Про Шикотан, 2

 
     Ехать надо было через Москву. До Вдадивостока 11 дней поездом, от Владивостока 4 дня кораблём.
     Нас торопили, и мы наспех кое-как сдав экзамены,  с трудом получив разрешение на поездку  в университете, отправились в дорогу.

    

Из письма маме:
«Мэм, приветик!

Сегодня должны были приехать во Владивосток, но опоздали почти на сутки. Вот уже три дня ландшафт не меняется: сопки, поля и цветы – тёмно-красные лилии, ирисы, иван-чай, что-то белое и жёлтые, похожие на купальницу – огромные луга, как на картинах. Закаты – закачаешься.
Иногда жарища, иногда дождь. Не устали. Дорога интересная. Сидишь, смотришь в окно. Проезжали Байкал. Правда, на рассвете.
Много разных людей. Всё время что-то происходит: Знакомства, разговоры, ссоры. 
     Настроение  - о’кэй, поём песни, рисуем, болтаем, читаем и любуемся радугами  и закатами.
    Я так настроилась на дальний путь, что никак не свыкнусь с мыслью, что через день мы приедем. Даже жалко.
    Единственное, бесспорно, ужасно неудобно – это отсутствие душа.  Ох, как хочется вымыться. Когда я мою руки до плеч, то на местах, где течёт вода, остаются белые полосы.
    Пару дней назад проезжали Читу. Город большой и старый. Мне нравятся старые города, пусть хоть пару домов   старинных. Тётю Валю /мамину подругу детства, проживавшую тогда в Чите/, конечно, не видела.

Good вay. Целую.
Остановка, бегу отправлять письмо…»

 Среди круга новых знакомых были и проводники – двое мужчин. Тот, что помоложе, хорошо играл на гитаре и пел. Но когда мы приехали на станцию Зима, они оба сошли с поезда и прямиком пошли в лес. Мы спросили, куда они. Они ответили, что на Магадан. И что вместе там «сидели». Спросили, не хотим ли мы с ними. Мы, конечно, отказались.  Они  попросили писать им письма до востребования . У меня был опыт работы проводником (за год до этого в студенческом отряде), и  теперь, до приезда во Владивосток половину времени мы сами справлялись с этой работой.
    А когда поезд стоял  в Чите,  мы гуляли по перрону и видели, как иностранцы фотографировали наши купе  через открытые окна:  повсеместно торчали постели,  местами слегка присыпанные копотью.  Энергичная женщина  возбуждённо указывала пальцем, а мужчина старательно снимал. Мы почувствовали к себе отношение, как к мартышкам в клетке.  Конечно, было жарко, было грязно, но они ж наши гости. Быстренько пошли, взяли фотоаппарат и стали в упор фотографировать их.  Они как-то немного сникли, а потом ушли.
   Владивосток чем-то напоминал Киев и по архитектуре и по географии. Поразило обилие парусников в бухте.
 Билеты на теплоход « Мария Ульянова» были только на палубу. На месяц вперёд в каюты было всё продано. Нам пришлось согласиться на то, что предлагалось.
Из путевых заметок:
« Нас качает, мы простужены, живём на палубе, поскольку мест в каютах нет, но не жалуемся. Я не знаю, что можно считать нормальным состоянием: когда никаких проблем и забот или когда ты весь в бегах, движении, неудобствах; право, не знаю. Но факт: второе состояние даёт мне душевный покой, первое нет. Поэтому сейчас я чувствую себя прекрасно и даже не разговариваю мысленно с папкой / отец умер  год с небольшим назад/, не плАчу и не жалуюсь ему.
  Все проблемы решаются. Чтоб не качало, надо поесть и заснуть, чтоб не простуживаться – не выходить на ветер и попроситься с палубы в каюту к матросам на свободную койку. Чтоб не жить на палубе, надо поискать свободное место, не получается – попробовать ещё. Да здравствуем мы! Да здравствуют наши знакомые и незнакомые!»


«Стоим возле Курильска, остров Итуруп. Следующий остров будет Кунашир, потом Шикотан - прибытие.
 На Итурупе сопки местами покрыты снегом.  Море сине-зелёное. Мы утром ловили рыбу. Правда, я – чисто умозрительно. Забрасывают лёссу с наживкой и дёргают резко. Потом вытаскивают либо окуня, либо ерша – колючего, раздутого. Рыба вся крупная: красная, тёмно-зелёная, полосатая.
    А утром девчонки видели китов. Вначале подумали, что это островки, но, оказалось, что островки совсем с другой стороны, а эти черные бугры - киты.
    Публика вся разношерстная. Противоположный борт занимают москвичи – 30 -50 лет. Вроде, хорошие ребята: открытые взгляды интеллектуальные лица, общительные, в чём-то, может, иногда немного циничные...»