Детство, когда многое было «нельзя» и юность, когда многое было уже «можно», но запретов оставалось достаточно, вспоминаются всё равно, как хороший и радостный период жизни. Даже взрослый период, когда «можно было все и за это ничего не было», несравним по запоминаемости с детством и юностью. Может этому способствовал советский период жизни? Не знаю…, но этот период жизни был хорош! Итак, Юность!
Школа, в Беларуси, окончена и неплохо. Позади выпускной бал и поцелуи с подвыпившими шампанского одноклассницами. Попытка поступления в ВУЗ г. Воронежа в 1967 году, там же первая любовь, танцы на танцплощадках в парках, прогулки под луной, участие в драках с «левобережными» ребятами Воронежа , знакомство с впервые появившимися тогда милицейскими ПМГ и шрам на заднице от применения «пипки» (милицейского хлыста американского производства), от которого лопнули диагоналевые брюки и слезы от боли били фонтаном так, что не видно было куда бежать!
Возвращение домой, как не поступившего, и «плохо ведущего себя» у тетки, в военный городок в Беларусь. Работа сменным кочегаром лазарета войсковой части за 70 рублей – сутки, через трое. Бильярд на деньги или «портешок», а то и на винчик «Червоне», в просторечье «Червиве», так как делалось из гнилых фруктов.
По весне, ловля белого карася в речке-канале на "паука". Танцульки по субботам-воскресеньям в доме офицеров, тисканье девчонок после и не более, так как все на виду и все - всё видят. И попытки найти свою единственную. Продолжал участвовать в танцевальном коллективе при Доме офицеров, играл с ребятами в баскетбол в спортзале того же Дома офицеров. Поездки в Петриков, для развлечения и чтобы познакомиться с девчонками более раскрепощенными, так как "гормоны хлестали уже через край".
К стати, кругом было четыре деревни Копцевичи, Копаткевичи, Новые Коцуры и Мышанка, где было полно девчонок белорусок , аппетитных, ядреных, неглупых и очень симпатичных, но с установкой: «Можно хоть сейчас заняться любовью, но если женишься! Иначе братья убьют и тебя и меня!» И это была не шутка, девственность в деревне была нормой.
Вот и 1968год. Поехал поступать в Рижский мединстит, и несмотря на бешеный конкурс поступил. Получил место в общаге. Сразу же нас загнали в колхоз на картошку. Наверно это и правильно! Нет лучше способа, чтобы лучше узнать одногруппников, кто и чем дышит! В "шарашке" присутствовали две группы. Работа тяжелая - собирать картофель. Погода переменчивая, часто моросит, Латвия же. "Москва - сердце нашей родины, а Латвия - ее мочевой пузырь!" - это я там услышал. Разместили в двухэтажном сельском доме, ребята на втором этаже, а девчонки на первом во избежание "перекрестного опыления". Спали на полу на матрасах. В подвале была большая плита и посуда, кушали и сушились там же. Ради экономии, повариху брать не стали, решили, что девчонки будут по очереди готовить.
Это была ошибка! Оказалось, что готовить то девчонки не умеют и кроме манной каши утром и супчика из вермишели и компота на обед, ничего не получается. Второе не успевают сделать, даже вдвоем-втроем. Или первое - или второе в виде каши с тушенкой. Через три дня все отощали и взвыли!
Тогда я и вызвался готовить, но потребовал одну-две помощницы утром - чистить картошку, затопить печку. Вот что значит правильное домашнее воспитание! Я дома при необходимости мог и первое и второе сделать,если мамка была занята на работе, сестры голодными не были. Утром подал картошку с гуляшом и чай, на обед были котлеты с картофельным пюре, борщ и кисель. Уже на обеде был избран поваром на весь срок. Народ "пережрал" с голодухи и после обеда "загнул" работу.
Девчонки утром вставали раньше и затапливали печь, ставили воду. Дрова и воду приносил я с вечера. Потом вставал я и кашеварил к завтраку. Чтобы не ходить в мужскую квартиру по утрам за поваром, девчонки перевели меня к себе и теперь спал всегда среди двух очередных дежурных - и мне приятно и им не обидно! Мужское тело рядом, а то и положенная на грудь рука ночью приятны.... Никакого секса, сразу говорю, не было! Да его вообще, как известно, в Советском Союзе не было!)))) Главное в "фантазии" при укладывании спать не впадать, а просто спать как братик с сестренкой! Мне удавалось, хоть и с трудом. Вот когда уже проклевывалась выдержка будущего врача гинеколога, однако....)))Девчата быстро привыкли и даже переодевались при мне, потому, что я не "пялился" и адекватно реагировал. Бывало, правда, просыпались в обнимочку и "рычаг переключения передач" явно мешал спать...
Так прошел месяц.
Началась студенческая жизнь в общаге, Анатомикум, занятия, препарирование трупов, анатомия, латынь (чтоб её!), шесть химий, гистология, сдачи зачётов, коллоквиумов, экзаменов, вечная нехватка времени на учёбу, зубрежка и т.д.
