2. Творчество
Если в одних сферах модно печатать практически что угодно, и тебя никто не остановит (нельзя только широко внедрять свои разработки), то в других положение иное.
Как я уже отмечал, у меня написано довольно много стихотворений, есть также ряд небольших рассказов. До последнего времени я не делал серьёзных попыток опубликоваться, зная сколь это не просто. Честно говоря, и большой необходимости выносить на суд общества своё творчество, пока у меня была чистая лирика, я не видел. Сегодня считаю необходимым поделиться некоторыми своими мыслями. Последние месяцы пытаюсь пробиться в журналы, но сделать это оказалось даже сложнее, чем я думал, хотя некоторые подвижки намечаются. В любом случае, больше молчать не считаю возможным и не буду.
Не могу удержаться и приведу здесь небольшой рассказ «Графоман», написанный мной на днях.
Графоман
Как могло случиться такое! Автора охватил ужас, когда он увидел в своём почтовом ящике толстый конверт редакции. Сквозь него явственно проступали недостойные буквы разваливающихся строк его непрофессиональных стихов. О, позор! Пепел сожжённых рукописей засыпал глаза. Из конверта потянулась рука с вытянутым указательным пальцем и, дотянувшись до груди автора, больно ткнула его этим пальцем. «Графоман!» - прогремело из почтового ящика.
Тысячи покончивших с жизнью, но гордо не отославших своих стихов авторов предстали в его глазах разящим укором. Они висели скромными, аккуратными рядами, как висят в магазине бракованные пальто, которые не берут даже после тройной уценки.
«Виноват я! Кругом виноват! - вырвалось из могучей груди автора.- В тринадцати тысячный раз! Это конец...»
Пол лестничной площадки содрогнулся и треснул. В беспамятстве бросился он в образовавшуюся дыру, в ушах его звенело: «Граф... в... оман!» - «Да, теперь только в Оман...» - ясно подумал автор и оказался в редакции литературного журнала государства Оман.
Да, никто не любит печатать начинающих поэтов. Помня уроки классиков, что во всём лежат экономические причины, полагаю, что, видимо, в редакциях нет заинтересованности печатать молодых и, очевидно, есть заинтересованность печатать старых авторов. Думаю над этой экономической загадкой - причём здесь возраст? Интересно, думают ли над ней в редакции и СП СССР?
Чтобы не было двусмысленности, добавлю, что автор не считает себя графоманом, и предложенный рассказ «Графоман» он писал не о себе, а о другом человеке, которого хорошо знает. (Чтобы редакция не посчитала, что автор придумывает.) Герой рассказа недавно приезжал к нам в составе писательской делегации Омана и приглашал посетить свою страну. Автор ему решительно отказал, надеясь всё же когда-нибудь опубликоваться у себя на Родине.
Если же говорить серьёзно, в издательских вопросах действует очевидная социальная несправедливость. Одни могут печатать свои произведения, далеко не обязательно шедевры, за счёт государства, т.е. всех прочих, а другие - прочие - не могут издать свои стихи даже за свой собственный счёт. Обычно говорят о литературных до¬стоинствах, но, простите, разве это аргумент? Может быть, здесь существует какой-нибудь объективный критерий известный в редакциях? Автору он не известен. (Используемый в некоторых других странах критерий прибыльности издания у нас не применяется.) Сколько было сделано ошибок, исковеркано жизней, в том числе лучших, подчёркиваю, лучших писателей СССР в редакциях без сомнения известно лучше, чем автору. Видимо, некоторые это количество считают недостаточным. Наверняка можно было бы привести не отдельные примеры, а целую статистику талантливых современных авторов, которых не печатают по разным причинам и сегодня. До последнего времени исправлять ошибки было принято после смерти писателя. Конечно, лучше поздно, чем никогда...
