  И  это  под  непрерывными  обстрелами  и  бомбёжками!  Главное, штаб  сумел  развернуть  и  хорошо  обустроить  глубоко эшелонированную  оборону.
        Доброта,   забота  об  окружающих,  ответственность  за  порученное  дело  питали   изобретательность Меграбяна.  Обмундирование  изнашивалось,  сапоги  разваливались,  поставок  почти  не  было,  а  гражданские      остались  без  работы  и  перебивались  впроголодь.  Как  помочь,  в  частности гражданским,    с  продуктами? 
        В  своей  книге  «Огненный  бастион»  маршал  Н.  И.  Крылов,  бывший  в  то  время  начальником  штаба  Приморской  армии,  отметил:  «только  в  марте месяце  1942  года  горисполком  Севастополя  выдал  62  тыс.  продовольственных  карточек,  в том  числе  шесть  тысяч  детских».

       Меграбян  организовал  с  помощью  городских  властей  заводы,  спецкомбинаты,  производственные  цеха по  ремонту  и  пошиву  одежды,  обуви.   Вместе  с  тем  собирали  мины,  снаряды,  гранаты,  восстанавливали  разбитое  оружие  и  другую  военную  технику.   А  всё  это - тоже  продовольственные  карточки  для  населения,  точнее  право  на  их  получение.
       По  инициативе  Меграбяна  были  созданы  группы  ныряльщиков  для подъёма  груза  с  затонувших  судов.
       21  тысяча  тонн  различных  воинских  грузов      прошла  через  его  руки  только  по  морю.  За  это  время  из  города  вывезли  более  30  тысяч  раненых  воинов,  15  тысяч  гражданского  населения.
       Город  жил,  работал  в  штольнях.  Очень  плохо  было  с  питьевой  водой.  Меграбян  и  здесь  нашёл   блестящий  выход  из  положения.  Дело  в  том,  что  были  обнаружены  огромные  запасы  шампанского,  которое  вполне  заменило  воду.
       Руководитель  силён  своими соратниками.  А.  Б.  Меграбян     был  частью  большого  коллектива. Поэтому  умел  не  только  отдавать  необходимые  приказы,  но  и  сам  всегда  выполнял  исключительно  сложные  поручения  командования  армии.    Его  главным  принципом  было  делать  всё  возможное  для  спасения  людей,  всё  для  победы.  Поэтому  он всегда  был  неиссякаемым  источником  новых  инициатив   и  без  колебания  брался,  если  требовалось,  за  дела  любого  масштаба.
       "Не  меньшей  проблемой,  чем  вода,  было питание  людей -- рассказывал  генерал-полковник  И.  Ф.  Чухнов,  бывший  тогда  членом  военного  совета  Приморской  армии.   
       -Требовалось  накормить  солдат,  матросов,  население  города,  севастопольские  партизанские  отряды.  Трудно  представить,  но  в  условиях  осаждённого  города  удалось  задействовать  мощный  хлебозавод – это  было  детище  А.  Б.  Меграбяна». 
        Амаяк  Бейбутович  без  колебаний  брал  всю  ответственность  на  себя.  Прекрасное  качество,  свойственное  далеко  не  каждому.
        Был  в  городе  большой  склад  «Заготживсырьё»,  куда  собрали  большое  количество  шкур  убитых  лошадей.    Руководство  тыла  во  главе  с  полковником  Меграбяном  решило  и  этот  вопрос:  построили  новый  кожевенно-дубильный  завод  и  стали  поставлять  войскам  добротную  кожу  и  тёплую  овчину.
        Поразительно, как  иногда  самый  сухой  перечень дел  может  выглядеть,  как  сказка,  хотя  её  «сочиняли»  люди,  занятые  прежде  всего  спасением  своих  жизней  и  выполнением  воинского  долга. 
        По  свидетельству  председателя  Совета  обороны  города,  секретаря  горкома  партии  Б. А.Борисова,  севастопольцы   дали  фронту  тысячи  миномётов,  сотни  тысяч  гранат    и  мин,  тысячи  противотанковых  «ежей»,  десятки  тысяч  комплектов  обмундирования,   десятки  тысяч  пар  обуви,  тысячи  километров  провода.  Отремонтировали  десятки  танков,  сотни  орудий,  автомашин,   возвращали  в  строй    корабли,  самолёты…
Ближайшей  тыловой  базой  был  материковый  Новороссийск,  с  которым  поддерживалась  всемерное  сообщение  морем  и  по  воздуху. 
        Полковник  А. Г. Смещук,  который  провёл    рядом  с    Меграбяном  все  250  суток  обороны,  вспоминает,  как  однажды,  находясь  на  корабле  в  Южной  бухте,  они  подверглись  сильной  бомбёжке.  Повреждённый  прямым  попаданием  бомбы,  корабль  начал  тонуть.  Смещук  и  Меграбян  оказались  в  бурлящей  воде.  Оба  хорошо  плавали.  При  каждом  пикировании  самолётов  они  ныряли.  Выбрались    на  берег  полуоглохшие  от  взрывов.  Потом  без  промедления  занялись  спасением  тонущих  людей  и  груза,  не  обращая  внимания  на  бушующую  вокруг  смерть.  Этот  подвиг  потом  был  отмечен  орденом  Красного  Знамени. 
        Генерал-майор  Ковтун-Станкевич,  бывший  начальник  оперативного  отдела  Приморской  армии,  рассказал,  что  в  тяжёлых  боях  перед  третьим    штурмом  Севастополя  Меграбяну  было  поручено  возглавить  опергруппу,  созданную  для   того,  чтобы  в  любое  время  обеспечивать  доставку  на  передний  край  боеприпасов,  пищи  и  эвакуацию  раненых.  Это  было  невероятно  трудно  в  условиях,  когда сами гитлеровцы    из  последних  сил  затягивали петлю  на  шее  защитников  базы  флота  и  города.  Вопрос  об  исходе  боёв  стоял  так: или—или.  Потом  даже  немецкие  солдаты  говорили:  уже  был  заготовлен   приказ - через  два  дня  перейти  от  штурма  к  блокаде.  Командовавший    войсками  генерал-фельдмаршал  Эрих  фон Манштейн  в  своих  личных  записках  переживал,  что  в  некоторых  ротах  и  даже  батальонах  осталось  по  одному  офицеру  и  несколько  солдат.
        Ну,  ещё,   чуть-чуть  бы!  Но  наше  высшее  командование  думало  уже  больше  о  себе.  Или  разведка  не  сработала?  Или  нервы  сдали?  Но  командование покинуло   войска    и  город  реально  был  сдан.  Какая  уже  разница,  в  чём  была  причина.  Против  факта  не  возразишь.


