ГАЛИАТ ИРОНСКИЙ И НАРТСКИЙ РОД АЛАГАТА
Аул Галиат (на тагаурском диалекте Гальятц), одно из древнейших селений, находится в кавказском ущелии Уаллагком осетинской Дигории (Ирафский район Республики Северная Осетия — Алания). Галиатская администрация включает три селения: Дунта — 17 семей, Камунта — 6 семей и Галиат — 2 семьи (из иронских фамилий в последнем живут только Бессоловы, Арсаговы и Едзиевы.). Местные жители говорят, что когда-то галиатцы могли ходить друг к другу по крышам: крыша одного дома был двором другого. Сейчас вы попадаете в призрачный мир древних каменных развалин, среди которых сохранилось несколько жилых строений. Укрепленные полуразрушенные дома напоминают средневековые крепости. Сложенные, в отличие от сторожевых башен, не на известковом, а на глиняном растворе, многие из них были разрушены еще в начале XX в. Их не ремонтировали, так как на смену им из России пришли другие строительные традиции. Сохранились старинные фамильные башни, склепы, древние каменные межевые сооружения. Автобусное сообщение до Галиата прекращено, ближайшая остановка находится в 6 км вниз по склонам. В селениях имеется 12 автомобилей, хотя состояние грунтовых дорог в горах очень плохое. Большая часть этих узких и разъезженных дорог проходит над обрывами в несколько сот метров, поэтому езда с местными жителями на машине — ощущение очень острое. Для горца, как для горной серны, жизнь над обрывами — обычное явление. Человеку же равнинному и особенно городскому все время кажется, что он живет в высотном доме, в котором убрали стену на улицу. Галиатская группа селений, когда-то самая крупная и самая богатая в Горной Дигории, потеряла больше всего населения и находится на грани полного обезлюдения и разрушения.
Святые камни, скалы, поляны окружают и Галиат. Местные языческие божества, ангелы-хранители живут здесь всюду, и обряды, посвященные им, неукоснительно соблюдаются. В дни ангелов-хранителей в каждом доме зарежут барана, и будут ходить друг к другу в гости, и на каждом столе рядом с местом для старейшего будет лежать баранья голова. Уастырджи, языческий святой Георгий, покровитель мужчин и путников, чье имя не смеют произносить женщины, является самым почитаемым из осетинских божеств. В последние годы праздник в его честь, Джеоргуыба, стал национальным праздником осетин. В Галиате, как и во всей Дигории, накрываются столы на полянах, и ненарушаемый никогда и никем древний праздник собирает всё местное население и огромное количество городских родственников и друзей.
Известная средневековая грузинская церковь «Авд-дзуар» («Семибожие»), именуемая также Узи-дзуарз, находящаяся недалеко от села Галиат, считается, согласно преданию, построенной Едзиевыми, выходцами из Алагирского ущелья. На окраине этого селения стоит пятиярусная аланская башня с христианскими крестами, которая так¬же считается едзиевской. Достоверность основания этих памятников Едзиевыми вызывает сомнение, так как они несут на себе следы более древних коренных насельников этих мест — предков дигорцев-алан. По определению В. И. Абаева, галиатский дзуар — «Семибожие» — относится к памятникам, связанным с дохристианскими верованиями алан, занесенными ими в Дигорское ущелье.
В целом Уаллагком отличается тем, что в нем почти не осталось коренных жителей — потомков местных алан. Возможно, это объясняется тем, что здесь проходил древний кавказский путь, по которому шла миграция алан через Кион-Хонский перевал в другие районы Осетии.
В Осетии церковные документы были уничтожены после нашествия монголов. Из исторических памятников ничего не уцелело. Храмы христианские до основания разрушались врагами её; враги уничтожили — стерли надписи с церковных стен и с надгробных плит. Развалины старых церквей продолжали почитаться у них за святые места, но стали называться дзуарами, к этим старым памятникам христианства осетины собираются для приношения в жертву быков, баранов и др. (это делается до сих пор и в православной Грузии).
Язычники-осетины чтили места пораженные громом, высоты горные по естеству неприступные, пещеры или чем-нибудь отличающиеся места: деревьям, камням, поклонялись как богу и вообще изобрели себе ряд дзуаров. Богослужение христианское не оставило никаких следов к жизни осетин, впрочем, понятие о Троице продолжали выражать тем, что при жертвоприношениях возносили три хлеба во имя св. Троицы.