Кто же делает эти ошибки ? Я, конечно, понимаю, что не всё зависит от редакции, особенно зависело раньше, и по любому делу у нас найдётся n-ое количество ответственных с запутанной иерархией, но, в любом случае, разве можно абсолютно непредсказуемый процесс развития молодых авторов ставить в зависимость от чисто субъективных мнений очень узкого круга людей, кто бы они ни были ? Всегда ли вообще можно узнать в начинающем авторе М.Булгакова, А.Платонова или Н.Рубцова? Практика, а она, как известно, критерий истины, показывает, что нет. Процесс становления писателя длителен, попытки втиснуть его в заданные рамки - губительны для таланта. Но в то же время писатель не может нормально развиваться, не публикуя своих произведений. Как в технике турбина без нагрузки идёт в «разнос» и выходит из строя, так и писатель, не имея возможности подключения к читателю, внутренне перегорает.
По существу, автор жертвует многим - временем, часто семьёй, карьерой, здоровьем, а результат заранее не известен и в абсолютном большинстве случаев не соизмерим с затратами. Кажется естественным, что не только автор должен идти на встречу обществу альтруизмом своего творчества, но и общество должно отвечать ему тем же, хотя бы по минимуму, создавая возможность напечататься за свои деньги, давая автору шанс вырасти. В настоящее время такой возможности нет. Было бы, кажется, наивным ожидать от начинающего автора полноценной первой публикации. Процесс вхождения в литературу всегда был постепенным (этому масса примеров из прошлого, только единицы классиков врывались в литературу метеорами), это путь навстречу автора и читателя, где каждый должен пройти свою половину пути. Нужен ряд публикаций, чтобы автор смог найти себя не только для себя, но и для читателя, в ходе которых читатель и критика поправят автора, а автор подтянет к себе читателя. Это невозможно сделать теоретически.
В условиях социализма печатать или не печатать данного автора и каким тиражом демократичнее всего было бы решать всенародным референдумом. Но такая возможность не представляется реальной. Какие же на сегодняшний день мы имеем возможности?
Сегодня дорога к читателю лежит только через толстые журналы которые, естественно, не могут пропустить всех желающих. Поэтому в редакциях изобретаются «объективные» критерии узкого «профессионализма» для сдерживания толп авторов. В настоящем положении это вынужденная мера. Надо же как-то объяснять почему одним можно печататься, а другим нет. Я не удивлюсь, если выяснится, что существуют определённые инструкции по критериям оценки и отбору стихов для журналов. Это было бы вполне в духе вчерашнего времени - инструкция плюс (или только) мнение «профессионала».
Однако, талант и «профессионализм» - вещи трудно совместимые. Талантливое это нечто новое, не укладывающееся в традиционные рамки и, хотя бы поэтому, уже не «профессиональное», и именно оно старательно обрезается, называется графоманством и в результате не доходит до читателя. Без таланта техника мертва, тем не менее её сегодня считают первостепенной в поэзии. Всё это очевидно, но почему-то требует постоянных нудных споров на страницах журналов и газет, которые всем надоели и не дают никаких результатов. В результате разрешается спор о таланте, но не разрешается сам талант, находится место для статей о молодых поэтах и не находится бумаги для их стихов.
Да, и нужно ли из всех делать «профессионалов»? Очевидно, что даже непрофессиональное занятие литературой предпочтительнее пьянства или сидения у телевизора. Приобщение к творчеству развивает ум, фантазию, наблюдательность, душу человека. Пускай стихи автора никогда не достигнут вершин поэзии, его поэтические опыты не будут бесполезны ни для него, ни для государства.
У нас не поэт «себе сам высший судия», не читатель и даже не критик, а редактор. Берусь утверждать, что нет и никогда не было такого писателя, у которого при желании нельзя было бы найти литературный штамп. Конечно, их находят, но только у молодых. Да, чего только при необходимости, а она есть, можно не найти? Если нет штампа, значит есть что-то ещё. Это не причина, а повод.
Считаю, что решать, что печатать, а что нет должен сам автор, но и отвечать, и нести расходы тоже. 100-300 рублей для издания на множительной технике при большом желании напечататься может заработать тем или иным способом и внести каждый автор. Ограничения, естественно, должны быть, будем называть вещи своими именами,- это цензура, стоящая на страже законов, по которым у нас запрещается пропаганда насилия, войны, порнография. Но не должно и не может быть цензуры художественной! Не надо бояться за читателя, у него нет времени читать серую поэзию. Недавно открыли, что читатель созрел для чтения откровенных публицистических материалов. Свобода художественного творчества - логическое продолжение политики гласности. Графоманы не так страшны, они даже могут приносить прибыль государству.
