Это случилось в понедельник утром по дороге на работу.
Ещё в воскресенье было всё в порядке: инженер Леонид Сомов до двух ночи с азартом гонял шары в ZUMA Gauntlet, оттачивая реакцию и готовясь к рабочей неделе. Хоть спать оставалось всего ничего, он потеснил горячую спину жены весьма довольный собой – удалось на 212 очков побить свой прежний рекорд в двухдырном лабиринте Dark Vortex на уровне Jaguar. В институте он и так был лучшим. Ничто не предвещало беды.
В понедельник в 8-15 на Ленинградском шоссе, сидя внутри своего уютного старенького «Пассата» и вполуха слушая «Радио 7», Леонид подумал о предстоящем рабочем дне и вдруг не ощутил привычного куража. Он стал рисовать в воображении своё новое мягкое кресло – щедрый жест начальника, письменный комбайн – чудо дизайна, мониторчик Aser 22”, процессор Intel Pentium IV на 3.4 Ghz с 250-ти гиговым Иде Хитачи, оперативкой на 2 Gb и супервидеокарточкой Asus, обожаемую клаву, но обычного нетерпения от предвкушения встречи с ними не испытал. Более того, инженер Сомов почувствовал раздражение и неприязнь.
Сначала Леонид просто опешил. С самого окончания университета, за последние шесть лет трудовой карьеры в НИИ, реально продвинутом, устоявшем даже в кризис, такого с ним не случалось. Он стал вспоминать дружный коллектив, споры в курилке, Леночкины ноги, Интернет, но тепло не появлялось – ледяные пальцы отвращения к предстоящему не отпускали сердце. Поражённый навалившейся нежданно пустотой, Сомов чуть не въехал в ползущий впереди зад Пежо. Всю оставшуюся дорогу смятение только росло.
В 8-52 Леонид взлетел по лестнице на третий этаж, ворвался в отдел и по проходу между нескончаемой шеренгой компьютеров устремился к своему рабочему месту, надеясь на чудо. Инженер ткнул пальцем в кнопку системника, пробежал пальцем по клавишам, покатал по столу свою фирменную радиомышь, тщательно подобранную к руке, такую родную ещё час назад. Чудо не торопилось. Всё было чужим и отвратительно чуждым. Сомов опустил себя в холодную кожу, мягко спружинившего, кресла и с растерзанной душой обхватил лохматую голову руками. Это была катастрофа.
Монитор вспыхнул. Пальцы автоматически набрали пароль. Всплыл «рабочий стол». Двойной клик на ярлык «Zuma». На заставке Main menu древние мексиканские зиккураты. Неужели эта отвратительно ухмыляющаяся жаба с похабно округлённым ртом, готовая плеваться шарами по малейшему движению пальца, ещё вчера вызывала в душе священный трепет и вожделение? Клик в окно на вершине пирамиды. Вот она, полная игра Adventure. В углу экрана три строчки из ников и чисел – High scores. Leo опять спустился на вторую строчку. Этот неизвестный Wow снова его обошёл, да больше, чем на сто очков. Когда он успел? Вечером в пятницу Леонид был первым. В выходные резался? Но как? Доступ же в институт закрыт!
Никогда бы прежде, даже в раннем детстве, сражаясь с приятелями в Galazy и Dig Dag на приставке «Денди», Лёня не остался бы равнодушен к победе соперника, но в это злосчастное утро он не испытал ничего, кроме непонятно откуда возникшей ненависти к этому умному железу и злости на себя. Расталкивая группы толпящихся возле столов коллег, оживлённо делящихся индивидуальными приёмами игры, Сомов двинулся к штатному психологу Гоше Паценкеру. Ему стало теперь совершенно безразлично, кто из этих придурков Wow.
Паценкер уже сидел за компьютером, усиленно щёлкая кнопкой мыши, и с досадой глянув на вошедшего, нажал пробел. Движение разноцветных шаров остановилось. Выслушав сбивчивое изложение инженером Сомовым симптомов неожиданной болезни, не описанной ни в одном психиатрическом талмуде, психолог молча вытолкал его за дверь и запер задвижку замка. Опытным глазом Леонид успел заметить, что Гошин счёт для шестого уровня был слишком незначительным, чтобы ему, вообще, хоть раз попасть в институтский рейтинг лидеров Zumы.
Ледяная глыба утраты смысла жизни вытеснила из груди инженера Сомова все чувства, когда он толкнул дверь кабинета шефа, чтобы оставить заявление об уходе. Шеф мирно сопел на диване, уткнув измождённое лицо в портфель и свесил до пола натруженные руки. Взгляд Леонида машинально скользнул по горящему монитору.
«Ах, вот ты какой, неуловимый Wow», – безразлично подумал он, оставил бумагу на столе и навсегда покинул учреждение.