Приезжали в Альма Матэр - Анатомикум в 8 часов утра и пока лекции, пока оббегаешь все зачёты, сделаешь лабораторные по химии, посмотришь препараты, уже шесть вечера. Пока доедешь до общаги, купишь поесть на ужин свои 200 грамм колбасы по рубль шестьдесят, батон за 12 копеек и бутылку молока, уже семь вечера. И до ночи учишь.
Жизнь весёлая, но тяжелая с вечной нехваткой денег и еды. В конце месяца, мысли о еде донимали уже всех ребят в комнате. Тогда проводился рейд экспроприации картошки, что хранилась в подвале общаги у «деревенских» студентов (чаще студенток). Брали ключ от подвала у дежурной и из каждого мешка помаленьку набирали на пару сковородок. Маргарин в складчину. Вечером жарили на кухне с постоянным дежурством одного человека около сковородок во избежание несанкционированной утечки блюда такими же страждущими.
Эх, картошечка! Закуски, нет полезней и прочней! Полагается по-русски выпить чарку перед ней! Это когда есть на что… А так, этот синеватый от маргарина продукт уходил с хлебом на пять человек за считанные минуты. Праздник живота!
Когда прикрывался и этот малодоступный продукт (засекали утечку), в ход шла гитара. К вечеру шли к девчонкам сокурсницам на третий этаж (к деревенским естественно!), у которых и шпек бывал, и мясо, и картошка и даже сметана, и начинали петь студенческие и другие популярные песни про любовь. Девчонки расслаблялись и к ужину обычно предлагали присоединиться к трапезе, а иногда и остаться на ночевку…
Эх, гостиница моя, ты гостиница,
На кровать присяду я, ты подвинешься,
Занавесишься ресниц, занавескою,
Я на час тебе жених, ты невеста мне.
Коридорные шаги, злой угрозою,
Было небо голубым, стало розовым,
Я на краешке сижу, ты подвинешься,
Ах, гостиница моя, ты гостиница.
Бабье лето, так и быть не обидится,
Кого надо позабыть, с кем не видеться,
Заиграла в жилах кровь, коня троянского,
Переводим мы любовь, с итальянского.
К чему гостиница, спросите? К тому, что и в гостинице и в общаге в те времена, доступ к телам противоположного пола возбранялся! И по чужим этажам по ночам ходьба была запрещена!
Вот в один из дней, на пороге деканата, я увидел миниатюрное, эфемерное создание на шпилечках, похожее на ангела. Это была Тата, моя будущая жена. Влюбился сходу и безвозвратно, но подойти побоялся, да и не одна она была, с подругами.
Начал высматривать её на лекциях, садиться недалеко, посылать записочки через одногруппника своего, этакого нескладного верзилы в очках и немного косящего ещё. Хороший был парень. Он подходил к ней, что-то бурча совал ей записку в ладошку, и уходил, а я исподтишка наблюдал за её реакцией. Она читала записку, щечки её розовели и она начинала смотреть по сторонам, кто же это пишет такое.
Выяснилось позже, что и она около деканата меня заприметила. Познакомились.
Как можно было не полюбить создание, с ножкой 33 размера, весом 49кг, и ростом 154см с большими голубыми глазами, пышными каштановыми волосами, и талией в 54 см!?
Мне всю жизнь нравились девчонки миниатюрные, а это был идеал!
Как и понятно, «образовался» ещё больший дефицит времени на учебу, так как прогулки и поцелуи требуют времени, а у меня в отличие от Таты были «хвосты» по учёбе.
Возвращаться в общагу надо было до 22 часов, но, как и понятно, удавалось чаще позже. Чтобы попасть в общагу, надо было разбудить кого-то из своих, со второго этажа, если все спали, чтобы открыли окно женского туалета на первом этаже. Будил обычно того же парня, что носил записки Тате, тот был безотказный. Кидал камешек в окно.
Как-то, спросонья, эти «два метра без кепки» в семейных трусах и майке, не прослушав наличие женского пола «на горшочке», ввалился в туалет и стал открывать окно. А на "толчке" при открытых дверях кабинки, находилось сонное создание женского пола, которое естественно решило, что её собирается "снасильничать" некий монстр в очках.
От её крика, кровь стыла в жилах! Дружок смылся, но рот создания все никак не закрывался… Пришлось вскочить в туалет и попытаться успокоить, но девица со спущенными трусиками, шмыгнула за дверь в коридор, очевидно решив, что насилие будет групповое!
Смылся и я, но девица запомнила моего дружка, что было несложно, и его решили выпереть из общаги. Пришлось мне сознаться, что всё произошло по моей вине, и выперли меня.