Имена некоторых святых также сохранились в Осетии, как, например, Иоанн Креститель (Фуд Иоанне), Георгий Победоносец (Уастырджи), св. Николай, Федор Тирон, Василий Великий, св. Мария, архангелы Михаил и Гавриил, но их чтили по язычески: приносили им в жертву баранов, быков, разные напитки и др. Рождение младенца считается даром Богородицы, хотя молитвенных слов обращенных к Богородице у них нет. Только на третий день приведения невесты в дом жениха, какой-нибудь мальчик из родственников жениха, отнимая головное покрывало невесты, произносит: «Да даст тебе Мария семь мальчиков и одну девочку».
Георгий Победоносец у осетин чтится наравне с Богом, в честь его построено много молитвенных мест, т. е. дзуаров. Развалины старых церквей, построенных в честь св. Георгия, но разрушенные, у осетин почитаются местами особенно святыми, а при произношении имени св. Георгия всякий снимает шапку, в честь св. Георгия у осетин сложены религиозные песни, икону св. Георгия на коне осетин больше чтит между другими иконами.
Наравне с Георгием, покровителем мужчин, почитается пророк Илья. У него и у архангелов Гавриила и Михаила осетины просят изобилия плодов земных. Николай почитается преимущественно в Дигории и в похвалу ему воспеваются религиозные песни.
Содержание всех религиозных песен у осетин по внутреннему их характеру почти однообразно. В песне св. Георгий называется «Золотой» и прибавляется: «Покровительствующий путнику, с высоты гор смотри и помогай ему (т. е. путнику) и всякому, просящему твоего покровительства, милость испрашивай у Бога, нас же насыти милостями Божьими, Золотокрылый Георгий! На белом коне сидишь, бывай с правой руки нашей и направляй дела на путь правды» и т. д.
Архангелов Михаила и Гавриила прямо называют властелинами ангелов, насыщающих людей хлебом. Св. Деву Марию называют покровительницею молодых женщин и девиц. В честь и в воспоминание Феодора Тирона проводят в совершенном безъядении первые три дня Святого Великого Поста.
В первые дни великого поста, кроме всецелого воздержания от пищи осетины не хоронили умерших, не мстили врагам, напротив, оказывали даже своим кровникам гостеприимство из уважения к памяти Святого. Праздники —Пасха, Вознесение, Троица (кардагхассан (троица) — праздник зеленеющей травы, один из важных в аграрном календаре осетин), успение пресв. Богородицы (майрамы куадзан) и Рождество Христово (цыппурс) почитаются как праздники, но в них совершается поминовение умерших, как у грузин. Осетия прежде не имела священников образованных, а тем более из своих или из русских, грузинские же миссионеры не могли научить осетин истинам христианской веры, могли только сообщить одни названия праздников и имена некоторых святых.
Вся Дигория в XVII в. делилась на «Черказидзе» (Царгасата) и «Баделидзе» (Бадилата), каждая из этих феодальных групп владела определенной территорией и крепостными крестьянами. В документах XVII в. встречаются феодальные фамилии Царгасата — Карабугаевых, Таймазовых и Кантемировых. Народные предания о происхождении стурдигорских феодалов — Царгасата — имеют большое сходство с преданиями о герое Бадиле. О Царгасата рассказывается, что они были выходцами из Мамисонского ущелья. Царгасата поселились на высокой скале, называемой Царгас (Орел), от которой и получили свое имя. Но Царгасата нарушили свое обещание и начали захватывать земли, которые они охраняли, и требовать дань. По феодальным преданиям, родоначальник Царгасата происходит не из Осетии, а с берегов Черного моря, где он якобы жил со своим братом Шарвашем, от которого абхазский княжеский род Шервашидзе. Это предание интересно тем, что оно говорит об алано-абхазских связях в период средневековья.
В Алагирском сообществе (одно из 5 ущелий-государств Северной Осетии) — три древних рода: Царазонты, Кусагонты, Сидамонты (это, судя по преданиям, аналоги "варн", соответственно: кшатрии, брахманы, вайши). Они, по преданию, происходят от трех сыновей Габа Ос-Багатура (тюркское от "арцбаг ("король/эристав") Артур"), посленего (до 1340-х гг.) царя Алании — Царазон, Кусагон, Сидамон. По преданию, Ос-Багатур подарил своим сыновьям священные вещи-инсигнии: Царазону — золотой меч, Кусагону — золотую чашу (вариант — волшебный золотой шар), Сидамону — кусок золотого руна.
