Уважаемая Редакция!
Посылаю Вам пьесу «Страна Бюрократия» *). Учитывая неизвестность автора, видимо, есть необходимость его представить.
Мне 33 года, родился и вырос в Ленинграде. После окончания школы в 1971-ом году поступил в ЛПИ им. Калинина на физико-механический факультет, проучился три года и ушёл по собственному желанию, не чувствуя призвания к выбранному пути. Сменил много профессий. Был грузчиком, механиком электромонтажником, токарем, рабочим экспедиции, бойцом и командиром многих шабашек.
С 15 лет пишу стихи, к настоящему времени написано около 1000 стихотворений, в основном лирических. С 1971-ого по 1977-ой год занимался в ЛитО, сначала у Виктора Сосноры, затем Александра Шевелёва, печатался в малотиражке. В 1977 году была публикация в альманахе «Молодой Ленинград». Тогда же пытался поступить в Литературный институт, посылал стихи на конкурс, но получил отрицательный ответ. Больше до весны этого года попыток напечататься не предпринимал. В том же 1977-ом году вос¬становился на третий курс Завода-ВТУЗа при ПО ЛМЗ, который и окончил в 1981-ом году. С тех пор работаю в отраслевом институте, в настоящее время научным сотрудником, учусь в аспирантуре. Работа свя¬зана с разработкой систем автоматизированного проектирования, программированием.
Это чисто внешняя картина, теперь о внутренней. Отдельные мысли, возможно, покажутся Вам спорными или резкими, но пишу то, о чём думаю, о том, чего больше нельзя не замечать. Видимо, и сама пьеса требует некоторых комментариев, хотя и считаю, что вещь должна говорить сама за себя. В противном случае она не удалась. Исхожу из необходимости полнее представить себя редакции, предвидя трудности опубликования пьесы неизвестного автора.
*) Виталий Иванов. «Страна Бюрократия». Пьеса.
http://proza.ru/2008/02/13/213
1. РАБОТА
Публикации последних двух лет о состоянии нашей экономики, идеологии, искусства, науки самым разительным образом совпали с личным опытом, и наблюдениями автора. Кроме накопившегося недовольства окружающей действительностью и личных амбиций, состоящих в невозможности осуществления своих идей - технических, экономических, художественных, философских, что ещё как-то можно было пережить, наступая на горло собственной песни, - жуткой реальностью встала надвигающаяся перспектива перехода СССР в разряд второстепенных держав. Тут могут не помочь никакие ядерные арсеналы. Это стало настолько очевидным, что уже нельзя замолчать. Переход во второразрядные объективно связан, как с моральными, так и с материальными, прямо вытекающими следствиями, с окончательной потерей последних надежд догнать развитые страны, полным идейным разложением, соответствующим уровнем жизни, по сути, с полной неопределённостью и хаосом в масштабах всей страны.
Нам, молодым, вступающим в жизнь в начале семидесятых, происходящее в стране, вокруг нас и с нами не поддавалось хоть какому-нибудь разумному объяснению. Наше непонимание нам объясняли нашей же молодостью, наивностью, незнанием жизни, главным аргументом было сакраментальное «так надо!» Сегодня ситуация проясняется. Незначительный количественный рост нашей экономики (частично за счёт повышения цен) представлялся, как выдающиеся результаты, по сравнению с происходящими на Западе основополагающими качественными изменениями, которые в нашей стране выдавали за топтание на месте и чуть ли не закат капитализма. Замалчивание собственных проблем и чужих достижений, ограничения в информационной сфере, сдерживание творческих начал и инициативы обернулось для страны последствиями, которые мы даже сегодня в полной мере не в силах осознать. Несомненно они заявят о себе в будущем.
Да, сегодня происходят очень важные перемены во всех сферах жизни, но как медленно! Особенно в реальной, не газетной жизни. Я работаю в центральном отраслевом институте, связан с разработкой современных технологий, могу уверить: мы разрабатываем не безбумажную, а самую бумажную технологию. У нас в институте ничего не меняется. В ход просто пошли другие слова. Я не буду здесь высказывать свои мысли по вопросам организации труда в НИИ, они предложены администрации нашего института, скажу одно: при существующем порядке огромный организм, а у нас работает несколько тысяч сотрудников, есть свой опытный завод, многие годы не способен родить живою даже мышь, не говоря уже о слонах - крупных технических проектах, которыми мы призваны заниматься. Разработка новых технических решений тонет в бумажном бюрократическом море, а сами эти решения в «метале» фактически никого не интересуют. Причём они не интересуют не только «учёных», но и заводы отрасли, которые должны в конечном итоге ими воспользоваться. О конечном потребителе в этой цепочке часто вообще забывают. Цепочка от проекта до потребителя настолько велика в своих пространственных, временных, людских и других измерениях, что границы её на уровне исполнителя кажутся бесконечными. Приходится сомневаться в подконтрольности её и руководящими работниками отрасли.