Кстати, думается, что всё то, что не приносит в литературе хоть минимальной прибыли государству, имеет сомнительную не только художественную, но и идеологическую ценность. Большие, как бы гарантированные, государственные тиражи без подкрепляющего их спроса не могут не развращать, причём это намного страшнее, потому что развращает не только вкусы, но и умы, сеет скуку, разочарование, бездуховность.
А начинающему автору не нужны большие тиражи, на первое время достаточно хотя бы 300 + 500 экземпляров. Когда-то так и было. Говорят, нет бумаги. Но много ли нужно молодым поэтам, даже в масштабах всей страны, тем более учитывая многократно возросшие с того «когда-то» возможности нашей промышленности? Скажем, 100000 подборок в год по 500 экземпляров на 50 страниц будет 50 миллионов экземпляров по 50 страниц или одному авторскому листу. Очевидно, что это капля в бумажном море, вряд ли она его переполнит. Но, если это не так, то стоит отказаться одному-двум писателям из СП СССР от собрания своих произведений, и дело уладится само собой. Может «отказавшийся» член СП представить размеры сто тысячной благодарности молодых поэтов СССР? Как не крути, а противопоставление получается: один или 100000. Укладывается ли такая арифметика в понятия «демократия» и «социальная справедливость»?
Существующую у нас систему издания можно было бы объяснить выдающимися достижениями членов СП, но есть ли они? Достаточно ли их для количества членов? Сегодня многие сходятся на том, что нет, если достижения и есть, то их явно не достаточно. Очевидно, тому много причин. Может быть, одна из них та, что принятые критерии отбора произведений рассчитаны не на массового читателя и не на поэтов, а на тех, кто сами называют себя «профессионалами». (Я не могу представить кому ещё может быть интересна основная масса публикуемых стихов.) Поэтому массовый читатель и не читает (мало читает) нынешних, отобранных по «профессиональным» меркам поэтов. Читателя не интересуют нюансы литературоведения. Он не будет искать в стихотворении ошибки и штампы. Он хочет, чтобы стихи его волновали, пробуждали мысль. И, если у автора есть находки, он простит ему отдельные просчёты. Не бывает безукоризненных, идеальных во всех смыслах и на все вкусы стихов. Даже гениям свойственны огрехи - по ним ли мы о них судим ? Но «профессиональные» стихи действительно бывают. Сегодня это вполне определённое понятие.
Это стихи, в которых нет ничего живого, а есть общеизвестная, неоспоримая мысль и голая стандартная техника. Они похожи, как близнецы. К таким стихам трудно придраться, но и читать их не интересно. Нет, я не выступаю за неряшливость поэтического подчерка и за дурной вкус, но я за право на ошибку и против расклеивания ярлыков. Известно, что не ошибается тот, кто никуда не идёт. Это полностью относится и к поэзии. Официальная (издаваемая) поэзия статична, она требует свежей струи и ломки некоторых устоявшихся «профессиональных» стереотипов. Можно ведь повернуть всё и в другую сторону.
У критики, литконсультантов в редакциях сформировались свои, во многом шаблонные, критерии и приёмы разбора и оценки стихов, которые можно было бы пересчитать по пальцам. Не это ли истинное и действительно вредное графоманство? Читатель ищет в стихах простое человеческое чувство, свежую мысль, а им перекрывают дорогу запрофессионалившиеся чиновники, выискивающие блох на живом с помощью орудий типа топора, убивающие это живое и подсовывающие вместо него читателю стерилизованные чучела. Надоела эта мертвечина!
Уровень ответов из редакций вообще не выдерживает никакой критики, это - отписки. Объясняют их чрезмерной загруженностью, но, простите, какое дело молодым авторам? Значит, нужно увеличить штаты, повысить оклады, тем более, сегодня увеличиваются тиражи.
Неужели в СП даже на это нет денег? Чисто бюрократические сложности! А почему не сделать журналы хозрасчётными? Сколько бы отпало проблем. Но это другой вопрос и не выход для всех начинающих. Поэту не нужна справка, что он поэт.