Цараз — почти Саррас (царство Грааля, согласно европейским легендам), а "кусаг" — чаша, хранители чаши. Сидамон, вероятно, обнаруживает индоевропейское родство с ирландскими Аэс Сидхе, «Люди холма», которое стало общим названием богов (сокращенно — сидхе, сидхи, сиды). В ирландской мифологии можно найти немало сюжетов, в которых смертные люди соперничали с сидами. Нередко герои проникали в место их обитания, чтобы посвататься к полюбившейся им девушке или же добыть чудесные предметы. В более позднюю эпоху представления о сидах отразились в образе фей и эльфов, потомков друидов, не принявших христианство.
От рода Сидамона происходят Хабаевы (Хабеевы) – род из селения Ход, в средней части Алагирского ущелья, вдоль реки Ардон (Северная Осетия), на представительнице которого был женат менгрельский князь Исайя Дадиани (Исаии Дадианов), который обосновался в Осетии на рубеже XVIII и XIX веков. Все члены этого рода (Дадиановы) имеют право на титул тавади (князь, prince), как принцы Княжества (Герцогства) Мингрелии. Родовые владения Дадианты в основном с 1822 г. находились близ селения Гизель (к западу от Владикавказа, ныне Пригородный район Республики Северная Осетия). Известный знак Солнца как «Солнечное Колесо Балгаса» является тамгой с цырта с. Гизель. Из этого же рода Сидамона происходят князья Эристави, разделившиеся на несколько ветвей, грузинский род осетинского происхождения, владевшие частью Южной Осетии. Одна из ветвей — князья Сидамонидзе-Эристави. Хан Карча, легендарный предок карачаевцев (жил в начале 14 века) усыновил князя Отара из рода Дадиан.
Во всех ущельях Балкарии (Черека, Чегема, Баксана), а также в верховьях Кубани В. Ф. Миллером и В. И. Абаевым выявлено большое количество топографических названий на дигорском наречий осетинского языка: рек (Саудон — черная река, Курондон — мельничная ре¬ка, Сагдон — олень-река), перевалов (Саусаг — черный перевал, Зинф-саг — трудный перевал), горных ущелий (Сауком — черное ущелье, Мыстыком — мышиное ущелье) и т. п. «… На всем пространстве от Уруха до Эльбруса, по всем горным ущельям, — писал В. Ф. Миллер,— до сих пор слышатся топографические названия, представляющие несколько измененные осетинские слова». На основании этого В. Ф. Миллер пришел к выводу, что территория, которую населяли предки современных дигорцев, простиралась от Уруха до подножия Эльбруса и даже далее на запад к верховьям Кубани и Большой Лабы.
Изучение алано-осетинской топонимики на этой территории продолжил В. И, Абаев. Он обнаружил еще ряд топографических названий происходящих от аланского языка, в том числе в верховьях Кубани, и собрал большой материал, характеризующий культурные связи предков дигорцев с абхазами и тюркоязычными племенами, пред¬ками балкарцев и карачаевцев. О заселении аланами-дигорцами верхней Кубани свидетельствует и зеленчукская надпись (X—XII вв.), сделанная на дигорском наречии. Эта надпись указывает на то, что население Западной Алании только говорило на языке, близком к современному дигорскому наречию, но и пыталось даже создать на этом диалекте свою письменность на основе греческого алфавита.
Пребывание предков дигорцев в верховьях Кубани и их близкое соседство с абхазами подтверждается наличием большого количества сходных черт в языке, религии, мифологии и фольклоре этих народов. Такого же характера данные свидетельствуют о культурных связях, существовавших между асами-дигорцами и предками сванов в Западной Алании. Особенно ярким подтверждением того, что аланы-асы заселяли огромную территорию, включая районы, в которых впоследствии сло¬жились тюркоязычные народы — балкарцы и карачаевцы, служит языковое и этнографическое сходство этих народов с осетинами-дигорцами. В. И. Абаев пришел к выводу, что «осетинский элемент в балкаро-карачаевском не результат новейшего заимствования из совре¬менной Осетии, а наследие старого алано-тюркского смешения, происходившего на территории всех ущелий от Терека до верхней Кубани».