Куда деваться? Собраться не сложно, все шмутки в чемодане, да портфель с лекциями и книгами. Решил пожить в «инцизуре» (вырезка, щель по-латыни), а по сути, в "гладилке" на четвертом этаже у девчонок, которые были в курсе дела и сочувствовали.
"Гладилка" - это полтора на два метра «щель» с дверью, которой никто не пользовался, т.к. все гладили в комнатах. Добыли раскладушку, старый матрас и кое-какое белье.
Спал там. Учился в чужих комнатах, так как света не было, для конспирации. Тяжелые были времена, но на свидания ходил.
Один раз пришел «домой», а «инцизура» закрыта, а чемодан у дежурной. Был обход коменданта и меня вычислили.
Доложил Тате о несчастье, и она, как человек доброй души, спросив разрешения у родителей, предложила пожить у нее дома, так как у них была свободная комната без мебели, из которой выехала сестра с мужем, построившие свой кооператив. В трехкомнатной квартире жили родители и она.
Перебрался. Перевелся в её группу. Стало легче учиться, так как Тата записывала чуть ли не лучшие лекции на курсе, и почерк был разборчивый. Дело молодое и, конечно, в конце концов, и ЭТО произошло…
С благословения родителей перебрался в её комнату.
Была весна 1969 года. Окончили первый курс и поехали в стройотряд.Она, имевшая уже фельдшерское образование, фельдшером в Нагли со студентами стройтехникума, а я в Резекне, на строительство мелькомбината. Нужно было зарабатывать деньги на жизнь и как сами понимаете, на наряды для свадьбы.
Хорошее было время и счастливое. За что хают нынче советское время? Мне лично не ясно. Учился бесплатно, пайка была недорогой. Можно было подработать. Для студентов - детсад бесплатно. Детские смеси и молочная кухня, тоже. Проезд на общественном транспорте стоил копейки, а студентам выдавали месячный проездной за рубль восемьдесят на все виды транспорта, кроме автобуса!
Так вот, в Резекне нас поселили в новый, не сданный ещё дом по квартирам, правда девчонок отдельно. Начали строить. В основном бетонные работы. Заливали фундаменты и полы склада. Как единственного в бригаде мужика избрали бригадиром. Были еще ребята, но в других бригадах.
Кормили в столовой. После обеда и "котлет из хлеба", есть хотелось ещё больше уже через час! Приходилось подкупать пайку, а с деньгами то туго… Работа тяжелая, а сил нет, худеть начали.
Тут я и заприметил, что мелькомбинат отходы вываливает в кучи и они долго стоят на территории, пока не увезут на корм скоту, а на этих кучах ЛЕНИВО копаются голуби, которым и летать то лень, до того жирные и нахальные!
Это была СУПЕР ЕДА! Как охотник с 16 лет, я это прекрасно понимал.
Это были местные голуби, и по помойкам им было незачем лазать, они и потомство выводили здесь же. Этих голубей были тучи.
Набрали железной арматуры с ребятами, подползли на расстояние «выстрела» и на счет «три» ударили залпом! Добыча – 16 штук!
Газ в квартире есть, и в чем жарить тоже, соль–перец купили, плюс хлеб и винчик. Кожу ободрали с перьями , под кожей жир на палец толщиной, даже маргарина не надо.
Как запекли - запах по всем этажам. На запах потянулись девчонки. Входной билет - винчик на двоих, сухой, дешевый. Думаете, кто отказался?
Жизнь заладилась! Всех мелькомбинатских голубей мы конечно не съели, голуби быстро поумнели, но здоровье поправили. Пусть простят меня «зелёные» - жизнь есть жизнь!
По субботам-воскресеньям не работали и я посещал любимую в Нагли, когда на автобусе, а когда и пешком. Пятнадцать километров для молодости – это прогулка, да и попутки и мотоциклисты подвозили.
Какая прелесть, после дороги нырнуть в деревенскую баньку, протопленную по-черному с любимой вдвоем…, а вечером, в стог сена спать..., хотя какой сон у молодых и любящих! Запах сена и чистого воздуха, соловьи поют, луна, легкий туман…
Нагли, был только что организованным рыбхозом, в пруды был запущен малек карпа, но первый "день рыбака" директор решил все же отметить. Мы были приглашены вместе с руководителем местного стройотряда.
Из рыбы на столе был только сушеный снеток из Пскова и селедка, зато мяса и салатов по-латгальски, в изобилии! Домашнее пиво не успело добродить и было беловатым, но было вкусным и валило наповал, водка со стола не исчезала. Это был пир! Не зная латгальского языка сидели ничего не понимая, но не долго, часть перевели.
После стакана водки и стакана пива все стал понимать и даже говорить! Слава Богу, вовремя убрались в стог. Так я ещё никогда не пивал…
Латгалия – это сила! Умеют и работать и отдыхать!
Впереди была учеба и свадебные хлопоты, а после второго курса мы записались в студенческий отряд проводников. Но об этом в другой раз.
Продолжение -
http://proza.ru/2012/11/10/811