Глава 4.
Однажды утром Ливеня разбудило неприятное ощущение тревоги. Кто-то крался по лесу. Его не было слышно, но тацин уже чувствовал его присутствие. Этот кто-то не представлял для Ливеня никакой опасности. Тацин как всегда напрягся, стараясь проникнуть как можно глубже в мысли и чувства незнакомца. Существо шло сюда, более того, оно знало Ливеня и повторяло мысленно его имя. Этот кто-то давно разыскивал его и был почти в отчаянии. Ливень, ни секунды больше не колеблясь, пошел навстречу приближавшемуся существу.
Эмоции нарастали и захлестывали. Ливень уже не шел, а скакал. Теперь среди отчаяния идущего ему навстречу он разобрал нотки смятения и нехороших предчувствий. Выскочив из-за кряжистых деревьев на огромную освещенную сонцем поляну, тацин не поверил своим глазам – по противоположному ее краю шел измученный долгим бегом старик Грэн. Старые тацины теряли способность передвигаться по воздуху из-за нехватки энергии, и сейчас старик Грэн еле переставлял ноги, но все-таки шел вперед.
- Грэн! – позвал Ливень.
Старик поднял опущенную от усталости голову, и слезившиеся от старости глаза его просияли радостью и печалью. Эти два чувства каким-то образом одновременно царили в душе старого тацина.
- Ливень, – прошептал Грэн и заплакал.
- Что случилось? – крикнул Ливень, подбегая вплотную к старику. – Что ты здесь делаешь? Отчего у тебя так тяжело на душе?
И не успел еще Грэн раскрыть рот, чтобы ответить, как голову Ливеня, как молния небо в грозу, прорезала вспышка озарения.«Твоя мама в беде». Именно эта мысль сейчас заглушала все другие в голове старого тацина.
- Что с ней? Где она? – спросил Ливень, не желая больше копаться в мыслях своего старого доброго друга.
- Ее схватили омникусы. Они совершили набег на наше стадо несколько солнц назад. Все успели исчезнуть, но твоя мать! – и Грэн затрясся от беззвучных рыданий. – Твоя мать потеряла смысл жизни с тех пор, как ты покинул стадо. Она … Она даже не пыталась бежать! Они обвязали ее шею толстой веревкой и увели к себе в деревню.
- Откуда ты знаешь? Ты что, был рядом? – борясь с отчаянием, спросил Ливень.
- Да, я был рядом. Я не мог оставить ее одну! Я даже просил, чтобы они взяли и меня тоже. Но зачем я им? Я стар, какой от меня прок? - сокрушенно вздохнул Грэн. – Сынок, я не знаю откуда, но они знают, что она твоя мать, - добавил старик и поднял глаза на Ливеня.
- Что они сказала тебе? – предчувствуя самое худшее, спросил тот.
- Они сказали, что если я хочу вызволить ее из плена, то пусть иду и разыщу ее сына. Они сказали, что готовы обменять ее на тебя! – Грэн с болью смотрел на Ливеня. – Прости меня, сынок! Я долго мучался, решая, искать тебя или нет. Ведь я прекрасно понимаю, что истинная их цель заполучить тебя. – Грэн понурил голову, - Твоя мать запретила мне искать тебя. Она успела мне крикнуть, чтобы я не смел. – и Грэн опять залился слезами. – Но как я мог? Как я могу оставить ее в беде? Ведь ты все-таки молод и силен, к тому же ты очень мудр, и у тебя есть дар, который спасет тебя. Только ты можешь помочь ей, хотя я понимаю, что, рассказав тебе все это, подвергаю твою жизнь опасности. Прости! Прости старика! Прости, что выбирая из вас двоих, я выбрал твою мать, как более слабую и незащищенную. Прости! – и Грэн согнул передние ноги, встав на колени, и опустил голову, моля Ливеня о прощении.
- Встань, Грэн! Не смей! Ты все сделал правильно. Я бы никогда не простил тебе, если бы узнал, что ты скрыл от меня такое! А я бы все равно узнал! Рано или поздно я бы уловил мысли и чувства своей матери, как бы далеко она ни была.
- Прости, - продолжал шептать Грэн, как будто в исступлении, - Прости.
- Это вы оба можете простить или не простить меня! Все ваши беды из-за меня. Я благодарю тебя Грэн, что ты разыскал меня. Возвращайся в стадо и успокойся. Я освобожу свою мать из плена. Она скоро снова будет с вами!
Ливень поклонился старику и поскакал вглубь леса, обратно к Чаре.
К счастью Чара еще спала и не заметила отсутствия тацина. Ливень остановился поодаль и стал напряженно думать. Одно было совершенно ясно, он должен вызволить свою мать из плена. Надо идти к омникусам. Может быть удастся их обмануть? И Ливень погрузился в тяжелые размышления.