                Надежда
               

        2 июля 1942 года.  На  причалах  и  просто  на  берегу  скопилась   масса  людей  в  надежде  на  эвакуацию.  Прорывались    только  редкие  катера.  Они  принимали  всех,  кого  могли,  подбирали  с  воды  некоторых  плывущих  и  быстро  уходили  в  море. 
        Далее передаю   слово  Герою  Советского  Союза  генерал-майору  А. В. Казарьяну.
       «Никто  не  знал,  чья  судьба  окажется  счастливее! Тех,  кто  остался  на  огненной  крымской  земле,  или  тех,  кто  держал  курс  на  Новороссийск  на  борту  беззащитного  катера.  Не  хотелось  верить, что трагедия только разгоралась.
Генерал-майор  П.Г.Новиков  и  бригадный  комиссар  А. Д. Хацкевич  спустились  в  Голубую  бухту.  Лишь  полковник  Меграбян  задержался  на  крутом  берегу.               
        Пора  было  уходить  на  соединение  с  партизанами.      Наконец  из  сумерек  показался  силуэт  катера. На  нём  был  номер  0112.   Началась  спешная  погрузка.  Вместе  с      Новиковым,  Хацкевичем  и  Меграбяном  прямо  на  палубе  разместилась  часть  раненых.  Ещё  человек  двадцать  подобрали  в  море.  Взяв  курс  на     Новороссийск,    СКА   0112  начал  набирать обороты. Больше  его  никто  не  видел».

