История четвертая
О ГОСПОЖЕ УДАЧЕ И ЕГО ВЕЛИЧЕСТВЕ СЛУЧАЕ И О ТОМ, ЧТО КРАСОТА, КОТОРАЯ ДОЛЖНА СПАСТИ МИР, ПОНЯТИЕ ОТНОСИТЕЛЬНОЕ.
Люся Сиволобчик была некрасива. Ярко выраженной уродиной она тоже не была, но внешность имела заурядную до омерзения.
Белобрысые волосенки редкие, мутновато-пустые глазки-бусинки почти без ресниц, да еще нос сливой и прыщи по всей физиономии. Фигура у Люськи была так вообще никакая.
Сиволобчик была маленькая, щуплая, как подросток, и плоская, как почтовый ящик. К тому же она слегка прихрамывала.
Да, на топ-модель Сиволобчик явно не тянула. Одним словом, не Клаудиа Шиффер.
Но следует заметить, что в наше продвинутое время все эти недостатки внешности вполне устранимы. Пара-тройка пластических операций, накачка силиконом требуемых мест, занятия аэробикой плюс грамотный макияж и соответствующая одежда – и перед вами совсем другая женщина.
И надо-то для этого всего ничего – только желание и деньги. Причем, чем хуже исходный материал, тем количество затрат соответственно возрастает.
Как уже было сказано, исходный материал Люси Сиволобчик оставлял желать лучшего.
Значит, денег надо было много. А денег у Люси не было. Тем более, много.
Да и откуда им взяться, если жили они с матерью вдвоем, без отца, а мать работала дворничихой. Дворничиха была горластая, вечно полупьяная. Фигура у нее была квадратная, как говорится, что вдоль, что поперек, а физиономия толстая, со свинячьими глазками.
Отца своего Люська никогда не видела, однако, учитывая внешние данные матери и ее социальный статус, можно предположить, что и родитель был далеко не красавец и не принц крови. Пару раз мать по пьяному делу в сердцах чертыхалась, поминая какого-то гнилозубого Сашку, и Люся догадывалась, что он и есть ее отец.
Так что удивляться нечего – наследственность дело серьезное, против природы не попрешь.
Умом особым Сиволобчик тоже не отличалась. В школе перебивалась с двойки на тройку и после восьмого класса поступила в училище на повариху.
После окончания училища устроилась Люська в столовую № 2 на улице Володарского. Так бы и прожила Люся Сиволобчик стандартную советскую жизнь, если бы не Его Величество Случай.
Многое, если не все, решает в нашей жизни Госпожа Удача и Его Величество Случай.
Порой невозможно ухватить Удачу-змею за скользкий хвост. Кажется, вот уже поймал, ан нет, опять выскользнула из рук.
В народе говорят, что, во-первых, везет дуракам и пьяницам, а во-вторых, чем дурней, тем больше везет. И жизнь постоянно подтверждает эту народную мудрость.
Вероятно, в этом и есть принцип вселенской справедливости, что Создатель помогает убогим и юродивым, то есть им же обделенным. Сами они не могут удержаться на плаву в бурном житейском море.
Ну а умные да сильные и без Госпожи Удачи должны выплывать, своих силенок достаточно.
Люська хоть и не пила горькую, в отличие от своей матери, но глупа была, как пробка, поэтому без Госпожи Удачи и Его Величества Случая ей никуда.
Как-то повстречала она на улице Маринку Мормышкину, свою бывшую одноклассницу. Подругами они не были, а тут разговорились, и Маринка сообщила Люське, что собирается ехать в Калининград устраиваться на работу на базу тралового флота.
– Ты не представляешь, какие в море можно заработать бабки, – восхищенно лепетала Мормышкина. – А еще загранпорты, пальмы, отоварка, импортные шмотки. Поехали, Люська, что ты киснешь в своей столовке, как чувырло? Чем ты рискуешь?
И Сиволобчик решилась. Она взяла расчет из столовой № 2 на улице Володарского.