Чара открыла глаза и первым делом огляделась, чтобы удостовериться, что тацин рядом. Увидев его, стоящего у дерева, Чара просияла и, выскочив из чанговой постели, пошла к другу.
- Доброе утро, - улыбаясь, сказала она.
- Доброе утро, - ответил Ливень, взглянув на девочку, и Чара увидела, что глаза его полны печали и тревоги.
- Что-то случилось, - догадалась Чара, и по ее телу поползли неприятные змейки волнения, - Ты опять хочешь бросить меня, - прошептала девочка и в отчаянии села на траву.
- Нет, милая! Я не хочу. Все деревья и трава знают, что я этого не хочу! Но этим утром, пока ты спала, ко мне приходил старик Грэн. Помнишь, я как-то то уже упоминал о нем. Он сообщил мне горестные новости – моя мать у омникусов, и они согласны обменять ее на меня.
Чара в ужасе расширила глаза и замотала головой:
- Нет, только не это! Нет, так не может, не должно быть!
Она помолчала мгновение и вдруг быстро-быстро затараторила:
- Тебе нельзя ходить к омникусам. Они сломают тебе жизнь, искалечат душу. – Чара перевела дыхание и вдруг убежденно сказала, - Я пойду к ним! Я – омникус. Мне они ничего не сделают. Я пойду и спасу твою мать.
- Как ты это сделаешь? – добрые глаза Ливеня с любовью смотрели на девочку. Такая маленькая, а сколько в ней решительности и самоотверженности.
- Я скажу, что заблудилась в лесу, что не могу найти свою деревню. Потом вотрусь в доверие к тациям, которые ухаживают за твоей матерью. У каждого тацина в нашей деревне были один или два тация. Это люди, которые кормят и чистят тацинов, а также объезжают их, - возбужденно говорила Чара, - Когда тацин объезжен, его продают. Так вот, если я смогу сблизиться с тациями и получу доступ к твоей матери, в один прекрасный день я уговорю тациев разрешить мне искупать ее, и мы не вернемся в деревню!
Чара говорила с таким жаром, что Ливеню не удалось вставить ни единого слова.
Когда девочка наконец закончила, тацин сказал:
- Нет, я никогда не соглашусь на это. А если они что-то заподозрят? А если в этой деревне вообще все по-другому, чем было в твоей. Да и неужели ты думаешь, что я позволю тебе рисковать жизнью, а сам в это время буду преспокойно разгуливать по лесу и щипать травку?!
Ливень даже разгневался, говоря все это, и в его глазах появился никогда там прежде не виданный блеск благородного негодования.
- Нет! Ты останешься в лесу! К омникусам пойду я, и немедленно! – и он топнул копытом о землю.
- А как же я? Ты опять бросаешь меня? – и Чара сжалась в комок, приготовившись плакать.
- Нет, я уже все продумал. О тебе позаботится моя мать. Я расскажу ей, где тебя найти, и до моего возвращения она будет с тобой.
- А как же ты? – и Чара бросилась к Ливеню и порывисто обняла его. – Что будет с тобой?
- Не волнуйся, - Ливень старался говорить как можно спокойнее. – Я ведь очень сильный и невероятно мудрый, - голос тацина улыбался, - К тому же не забывай, что я им нужен не для тяжелых работ, а совсем для других целей.
- Но ты же не сможешь! – чуть не плача, воскликнула Чара. - Ведь для тебя как раз это и есть самая тяжелая работа. Нет, я не то говорю. Невыполнимая работа! Невозможная работа! Служить злу и коварству.
- Я никогда не делаю ничего, что умножило бы зло на нашей земле. Никто никогда не сможет меня заставить! Ты слышишь? Никто и никогда! – и Ливень гордо поднял голову, и в глазах его Чара прочитала готовность пойти на все ради добра и любви.
Девочка обессилено села на землю. Губы ее задрожали, и она едва слышно прошептала:
- Но тогда они убьют тебя.
Ливень ничего не ответил. Он лишь строго посмотрел на Чару и сурово приказал:
- Сиди здесь и никуда не уходи, пока моя мать не придет за тобой. И ничего не бойся. Она позаботится о тебе лучше, чем я.
Чара молчала. Она смотрела на тацина полными любви и печали глазами. Она мысленно прощалась с ним. « Нет, нет, не сметь!» - вдруг приказала она мысленно самой себе. - « Не сметь сдаваться!»- а вслух добавила:
- Мы что-нибудь придумаем! Ты слышишь, мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты только не сдавайся! Ты только верь! В нас и в себя.
- Чара, я ведь не беспомощный! Я уверен, что найду способ убежать от омникусов. Главное, обернуть зло против него самого.
Чара не очень поняла последнюю фразу Ливеня, но попросить его объяснить, что он имел ввиду, она не успела, потому что тацин положил голову на ее плечо, а через мгновение уже скакал по лесу в направлении деревни омникусов, и до Чары донеслось издали его последнее прощальное повеление:
- Жди-и-и и на-дей-ся –я!