   

                Спустя годы

        Долго  судьба  старенького  катера  и  находившихся  на  его  борту  людей  оставалась  неизвестной.  Но  родные  и  друзья  полковника  Меграбяна  не  успокаивались.  Писали  письма  знакомым  и  незнакомым  людям,  посылали  запросы.  И  всё  же отыскали  тех,  кто  был  с  Амаяком  Бейбутовичем  до  его гибели. Очевидцев оказалось  немного.   Среди  них -  капитан  второго  ранга,  начальник  отдела  плавучих  средств  Черноморского  флота  И. А. Заруба,  комиссар  гидрографического  отряда  Севастопольского  оборонительного  района,  политрук      Е. А. Звёздкин,  которого  подобрали  уже  в  море,  и   адъютант  командира  109  стрелковой  дивизии  генерал-майора  Новикова,  лейтенант  И. П. Трофименко.   По  рассказам  этих  непосредственных  участников  событий  удалось  полностью  восстановить  путь,  которым  небольшой,  слабовооружённый  отряд    героических    защитников  Севастополя,  шёл  навстречу    своему  бессмертию.

        Катер  был  перегружен,  мотор  надрывался,  но  набрать    скорость  никак  не  мог. 
        А  вокруг  раскрывалась  удивительно  мирная  картина.  Ни  визга  бомб,  ни  грохота  взрывов  снарядов,  ни  треска  пулемётных  очередей.  Оглушающую  тишину  не  нарушал,  а  подчёркивал  астматический  стук  изнемогающего  двигателя:  не  могу,  не  могу,  но ...               
        Вдруг  показались  три  вражеских  катера.   Они  пустили  торпеды.  Удивительно,  но  при своей малой маневренности   увернулись.   Затем услышали гул   гидросамолёта и все увидели трассирующую очередь вдоль борта.
        Самолёт развернулся  для следующего захода. Одна из  его очередей  прошила катер прямо по  центру. Появились первые убитые.
Повреждённый  катер  окончательно  терял  ход,  трюмы начали  заполняться  водой.  Все,  кто мог, включились в борьбу за сохранение плавучести.  Но  катер упорно  продолжал  ползти  вперёд.
        Шевельнулась  надежда,  как  мольба:  только  бы  фашист  не  засёк  их  координаты,  и  не  вызвал  других  стервятников.  Однако  худшие  опасения  оправдались: из  предутренней  дымки  показались  два  вражеских  катера.  Они  взяли  в  «клещи»  судно,  и,  видя  явное  превосходство,  подошли  почти  вплотную.
        Носовая  пушка  вышла  из  строя.  Уцелели  кормовое  орудие  и  пулемёт  на  капитанском мостике.
У  командного    состава  имелось  личное  оружие.  У  бойцов  осталось  несколько  винтовок  и  автоматов.  Подпустив  врага  на  близкое  расстояние,   воины  открыли  огонь  из  всего  имеющегося  оружия.  Гитлеровцы  не  ожидали  такого  сопротивления.
        Место  убитого  наводчика  занял  лейтенант  Трофименко,  а  снаряды  подавались  под  руководством  Меграбяна.  Удалось    подбить  один  вражеский  катер,  второй  ушёл.  Это  вызвало  среди  бойцов  неописуемую  радость.  Над  судёнышком  раздалось  дружное  «ура!»
        Но   вскоре  появились  уже  три  катера.  Каждое  приближение  врага  встречали отчаянным огнём.  Образовав  треугольник, катера  открыли  бешеную  стрельбу  по  совсем  неподвижной  цели. 
        Однако,  севастопольцы  не  собирались  сдаваться.  Море  кипело  от  взрывов.  Несколько  легко  раненых  бойцов,  обвязавшись  пробковыми  поясами,  бросились  в  море,  надеясь   выплыть  из  этого  ада.  Появившийся  вражеский  самолёт  вновь  обстрелял  советский  катер  и  находившихся  в  море   людей.  Вода  в  трюме прибывала,  восстанавливать  плавучесть  было  просто  некому.
        Решили  сражаться  до  последнего,  только  бы  уничтожить   побольше    фашистов.  Кончались  боеприпасы.  Полковник  Меграбян  с  последний  раз  направился  в кубрик  на  корме,  где хранились  снаряды.  Генерал  Новиков  задыхался  в  машинном  отделении.  К  единственной  действующей  пушке  снаряды  подносить  было  некому.
        Стоя  у  прицела,  лейтенант  Трофименко  оглянулся  назад  и  увидел  страшную  картину.  К  нему  полз  Меграбян – весь  в  крови,  с  перебитой  ногой,  прижав  к разорванной  груди  снаряд.  Кровавый  след  протянулся  по  всей  палубе.  Передав  снаряд,  он  сказал: « Это  последний,  Ванюша,  стреляй!»
Сам  же,  с  пистолетом  в  руке,  отполз  к  лафету  другой  пушки.  Последние  его  слова  были:   они  дорого  заплатят  за  нашу  жизнь.
        Утренние  волны  перекатывались  по  палубе,  смывая следы   минувшего  боя.   Палуба  была  красной  от  крови.  Над  окровавленной  головой  умирающего    полковника  продолжал  гордо  развеваться  флаг  советского  Военно-морского  флота.

