Последние каникулы
Новая встреча на Пушкинской
Августовский вечер еще дарил почти июльское тепло, но здесь наверху, на высоте пятиэтажного дома одолевал ветреной прохладой. С крыши здания постройки 50-х годов прошлого века Пушкинская улица была видна как на ладони. Дмитрий всматривался в ручейки праздно гуляющих или спешивших по делам горожан, группу людей у светодиодного экрана на площади, напротив Городского тетра оперы и балеты, суету рабочих, реконструирующих мостовую, засыпанную кучами песка, чуть левее – в вереницы общественного транспорта, разъезжавшего туда и сюда, чуть правее – в открывающуюся панораму улицы имени полузабытого деятеля позапрошлого века, и ему казалось, что он смотрит документальное кино о своем родном Городе, от которого его по-прежнему отделяют неизмеримые просторы Вселенной. Какие чувства владели Ингвальдом, стоявшим рядом и также пристально вглядывающимся вниз, было неизвестно.
«Странно, - подумал Дима, - а он вполне бы сошел за горожанина». Одежда «космического студента» - в стиле Диминых современников, взъерошенные волосы, руки в карманах джинсов, а взгляд скорее насмешливо-разочарованный.
- Ну, что, - прервал Дмитрий молчание, – мой Город не похож на Город, в который ты так и не смог «выйти»?
- Да, не похож, - нехотя покидая состояние глубокой задумчивости, откликнулся Ингвальд, - скорее я бы сказал, что это не мой период, мне бы переместиться во времени где-нибудь на полторы тысячи земных лет назад…
- Это ты хватил. Вряд ли в таком случае тебя бы здесь что- нибудь вообще заинтересовало. Что, мой мир очень отличается от твоего? – зачем-то поинтересовался Дима.
Ингвальд улыбнулся:
-Отличается…
Они стояли на металлической поверхности метрах в пяти от странного памятника ушедшей эпохи – витиеватой беседки с белыми колоннами, неизвестно зачем примостившейся на краю прямоугольной крыши здания. Силуэт беседки четко вырисовывался на темно-синем вечернем небосклоне. Именно в ней расположились их спутники – Незнакомец и бывший Невидимый. Последний в свойственной ему манере уже с привычным для его коллеги раздражением вопрошал:
- Ну, и что мы здесь делаем? Неужели, у нас в запасе такая бездна времени, что можно так бездарно тратить его в этом богом забытом мире? Или вы, Профессор, решили устроить для своего воспитанника свидание с родителями?
- Любезнейший друг, прошу вас, не горячитесь. Заверяю вас - время мы даром не тратим, - отвечал Незнакомец, мягко улыбаясь. Он стоял, опираясь на деревянные почерневшие от времени перила беседки. - Мы производим осмотр местности. Как говорят аборигены, осуществляем рекогносцировку.
- И что же вы выяснили, кроме того, что средства передвижения аборигенов наносят ущерб экологии их мира, архитектура их убогих строений не функциональна, а сами они – жители мира Земли – вариант 7 подвержены смешным и жалким болезням, а потому срок их физического существования ничтожно мал? Так что же вы узнали?
- Я узнал, что девочка в этот мир не возвращалась. А это очень важно.
Чуть в отдалении их молодые спутники тоже предавались сомнениям.
- Что значит этот неожиданный выход, и зачем им понадобилось мое участие? – спрашивал Ингвальда Дмитрий.
- Не знаю точно, но произошло нечто неординарное.
- Возможно ли, чтоб это было мое возвращение домой? – в глазах Димы загорелись огоньки надежды.
- А вот это точно нет. Я не все знаю, но… видишь ли… ты только не волнуйся… что-то произошло с твоей девушкой и КS, который работал с ней, он и его «гранд-дама» исчезли.
- Что? – Дмитрия забила мелкая дрожь.
- Понимаешь, так не бывает, на каком бы краю Вселенной не находился КS и его женщина-воин, они всегда способны выйти на связь, оставить какой-либо…, скажем, след, который можно было бы идентифицировать. А на Луне не осталось ничего, что могло бы разъяснить…
- Вот она! – крик Незнакомца заставил вздрогнуть всех троих.
Профессор стремительно выбежал из беседки и почти достиг края площадки, на которой расположились Ингвальд с Дмитрием. Невидимый опрометью пустился бежать за ним с нелепыми выкриками: «Кто? Что?»
- Вот она, - повторил Незнакомец, легко балансируя почти на краю перед скатом крыши и небрежно схватившись за местами проржавевшее на ветру и дождях, кривобокое ограждение. – Да вот же она, смотрите!
Его спутники, сгрудившись рядом, тщетно старались разглядеть что-то или кого-то, на что указывал Незнакомец.
- Вот она идет посреди тротуара, невидимая для горожан, впрочем, такая же невидимая, как и мы с вами.
С высоты пятого этажа городская улица, утопавшая в неброской зелени и редкой еще желтизне уходящего лета, музыке привычных звуков – визге шин многочисленных автомобилей, шуме останавливающихся напротив здания усатых троллейбусов, смехе и перекликах людей, расцвеченная огоньками бутиков и киосков, ничем особенным не отличалась. Не сразу, но Дмитрий увидел ту, что привлекла внимание Профессора. И это было поистине необыкновенное зрелище.
Она не шла, а словно плыла над улицей. Перехваченные серебристыми украшениями на затылке черные вьющиеся локоны в беспорядке ниспадали до пояса, легко развеваясь под порывами летнего ветерка. Светло-золотистое длинное пышное платье скрывало туфли. Узкие кружевные рукава приоткрывали бледные нежные руки, в небрежном сгибе поддерживающие подол платья. Девушке было, вероятно, лет 16 – 17. Печальный взгляд, устремленный куда-то вдаль, еще больше подчеркивал ее отстраненность от окружающих. Она не видела пролетающие мимо нее машины и прохожих, так же как и они ее. Девушка явно не принадлежала этому миру. Средневековый наряд и музыка, да, музыка, казалось, звучавшая вокруг нее и заполнявшая все пространство рядом с нею, служили тому доказательством. Сказать, что девушка была красива, значило бы ничего не сказать. Она была прекрасна…
- А все-таки он безумен! - Вдруг радостно рассмеялся Незнакомец.
- Кто? – первым вышел из состояния оцепенения Ингвальд.
- Что это за видение? Откуда в этом мире появилась эта девушка? Мы, что, видим фантом? – вновь занервничал Невидимый.
- Безумен Страйг, конечно же, - у Незнакомца явно резко улучшилось настроение. – Но, как сказал ваш классик, - обернулся он к Дмитрию, - как там его звали? Впрочем, не важно. Безумству храбрых поем мы песню. А ты, Дмитрий, ты узнал ее?