Я росла настоящим сорванцом и постоянно попадала в неприятности. Мама как-то обмолвилась: «Из ребёнка может вырасти настоящий человек только тогда, когда он всё попробует на своей шкуре». Вот я и пробовала. Забиралась на высокие ели и прыгала, как белка с ветки на ветку, как только шею себе не свернула. Зимою прыгала в сугроб с высоких гаражей, ходила в горы и падала с круч, тонула в речке и болоте, чуть не замёрзла зимой в лесу. Не успевали у меня сойти одни синяки и ссадины, как появлялись другие.
- Милая моя, - говорила мама. - Я тебя очень люблю, а ты постоянно ищешь смерти. Я уже устала бояться за тебя
Мне было больно слышать такие слова.
Весной, я шагала с мамой по незнакомой мне улице. Цвела сирень и черёмуха, под ногами первая несмелая трава расцветала жёлтыми одуванчиками. С чувством неописуемого восторга я поднимала босыми ногами фонтанчики легкой пыли, размахивая сандалиями.Радовалась одуванчикам, первым вестникам грядущего лета, манящего и кажущегося таким долгим, очень долгим, почти бесконечным.
Я любила гулять с мамой. Мы о многом говорили. Почему мальчики не похожи на девочек? До шести лет мальчики могли мыться с мамами в городской бане. И я пыталась понять. Что нас отличает? У меня так же сбиты коленки. Я никогда не плачу, ношу шорты и сандалии. Мама терпеливо мне всё объясняла. «Почему у меня нет папы?» - задавала я вопрос, «Почему люди болеют», - и многое, многое другое.
В тот вечер мама показала мне маленькую девочку.
- Она твоя ровесница, - сказала она. - Прошлой зимой Настенька с мальчишками прыгала с крыши сарая. И прыгнула очень неудачно. Что-то случилось с её ногами. Она не может ходить.
Я посмотрела на ноги девочки. Они были тоненькие, тоненькие.
Как же так?
Это несправедливо!
Настенька больше никогда не пробежит босиком по мягкой шелковистой траве, не пойдёт с нами на речку, не будет кататься на санках…
Мне стало так страшно, что захотелось расплакаться. Она прыгала в сугроб, а попала на тропинку.
Для меня это было таким уроком! Я по-другому взглянула на жизнь.
Я стала часто приходить к Настеньке. Рассказывать ей сказки, рисовать, читать книжки. От одной мысли, что осенью я и мои друзья пойдём в первый класс, а Настенька так и будет сидеть на лавочке, куда её выносит папа, мне становилось очень грустно. Детская грусть, как весенняя гроза, налетит, умоет дождём и снова выглянет солнце.
В июле поспели яблоки - белый налив. На Урале в то время яблоки были большая редкость. Маленькую яблоньку зимой укрывали от лютых морозов. Если она приживалась, то потом приносила большой урожай. Яблок в тот год уродило очень много.
Ночи на Урале короткие. Не успеешь закрыть глаза, как солнце золотит своими лучами верхушки деревьев. По мокрой от росы траве, я иду к дому Степаниды. У неё в саду растёт большая яблоня. Нахожу дырку в заборе и к ней.
Ко мне подходит большая лохматая собака. Старая и очень добрая.
- Не лай, - говорю я ей. - Я не буду рвать яблоки. Я соберу то, что упало на землю.
Мы вместе идём к старой яблоне, я наклоняюсь и начинаю собирать падалички. Собака мокрым носом тычется мне в ладошки и тяжело вздыхает. Она чувствует своим собачьим сердцем, для чего мне нужны эти яблоки. Под яблоней много белых яблочек. Яблоки блестят от росы и так пахнут, что у меня захватывает дух.
Я набираю полный подол и благодарю яблоньку. Собака ходит за мной следом и виляет хвостом. Спешу скорее покинуть чужой сад и радуюсь, как будет смеяться Настенька, когда я буду ей рассказывать о том, как воровала яблоки.
Мы хрустим яблоками и смеёмся. Вместе с нами смеётся солнце, и Настенька забывает о том, что не может ходить. Благодаря мне у неё много друзей. Всем хочется порадовать девочку. Мы придумываем такие игры, чтобы Настенька была с нами, и надеемся, что после операции она снова будет ходить.
Кто-то нажаловался моей маме, что я лазила в чужой сад. Никакие извинения не помогут, решаю я.
Я вообще не чувствую за собой вины. Я не рвала яблок, я их собрала и поблагодарила яблоньку и собака не возмутилась и не выдала меня.
Мама лишила дочку прогулки и чтения. Это самое страшное для меня наказание. Мне нечем заняться. Разбирать шахматные партии не хочется. Все домашние дела переделаны. Мама ждёт, когда я попрошу прощения, а я не хочу этого делать. Я не чувствую за собой никакой вины и от этого мне очень плохо.
Открываю учебник математики и начинаю решать задачи. Только математика может привести меня в равновесие. «Сколько яблок было у Коли», - читаю я условие задачи.
Вечером мама садится у меня в ногах. Я молча смотрю на неё.
- Доченька, Я была не права. Степанида видела, как ты собирала яблочки, как прижималась щекой к яблоньке и просила её на следующий год принести столько же яблочек, как ты плакала, что Настенька не может ходить, и ты ничем не можешь ей помочь.
- А Витя? - спрашиваю я. - Как он мог сказать, как мог наябедничать? - мне опять становится больно. Больно оттого, что я ошиблась в мальчишке.
Детские обиды быстротечны. Проходит время и мы снова вместе, только где-то внутри притаился холодок.
Зимой Настеньку увезли на операцию, и мы больше никогда её не видели. Маленькое сердечко не выдержало.
Старая яблонька каждый год плодоносила, только не для кого было собирать налитые соком яблоки.
Продолжение следует
http://www.proza.ru/2014/03/03/1553