Кто сегодня возьмётся утверждать, что в СП нет графоманов, и все тысячи его членов - первоклассные писатели? Никто не считает графоманом себя, но почему-то некоторые, получив членские билеты, считают себя вправе публично ставить это клеймо на других. Причём ставят его обычно не на конкретного человека, а сразу на всю толпу молодых авторов, так сказать, оптом, видимо, в надежде, что никто из них не воспримет это оскорбление персонально на свой счёт. А если и воспримет, то не будет иметь возможности так же публично на него ответить, а ведь такой возможности, действительно, нет!!
Есть люди с большим или меньшим талантом, литературным опытом, но всё это люди, и никому не дано право их оскорблять, вдвойне не честно делать это оптом. Человек, обзывающий других хамами, чаще всего сам является таковым.
Вообще, поражает развернувшаяся ныне в печати дискуссия о графоманах. Она весьма характерна для нашего общества - дискуссия ради дискуссии, когда много слов и нет дела, ведь она никуда не ведёт. Несколько лет назад это было бы не удивительно, но в условиях перестройки она - явный анахронизм. Государственная проблема творческого развития тысяч молодых талантливых людей, раскрепощения литературы необходимой миллионам требует радикального решения.
Начинающий автор сам может распространять свои произведения у книжных магазинов или в других, специально отведённых местах. Кому это повредит? Это может дать государству только дополнительную прибыль, пусть умеренную, но скорую. В условия сокращения винных доходов и перехода на экономические методы хозяйствования, это реальное подспорье бюджету. В долговременном плане развития общества прибыль подсчитать невозможно. Для авторов неформальное общение с живым читателем будет настоящей школой мастерства, которую не могут дать ни Литературный институт, ни ЛитО.
Короче говоря, если руководители нашей литературы действительно хотят реального привлечения молодых творческих сил без обрезания их под «профессиональные» стандарты, это можно сделать уже в 1988-ом году, предоставив молодым авторам множительную аппаратуру. Разместить её можно хотя бы при редакциях крупных журналов, в домах Культуры или библиотеках. В качестве цензоров за дополнительный заработок за счёт авторов могут выступать члены СП СССР или другие доверенные лица государства.
Ясно, что предоставление слова молодым авторам - проблема не техническая. Остаётся надеяться, что в наше время перестройки и гласности она найдёт своё неформальное решение, как оно было уже найдено в отношении молодых художников. Им просто разрешили свободно продавать свои картины. Чем хуже поэты? Зачем ставить препоны молодым талантам и создавать условия для недовольства, которое не может не возникать. Если автор будет иметь возможность издания, в своей непопулярности он сможет упрекать уже только себя без претензий к государству, в меру своего таланта он будет ему полезным.
Судя по публикациям в прессе, по этому вопросу не все члены СП разделяют высказанную точку зрения (например: ЛГ №28 от 8.06. 87 «Слушать ритм времени», ЛГ №30 от 22.07.87 «Графоману - графоманово» Н. Старшинов), хотя она и не нова (ЛГ №30 от 22.07.87 «Научимся ли уважать любителя? « Р. Мустафин). Очевидно, у противников издания произведений начинающих авторов есть на это причины. Не причины ли это связанные с проявлениями литературного и, в частности, поэтического бюрократизма? Не клановые, кастовые, элитарные ли это причины? Не причины ли это связанные с узаконенным получением нетрудовых доходов и привилегий? Как ещё можно назвать доходы, получаемые отдельными членами СП за издаваемую, но не расходящуюся литературу?
Интересно было бы прочесть на страницах официальных изданий как сами писатели, чьи произведения годами лежат на полках книжных магазинов, объясняют этот феномен - своим «профессионализмом» или чем-то другим? Для них это должно быть большим горем, если они честные люди.
Безусловно, общество должно поддерживать в периоды творческого спада писателей, доказавших делом свою общественную пользу. Но не дешевле ли это делать просто в денежной форме без перевода дефицитной бумаги, а её предоставлять в распоряжение молодых авторов на договорных началах?
Без свободы художественного творчества невозможна перестройка литературы.