Главным в работе считается не фактическое внедрение нового, а галочка в плане, своевременный выпуск отчёта. По сути, мы живём в бумажном, идеальном мире. По бумажным, а не реальным достижениям судят о человеке, его способностях, возможностях, оценивают его работу, продвигают по бумажной службе. То же самое в работе трудового коллектива. Она оценивается не по конечному результату, скажем, выпуску новой турбины, а по выпуску n-ого по счёту промежуточного отчёта, который бог весть как связан с предыдущим, последующим и параллельными отчётами. А всего этих отчётов только по одному объекту столько, что они могут не поместиться в средний грузовик. Что из этого может получиться ? Отчёты эти никто не читает кроме самих авторов и пары рецензентов. Все их прочесть просто физически невозможно. В этом бумажном море тонут, не находя сразу же своей реализации, и новые технические решения. Естественно, их с годами становится всё меньше, люди видят: зачем ломать себе голову, если всё равно важно не содержание, а форма, т.е. примерный объём отчёта и срок его выпуска, а что будет внутри - новое или старое - не важно. В таких условиях скоро, наверное, стало бы возможным полностью за новые отчёты выдавать старые, перепечатывать одно и то же. Частично это уже происходит.
Люди находятся в каком-то ослеплении или не имеют достаточно информации, чтобы судить... Они живут, активно работают, но не ви¬дят результатов своего труда. А результатов нет, по существу, нет ничего кроме груды бумаг, которые сгладываются в шкафы и там хранятся, пока не сгниют. Посредством бумаг душится то живое - рац. предложения, изобретения, которые, конечно же, есть, но они не прорываются через бумажные баррикады к реальному воплощению. Один слой бумаги прорвать легко, но в кипах бумаг застревают даже пули.
На приоритетных направлениях - развитии в институте средств вычислительной техники, разработке САПР - на руководство ставятся люди с опытом закручивания гаек на стендах шестидесятых годов, имеющие весьма приблизительное представление о новой технике и о том, что входит в их новые обязанности, не умеющие элементарно организовать работу, выдать задание, проверить результат, просто понять, действительно работник делает что-то реальное или только красиво говорит об этом. О каком ускорении тут может идти речь? Не понимаются стоящие проблемы, стратегические нужды, не верно оцениваются наши возможности, а ведь многое можно было бы делать намного активнее уже сегодня, даже в условиях отсутствия передовой компьютерной техники. Прежде всего это касается разработки программных средств (ПС) и создания баз данных, к которым у нас относятся просто преступно бесхозяйственно, а ведь это, а не сама вычислительная техника - основное национальное богатство, которое в значительной мере будет определять наше будущее, будущее страны.
Такие руководители получают вместе с премиями ежемесячно 300 -500 и более рублей практически только за ежедневное участие в собраниях, совещаниях и т.д. Они не заинтересованы ни экономически, ни в научном плане, т.к. сами не разбираются в последних разработках, обычно связанных с вычислительной техникой, ни в каких изменениях, а всё в их руках. В том числе и выдвижение молодых специалистов, которых они продвигают, исходя не из интересов дела, а людей удобных, проверенных, умеющих выполнять указания.
Топтание на месте без каких-либо результатов продолжается и сегодня. Надежда на полный хозяйственный расчёт и введение выборности должностей. Но опять приходится ждать, когда можно было бы делать! Ждать начала эксперимента, ждать конца его и начала нового, ждать введения закона, а потом разъясняющих его положений. Нас всё время вынуждают ждать. Не много ли и чего, собственно, мы ждём? Новых бумаг? Спущенной сверху панацеи от всех бед? Ясно, что надо перестраиваться на местах, но каким образом, если далеко не все этого хотят? Прискорбно то, что не только руководящие работники, но и многие другие люди за 35 - 40, что говорить, даже за 30 перестраиваются внутренне с трудом. Они не привыкли и не обучены перестраиваться, желания их по-прежнему сводятся к увеличению оклада без увеличения вклада сил. Люди привыкли к спокойной жизни и ждут перемен где угодно, только не на своём рабочем месте.
