Саяно-Шушенскую эксплуатировали полгода, нарушая все допустимые режимы вибрации. Грянула катастрофа - начальство зашепталось о терракте. На Распадской каждый год по аварии или больше со смертельными исходами, целые участки госинспекция была вынуждена останавливать и запрещать добычу угля. Грянула катастрофа - начальство зашепталось о терракте. Логика понятна - найти зло, давить и расстреливать. Хочется спросить: господа Эффективные Менеджеры, не высечь ли вам плеткой дефектные шестеренки, чтобы те от ужаса срочно стали исправными? Или подавление голодом. Отключаем питание от плохих компьютеров. Они, чтобы их не лишили питания, сами ускоряют быстродействие и перестают зависать? Можно из автомата расстрелять сомнительный участок электропроводки. Остальная электропроводка дрожит, трепещет, но исправно подает ток.
Шепоток о террактах менталитет управления объясняет лучше сложных, псевдонаучных книжек о менеджменте. Приблизительно так проблема обучения пользователей зрелого возраста выявила неожиданную проблему адекватности личности - многие весьма благообразные пожилые люди оказались неспособными работать с компьютерами не из-за трудностей усвоения команд, а из-за невозможности оказать на компьютер психологическое воздействие. Вроде, нормальные люди, а вся их репутация держится на страхе получить в морду за хамство. Очень четкое выявилось раздвоение - кому-то мешает трудность усвоение нового, кому-то мешает невозможность хоть потихоньку, но давить и заставлять других думать и работать за себя.
Катастрофы выявили дурь управления. Боролись с "главными" угрозами - забастовками, несогласием, правом на свободу слова, достойную зарплату и уверенность в завтрашнем дне. Берегли себя от убытков. В итоге убытки оказались совсем удручающими. Шахта "забастовала" года на полтора-два. Ни одна команда взбесившихся шахтеров не смогла бы и не посмела бы так ловко и основательно испортить оборудование, ствол и забои шахты. То же мы получили в случае с электростанцией. Взбесившемуся хаму невозможно объяснить, что он сам себя накажет. У него кризис в голове, а не в сортире, как ещё объяснял Булгаков. Причем жалеть его и мыть за него сортир, а именно к этому сводится наш патриотизм, бесполезно. Будет чисто в сортире - взорвется газ на кухне. Починишь плиту - даст трещину фундамент.
Самое показательное, что катастрофы затрагивают самые прибыльные предприятия. Они априори не могли быть плохими и старыми при нормальном управлении, поскольку были сверхрентабельными. Всё неисправное можно было загодя починить, заменить и отладить до совершенства. Денег была прорва, в разы больше, чем в среднем по отрасли. Распадская была обречена стать более рентабельной, чем шахты конкурентов. Но хозяева-то блатные. Абрамович и прочие не своим трудом заслужили шахту. Им дали в монопольное пользование самое выгодное месторождение, самых квалифицированных рабочих, выгодные блатные связи для сбыта и сказали - жирейте и жируйте. Кстати, Курск тоже был лучшей подлодкой, а для пресловутого Невского экспресса выделили особое финансирование как на сам экспресс, так и на ремонт пути. Там мы видим схожее явление - псевдо терракт на фоне льгот и особого внимания начальства. Наверняка, при неудачных запусках Булавы тоже пилили рекордный объем бабла. Конечно, действительно старые и нерентабельные предприятия тоже ломаются, горят и взрываются. Это от нас скрывают, но отсутствие прямой связи между деньгами и результатом у эффетивных менеджеров и эффективных олигархов видно без бинокля.
Если мы посмотрим на наше сельское хозяйство, то увидим схожую картину - явная катастрофа при сверхрентабельных по мировым стандартам ценах на зерно и массу других видов продукции. Сверхрентабельна добыча рыбы, сверхрентабельны заготовки леса. Я имею в виду не отчетность, а простое сравнение с мировой ценой. Скажем, рожь стоит порядка 120-130 баксов за тонну, а мировая цена около 190. Если сравнить с этой ценой, то рожь очень рентабельна, а у других стран держится на дотациях. У нас сверхрентабельность стала условием катастрофы, а катастрофа становится веским аргументом для повышения рентабельности, вплоть до новой катастрофы. Катастрофы стали формой управления и прямым следствием управления. Поэтому Абрамович, который даже не покинул Лондон из-за катастрофы на Распадской логичен - всё в порядке. Ну, назначили менеджеров, при которых катастрофы неизбежны, так не надо с этим бороться.
За этим показным равнодушием скрывается очень большая истина - не надо бороться, бороться бессмысленно и вредно. Экономику трясет не из-за износа социалистического наследства. Есть более важные причины. Известна поговорка - какой поп, таков и приход. Ещё - муж и жена одна сатана. А из психологии мы знаем закон притирки личностей в процессе совместной работы или проживания под одной крышей. Менталитет высшего менеджмента с каждым годом всё больше отражает менталитет владельцев, менталитет среднего звена всё больше отражает менталитет высшего менеджмента. У вороватых владельцев менеджеры становятся вороватыми, у глупых - глупыми, у злых, привыкших только давить - злыми, у необразованных - необразованными. Причем никакие дипломы не помогают. Есть ценности выше бабла, закон стремления подобного к подобному никто не отменял. Закон приспособления тоже отменить невозможно - растет молодежь, она мимикрирует ради выживания, если потом что-то горит и взрывается, то так тому и быть. Разруха в головах из достояния ельцинской или медведево-путинской команды с каждым годом становится общенациональным достоянием. Приезд Абрамовича ничего не решил бы.
В Поколение П писатель Пелевин жестко высмеял пиарщиков, которые даже не хотят знать, кто правит. Их желание вполне логично - чем меньше заказчик сует своё личико в экран телевизора и раскрывает ротик, тем легче его впарить населению. На деле это только отсрочка, поскольку невидимое приспособление к заказчику всё равно происходит. Закон движения подобному к подобному полностью блокировать невозможно. Маленький человек в процессе самопознания на самом деле познает начальство. Мы циничны - значит, олигархи циничны, мы продажны, значит они продажны, мы не умеем работать, значит, они не умеют работать, мы умеем пить водку, значит они умеют пить шампанское и виски, а поменяйте нас местами, мы тоже научимся пить виски и шампанское. Надо научиться видеть мир философски. Тогда мы сперва придем к философии катастроф, а далее к катастрофе философии, поскольку, как мне кажется, даже мои примитивные мысли выше начальственного понимания.;