Аланы-дигорцы, значительные массы которых влились в состав пришлых тюркских племен, передали им много черт из своего языка и культуры. Это обнаружили В. Ф. Миллер.и М. М. Ковалевский при первом же зна¬комстве с балкарцами и карачаевцами, которых они называли даже «отуреченными осетинами». По определению В. И. Абаева, в осетин¬ском и балкарском языках встречается до двухсот общих слов. Кро¬ме того, в балкарском языке сохранился «ряд старых осетинских слов, которые в самом осетинском языке уже мало или вовсе не употребляются». Аланы-дигорцы передали балкарцам также свой старый иранский десятичный счет, а сами стали пользоваться заимствован¬ной ими у сванов двадцатичной яфетической системой.
В период монгольского нашествия в Дигорском ущелье укрывались только аланы-дигорцы, но и некоторые другие этнические группы. В частности, сюда, вероятно, отступали ближайшие соседи дигорцев — кыпчаки, так как в составе кыпчаков (половцев), ушедших на Запад, было немало асов-дигорцев, поселившихся затем в Венгрии. Убедительным доказательством этого служит недавно обнаруженный архивный документ «Список слов на языке ясов», в котором имеется около 40 осетинских слов на дигорском наречии.
Возможно, что собственно некоторые топонимы украинского Прикарпатья и Карпат свидетельствуют о пребывании тут в IX-ХІ вв. (и может, раньше) алан-ясов в составе венгерской и печенежской орд, а княжеский Галич родственен собственно иронскому Галиат (Гальятц). И кто знает, может и название испанской Галисии, данное этой иберийской территории прибывшими в составе алано-готского союза свевами также есть свидетельством-воспоминанием о сакральном центре на Кавказской родине алан. Название карпатских горцев «гуцулы» происходит от осетинского (сарматского) «гыццыл» — «малый, младший», и зафиксировано письменными источниками как "гыццыл чизг/языг" — название части языгов — сарматского племени Прикарпатья и Галиции первых веков н. э., которые остались вместе с готами-грейтунгами ("малыми готами", Geti Minores, по Иордану) и гепидами в Галиции и не приняли участие в походе сармат-алан в Европу.
Возможно, осетинский аул Галиат (осет. gal «бык») соотносится со знаменитым нартским родом Алагата, рядом с родами-"aertae" Ахсартаг (акациры) и Бората. Все три рода нартов живут на одном горном склоне, но Ахсартаг — выше, Бората — ниже, а Алагата — между ними.
Славится род Алагата умом, но никогда не участвует в походах. У Алагата в доме постоянно происходят пиршества ("кувд", от "кувин" — "молитва"). В эпосе нередко встречаются слова: «ступайте быстро на пир в большой дом Алагата, сядьте семью рядами». Обычно там рассаживаются за несколькими длинными столами, во главе каждого из них сидит наиболее выдающийся герой (дзуар). На пиршествах нарты обычно рассказывали о своих подвигах.
У Алагата хранится нартская волшебная четырёхугольная чаша Уацамонга. К устам того из героев, кто совершил славные подвиги и правдиво об этом рассказал, чаша поднималась сама. Вспомним, как Квинт Курций толкует значение чаши-талисмана древних скифов: «patera cum iisdem [т. е. amicis] uinum diis libamus».
В доме Алагата совершается также и физическое уничтожение нартских стариков; их отравляют за столом или усыпляют (в этом усматриваются отголоски скифского обычая). В древности такие сцены не были из ряда вон выходящим преступлением, кознями против того или иного старика, это было общее правило, которому подчинялись все. Пир в доме Алагата – естественная обстановка, в которой совершались эти насилия, освященные одновременно и религией и правом. По свидетельству Плиния («Естественная история», IV, 26) и Помпония Мела (III, 5), по обычаю satietas vitae требовалось от стариков покончить с собой, бросившись в море с некоей скалы.
Осетинское Алагата - Alaeg фонетически закономерно восходит к *aryaka при помощи словообразовательного суффикса, который широко использовался еще в скифском и особенно в осетинском языке, — это производное от древнего индоиранского слова агуа «ариец».
(по материалам осетинских Интернет-сайтов).