Не прошло и недели, как они с Маринкой уже заполняли анкеты в отделе кадров тралбазы.
И опять Сиволобчик повезло. Если Маринку отправили на плавбазу рыбообработчицей, то Люську, учитывая ее специальность, взяли поварихой.
Следует отметить, что разница между рыбообработчицей и поварихой, как между ржавой баржой и парусной бригантиной.
Рыбообработчицы на плавбазах пашут как проклятые, восемь через восемь часов. Труд их тяжел и неблагодарен. Заработки низкие, так как труд неквалифицированный.
Зато рыбий запах так впитывается в их тела и волосы, что его уже ничем невозможно истребить. По прибытию на берег с ума сходят по ним только портовые коты, которые толпами бегут за рыбообработчицами сзади, протяжно мяукая.
Мужским же вниманием они обделены не только на берегу, но и в море, где вообще любая женщина на вес золота.
Дело в том, что на плавбазах основу экипажа как раз и составляют женщины-рыбообработчицы. Максимум, на что они могут рассчитывать, это на такого же матроса-рыбообработчика или фуфлогона-камбузника, то есть матроса без класса. Про командирский состав судна и мечтать нечего.
Конечно, если девица неписаной красы, шанс у нее есть, даже если она и рыбообработчица.
Однако красотки почему-то не идут в рыбообработчицы. Вот ведь странно!
Другое дело повариха или буфетчица. Они распределяются между старшим командным составом судна. И чем меньше судно, тем выше ценятся на нем женщины.
Так, на супертраулерах и БМРТ, где их порой одна-две, а экипаж около ста здоровых мужиков, которым, кроме работ, свою энергию девать некуда, они ценятся, как холодное пиво жарким летним днем. И на 2–3 месяца полугодового рейса нарасхват идут самые зачуханные.
Так вот. Люсе Сиволобчик снова повезло. Пока ей открывали визу (иначе – паспорт моряка), она стажировалась на ремонтируемых судах в порту. После получения визы была Люся направлена на супертраулер РТМС “Кашалот” (порт приписки г. Калининград, водоизмещение 3240 тонн).
Там она попала в подчинение к поварихе Надьке Белоус, морячке бывалой и со стажем. Надо отметить, что Надька словно родная сестра была похожа на Люськину мать-дворничиху, как внешне, так и поведением. Разве, что орала громче и умела лихо командовать мужиками.
Ох, как многому научила она Люську! Люська только хлопала белесыми редкими ресницами и слушала Надьку, открыв рот.
– Девонька, не будь дурой. Не подпускай к себе этих кобелей забесплатно. Ты, я вижу, неопытная и мужиками не избалованная. Запомни, дуреха, будешь правильно себя вести, привезешь второй заработок. Лучше бери шмотками, от них, если правильно продать, навар больше. Выбери одного какого-нибудь козла помоложе или, наоборот, постарей и дои его по-тихому. И так, чтоб никто не знал, а то смайнают за ****ство с парохода и визу прихлопнут.
Но, одно дело – чужой опыт, а другое – свой. Это только говорится, что учиться надо на чужих ошибках. Однако почему-то все учатся на своих! Поэтому опыт старшей товарки Люська применила далеко не сразу.
В начале рейса мужики от нее шарахались, как черт от ладана, и всячески издевались.
Особенно измывался молодой и наглый матрос-артельщик Пашка.
– Девушка, у тебя такое знакомое лицо. Ты в кино не снималась?
– Нет, – растерянно пролепетала Люська и покраснела как помидор.
– А я думал, что снималась. В главной роли.
– Нет, вы меня с кем-то путаете, – потупив глаза, бормотала сконфуженная Люська.
– Ни с кем не путаю. Только ты, красотка, со своей очаровательной внешностью могла сниматься в главной роли в фильме “Улыбка морской свинки”! – заржал, как конь, артельщик, очень довольный, что прошел старый прикол.