Пока подаваемые предложения по совершенствованию организации труда, переходе, хотя бы частичном, с административных на экономические методы руководства натыкались и натыкаются на вату равнодушия. Нет, их не отвергают категорически, тебе говорят: «Хорошо! Этим заинтересовались в дирекции, что-то обязательно пойдёт в отделе.» Но проходят месяцы, годы, а предложения лежат в столе. Когда же о них пытаешься напомнить, этого не любят. Первые мои предложения по совершенствованию организации труда, созданию банков идей и ПС, стимулированию разработки ПС лежат уже почти два года. Последние - по организации не формального, а фактического соц. соревнования - несколько месяцев. Не сделано ничего, ничего не меняется. Повторю: никто мои предложения не отвергал, наоборот они всеми признаны оригинальными и восприняты положительно. Но результата нет.
Аналогичная судьба и у моих научных работ, связанных с разработкой технологий САПР и программным обеспечением станков с ЧПУ. Они могли бы дать реальный экономический эффект, сократить затраты труда, повысить точность изготовления деталей, но отчёты лежат в шкафу. Возмогло, всё это выглядит голословно, но я не собираюсь здесь никого персонально обвинять. Как Вы, видимо, хорошо знаете, виновного чаще всего не найдёшь. Я говорю об общей картине.
Не подумайте, что меня в моем институте кто-то обидел. Нет! Я учусь в аспирантуре, по должности и по окладу я на уровне своих сверстников, работаю на самой современной технике, имеющейся в институте (но что же это за техника ?!), занимаюсь на работе чем хочу. Сам выбираю себе тему, планирую сроки своих работ, их стоимость. Всё это достаточно произвольно, т.к. деньги эти не поймёшь какие, во всяком случае, не настоящие, а работа рассчитана на неясную перспективу. Могу интенсивно работать в шкаф, где хранятся отчёты, могу читать литературу - художественную или научную, писать стихи, статьи, свободно брать отгулы, работать в первую или вторую смены - как удобнее. Денежное содержание от этого практически не зависит.
Достоинства такого положения очевидны. Платили бы ещё раза в два больше, но этого придётся довольно долго ждать - у нас по-возростовая уравниловка. Деньги платят не за работу (работай хоть за десятерых, ничего не изменится), а за стаж и должность, которая тоже с возрастом обычно приходит, если нет явных срывов. Всё это, в конце концов, просто не интересно! Зарабатываю я не так плохо, но грустно сознавать, что лучшие твои годы проходят впустую, то, что ты делаешь, не нужно людям, что после тебя ничего не останется. Понятно также, что это незаработанное «благополучие» не может не быть временным. Результатом его является развал промышленности, который по мне же ударяет общим уровнем жизни.
Мои «успехи» на службе, естественно, объясняются моей удовлетворительной лояльностью, я тоже обычно выполняю не частые и не слишком обременительные «указания». Я никому не мешаю, и мне никто не мешает. Я думаю, Вы прекрасно понимаете, что конфликтовать серьёзно, не по пустякам, было абсолютно бесполезно, даже сегодня в нашем конкретном институте изменений не ощущается. Размахивать руками без реальных экономических условий - перевода на полный хозяйственный расчёт, а нам нужен самый полный, сверх полный, говоря на человеческом языке, настоящий, а не «говорильный» хозяйственный расчёт, то же, что пытаться уговорить реку течь в другом направлении. В народе говорят ещё и по другому: то же, что не рекомендуется делать против ветра. Убеждён, что, если я откровенно выскажусь о положении дел в отделе, придётся уйти мне, а не начальнику лаборатории или отдела. А ведь есть ещё и дирекция, в которой кроме Генерального только его заместителей одиннадцать штук - футбольная команда! Простой научный сотрудник для них даже не мяч, а вообще ничто. Конечно, среди них есть достойные люди, хорошие специалисты, но система подчиняет себе людей, заставляет служить ей по её зако¬нам, а тех, кто не желает этого делать, она просто выплёвывает в неудачники. Не хочется быть неудачником не в общепринятом «бытовом», не в другом, скажем, «вечном» смыслах.
Ясно, однако, что сегодня дело не в отделе и не в институте. Выправить положение может только быстрейший переход с административных на экономические методы хозяйствования всей экономики страны. Жду этого с нетерпением. Перемены, намеченные партией после апреля 1985 года, масштабны, они охватывают всю экономику в целом, и автор, как говорится, полностью их поддерживает, желая всё же взятому ускорению и перестройке ускоряться побыстрее, а главное - не только на бумаге. Хотелось бы, чтобы перестройка быстрее коснулась и родного института.