        Несколько  лет  Амаяк  Бейбутович  считался  без   вести  пропавшим.  Но  благодаря  усилиям  многих  друзей  и  знакомых,  помощи  войсковых  товарищей,  это  «подозрительное»  клеймо  было  стёрто.
Амаяк  Бейбутович  Меграбян награждён орденом Красного Знамени,  а посмертно - орденом Отечественной войны  первой степени.
        В музее обороны Севастополя помещена его фотография и хранится его гимнастерка с четырьмя шпалами на петлицах.  По  доброй  советской  традиции  школе  селения  Верхний  Агдан  присвоили  имя  славного  героя  армянского  народа  А. Б. Меграбяна.   
        Судьба  генерал-майора  Н.Г.Новикова,    сложилась  не  менее  героически  и  трагично:  он  был взят  в  плен  и  после  безрезультатных  попыток  заставить его изменить  Родине,  был забит    фашистами.
        Но  есть  разночтение.  В  книге  памяти  города-героя  написано:  расстрелян  в  концлагере  Фессенбурга  в  феврале  1944  года.
             
       
               
                ****
               
        Немного  раньше  в  яростной  схватке  возле  30  береговой  батареи  погиб  командир 90-го  полка  Г.А.Cмышляев.  Но  он  в  последние  дни  командовал  уже  161  полком  этой  же,  95  дивизии. 
        Так  об  этом  кровавом  эпизоде    громадной  трагедии   упомянул в мемуарах   бывший  начальник  штаба  приморской  армии,  позднее  маршал    Н. И. Крылов.  С  начала января  до  конца  третьего  штурма   воевал  Григорий  Алексеевич  в  Севастополе,  Других  видевших  его последний бой,  не  нашлось.

        Кто-то  мудро  сказал:  пока  не  будет  найден  последний      погибший  солдат,  война  не  окончена.  Не  завершён  и  мой  очерк.  Хочу,  конечно,  закончить  его  сам.
        Дай  Бог,  когда-нибудь  кто-то  найдётся!   Каких-либо  документов,  кроме  извещения  о  смерти,  пока не  обнаружилось.  Отец  тоже  сначала  считался  без  вести  пропавшим,  но  довольно  скоро  пришло  другое  извещение:  пал  смертью  храбрых.  Тогда  это  было в нашем милосердном государстве для родственников пропавшего безопаснее. 
        То,  что  последние  слова  А.  Б.  Меграбяна  были  не  пустой  угрозой  отчаявшегося,  а  свершившимся  фактом,  выяснилось  более,  чем через полвека.
        Уже  в  1995  году  бывший  командир  немецкого  катера   и  лютый  враг,  лейтенант  Беренс,  откровенно  признал  в  беседе  с  советским  историком  И.  Маношиным  мужество  и  боевое  искусство  севастопольцев. 
Амаяк  Бейбутович  и  его  друзья  вывели  из  строя  катер  другого  лейтенанта  Шнейдер-Панкса,  уничтожили  трёх  фашистов,  ранили  ещё  десятерых  и  самого  командира.  Судно  до  конца  войны  так  и  не  вышло  из  ремонта.
               
 


                ЗАКЛЮЧЕНИЕ


         История  войны  пишется  дважды:  сначала  в  огне  боёв,  а  потом  в  напряжённой  тишине  кабинета.  Здесь  становится  яснее  то,  что  в  ослепительных  вспышках  происходивших  событий  не  было  времени  и  возможности  различить.  Рассекречиваются  многие  документы.
         Хочу  добавить  некоторые  подробности,  ставшие  мне    известными  позднее.
         