Вот ведь гад! Попал в самое яблочко. Действительно, очень была похожа Люська лицом и манерами на это животное.
И так постоянно, по два-три раза в день доводил девку до слез.
– Ничего, ничего, дай срок. Посмотрим, кто смеется громче, – успокаивала ее Надька.
И действительно, где-то на третьем месяце рейса насмешки стали реже, а потом и совсем прекратились.
И вот однажды, когда Люська пошла ночью в туалет, дорогу ее перекрыл матрос 2-го класса Витька Свистоплясов, парень здоровый и нахальный. Не дав ей опомниться, он прижал ее к переборке и полез лапами под подол. У Люськи, давно втайне мечтавшей о самых смелых мужских ласках, даже голова закружилась от этих грубых прикосновений, и она стала таять, как пломбир при сорокоградусной жаре.
Люська даже толком не успела ничего сообразить, как ее затащили в матросскую каюту. Так Сиволобчик лишилась девственности.
Сколько ни учила ее Надька, но обделенная до этого мужским вниманием и даже не целованная Люська оторвалась по полной программе. Она не отказывала никому, и уж ни про какие деньги, конечно, речь не шла.
Да, оказалась Люська слаба на передок. Часто встречается на свете несправедливость, когда эффектная сексапильная дама, казалось бы, созданная творцом для любви, к сексу, по меньшей мере, равнодушна. Зато в тщедушном, корявом, худом тельце дремлет буйный темперамент. Эх, нет в мире гармонии!
И опять Люське повезло. По всем правилам за аморальное поведение должны были ее списать с парохода и закрыть визу. Даже рапорт в соответствующие инстанции был уже написан первым помощником капитана по воспитательной работе.
И тут в Антверпене, на заходе, 3-й механик и боцман напились, подрались с англичанами и попали за дебош в полицию. И, соответственно, к отплытию опоздали. Но этого мало. Артельщик Пашка, который был в увольнении с ними третьим, вообще сбежал и попросил в консульстве США политического убежища. Тут уж было не до Сиволобчик с ее ****ством.
Короче, пошла Люська во второй, а потом и в третий и так далее рейс. Стала она умней, опытней. Пригодились Надькины советы. Корчила она из себя теперь королеву камбуза, командовала штурманами и механиками, как мальчишками. С матросами держала достойную дистанцию, а если кто позволял себе вольности в высказываниях или действиях, могла и кипятком окатить. Знала теперь Люська себе цену. Нет, красивей она не стала. Готовила невкусно, умом, как указывалось выше, не блистала.
Но был у нее талант, который перечеркивал все ее недостатки напрочь: в сексе Люська оказалась богиней. Кто хоть раз имел с ней дело, превращался в ее раба, и она могла крутить им, как хотела.
Трудно сказать, то ли это был природный дар, или сказался опыт, приобретенный в первом рейсе, то ли и то, и другое, но факт остается фактом: после Люськи мужики на других женщин, какие бы они раскрасавицы не были, и смотреть не хотели. Подавай им Люську-повариху! Вот такие дела.
Так что и без пластических операций и аэробики крутила Люська мужиками как хотела, почище этой самой Клаудии Шиффер.
Следуя Надькиным советам, брала Сиволобчик за свои ласки вещами. И тут обнаружился у нее другой талант: продавала Люська товар удачно и очень выгодно.
Одним словом, через пять лет хождения по морям была у нее двухкомнатная кооперативная квартира, обставленная импортной мебелью и фирменной аппаратурой, и в придачу приличная сумма на черный день.
Но однажды прикомандировали к ним на рейс на должность старпома чем-то проштрафившегося капитана из Ленинградского Института Арктики и Антарктики.
Старпом был молод, высок, имел интеллигентное лицо с проницательными карими глазами и шикарные черные усы при русых волосах. И Люська влюбилась. Причем с первого взгляда, до одури и без каких-либо шансов на взаимность. Звали нового старпома Зурбаганов Борис Кириллович.