         30  июня 1942г.   в  19. 30  на  совместном  заседании  военных  советов  Черноморского  флота  и  Приморской  армии  вице-адмирал  Ф. С Октябрьсий  ознакомил  собравшихся  с  решением  Ставки  позволить  высшим  чинам   покинуть  Севастополь.  Командовать  остающимися  войсками  на  совете  поручили  командиру  109-й  стр.  дивизии  генерал-майору  Р.  Г.  Новикову.  Эту  роль  ему  было  суждено  исполнять,  как  кто-то  подсчитал,  неполных  302  часа.  Его  жизнь  оборвалась  утром  1942  года.  А  в  ночь  на  2  июля,  так  уж  получилось,  перед  гибелью  героя,  салютом  прогремел  взрыв  на  35-ой  дальнобойной  батарее.  Этот  взрыв  оповестил  о  прекращении  организованной  обороны  города  и  базы  флота.  Корабли  для  спасения  людей  так  и  не  прибыли.   

         Совсем  невозможно  было,  или  не  очень  пытались?  Пример  с  лидером  «Ташкент»,  дважды  прорвавшимся  сквозь  блокаду  26  июня,  говорит  о  последнем.  Хуже – «Мавр  сделал  своё  дело,  мавр  может  умирать».
         На  том  же  лидере  в  Новороссийск  вернулся  спецвоенкор,  писатель  Евгений  Петров. 

         Я  рассказал  о  двух  воинах,  породнённых  в  севастопольском аду.
         Получилось  знаменательное  переплетение  судеб.    Военная  служба  забросила  Г. А. Смышляева  с  Урала  в  Закавказье,  а  А.Б. Меграбяна   из  Закавказья  в  Сибирь.  Где – то  примерно  в  одно  и  то  же  время,  с  разницей  в  два – три  года,  они  закончили  Орджоникидзевскую  пехотную  школу,  в  таком  же  порядке учились  и  в  военной  академии  им.  Фрунзе.
         Начавшись  с  противоположных  концов  страны,   дважды    пересекались  линии  жизни   двух  незнакомых  друг  с  другом,  но  так  схожих  своими  судьбами  командиров.
         Третий  раз   судьба навечно связала  их  жизни   СЕВАСТОПОЛЬСКИМ  УЗЛОМ.

                *****

         Великая  Отечественная  война,   убедительно  показала   что  истинная,  настоящая  дружба  существует.  Она  была,  есть  и  будет,  если  политики,  особенно  власть  имущие,  прекратят  свою  корыстную  суету  и  перестанут  насаждать  ложные  стереотипы.       
          Как  две  ниточки  за  иголками,  переплелись  мыслями,  желаниями  семьи   сыновей   двух  воинов – армянина  и  русского.  Эта дружба берёт  начало  из  прошлого,  которому  сотни  лет.  Наши  семьи   породнились  в  настоящем  на  одной  общей  основе – любви  к  отцам,  погибшим  в  одном  строю  в  борьбе  за  одно  общее  дело.  Хотя  мы  и общаемся   только  заочно,  но  ведь  настоящее  уже  есть! Хочется  верить,  что доживём и до  встречи.  Того  же  желаю   всем  потомкам  других  ветеранов.
          Для  наших  отцов  и  дедов  было  бы  самым  большим  утешением  знать,  что  мы  живём  лучше,  чем  они. 
          Расставаясь  с  прошлым  надо  хранить  его  в  сердце  и беречь  то  доброе,  что  отстояли  для  нас  наши предки.
          В конце концов, смысл истории  в правде. Лживая история не научит ничему доброму. И  сегодня  перед  последней  запятой  нескончаемой  летописи  жизни  хочется  напомнить  слова,  сказанные  в Священном писании: „Вы познАете истину, и истина сделает вас свободными».

               


                ПОСЛЕСЛОВИЕ

          В  советской  пропаганде  часто  цитировалась  фраза  Маркса:  ««Освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих». Писатели  И. Ильф  и  Е. Петров  в  романе  «Двенадцать  стульев»  не  зря  поместили  пародию:  «Помощь  утопающим – дело  рук  самих  утопающих».  К  сожалению,  эти  слова  сатириков  очень  скоро  стали  пророческими  в  буквальном  смысле  слова.  Коммунисты  спустили  взятое  за   религию  учение    ниже  уровня  Чёрного  моря.
         Тыл  в  Севастополе  тоже буквально  слился  с  фронтом,  вместе  с  бойцами  на  передовой   было  сделано  всё  возможное  и  невозможное,  чтобы  Севастополь  продержался  гораздо  дольше
          29 июня в Новороссийске на лидер эсминцев «Ташкент» прибыл командующий Северо-Кавказским фронтом  маршал С. М. Буденный, чтобы поздравить с победой экипаж, вернувшийся из опаснейшего рейса в Севастополь. Экипаж отразил 96 авианалётов, избежал прямого попадания 360 бомб, но стал свидетелем затопления миноносца «Безупречный».  “Безупречный” был потоплен немецкими самолетами, экипаж корабля и все 350 воинов бригады оказались в воде и были расстреляны на бреющем полете фашистскими летчиками.
         Большое значение для защитников имело выступление на митинге такого безусловного авторитета, как С. М. Будённый. Прославленный маршал призвал защищать Севастополь до конца, что несомненно означало: эвакуации не будет.
         Матросы,  солдаты,  офицеры  не  допускали  даже  мысли  о  том,  что  Севастополь  может  быть  сдан.
Здесь уместно привести слова старшины 2-й статьи О. П. Григорьева,   пулеметчика отдельного батальона дотов:
«Несправедливо замалчивать тех, кто был брошен на произвол судьбы нашим командованием и коварно подставлен под бомбовые удары авиации и артиллерии противника на обрывах Херсонеса».
         Спрашивается, зачем, зная, что кораблей для эвакуации не будет, собрали столько участников обороны, сняв с передовой, где еще можно было оказывать сопротивление. Участники боев говорили:    «Будь мы в окопах, только последний солдат Манштейна дошел бы до Херсонеса»
         И  это было  не  бахвальство.  Это  была  глубокая    уверенность.
         Если  кому-то  может  показаться  недостаточно  мнения  пулемётчика,  могу  добавить  слова  начальника  политотдела  девятой  бригады  морской  пехоты,  Дубенко.
«Ночью 2 июля ждали прихода кораблей не только у рейдового причала 35-й береговой батареи. Их ждали и на берегах бухт Казачьей и Камышовой и даже Круглой. Молча, с надеждой, что еще подойдут корабли, смотрели защитники Севастополя вслед уходящим кораблям. Они не могли поверить, что помощи больше не будет. В сознании не укладывалось, что они, фактически, брошены на произвол судьбы, на милость врага».
         «В полдень 2 июля Новороссийская военная база подверглась яростной бомбардировке. “Ташкент” затонул и лег на грунт - гибель лидера совпала с последними днями обороны Севастополя. Число погибших воинов превысило в эти дни 35 тысяч человек. Все они захоронены в священной земле Севастополя. Среди них: командующий ВВС Черноморского флота Остряков Николай, командир дивизии Кудюров Филипп, пулеметчица Онилова Нина, армейский интендант, полковник Меграбян Амаяк, начальник инженерных войск армии полковник Кедринский Гавриил, командир стрелкового полка, полковник Смышляев Григорий, воин и поэт Гурян Татул, отчизны рядовой Хорджиян Мартуни и тысячи других…,
        3 июля 1942 года наши войска оставили Севастополь. Сообщение об этом было опубликовано в печати 4 июля и было завизировано Сталиным, который сделал поправки.
 Текст сообщения был дополнен и фамилиями командиров соединений, сражавшихся за Севастополь. Чтобы при отступлении указывались фамилии военачальников оставленных городов, такого еще не было.

               
                Последние слова.

        Чтобы одолеть СССР и двинуться дальше к мировому господству в катастрофически затянувшейся войне, Гитлеру надо было срочно пробиться к нефти Азербайджана, а потому требовалось как можно скорее вытащить смертельную для него «занозу» -- Севастополь. Но стойкие его защитники, оттянув на себя значительные силы врага, уже помогли спасти Сталинград,  Москву и Ленинград. И даже потом, после крупных побед под Ростовом и Смоленском, у обескровленных фашистов не хватило сил вырваться на большую дорогу.
        Севастополь стал началом конца второй мировой войны и вбил один из самых крепких гвоздей в гроб  несостоявшегося властителя мира.