Очень любила моя бабушка семейные застолья. Вот так бывало соберется вся семья субботним вечером за одним столом , а на столе: свежий борщ со сметанкой, отварной картофель с укропом, малосольные огурчики. Ну и конечно, бутылочку обязательно бабушка на стол поставит. По сто грамм выпьют – и полилась беседа. Кто что вспомнит, кто анекдот какой, кто забавный случай из жизни. А по двести выпьют – так пора песни петь. Песен моя бабушка знала много. Запоет, а все её подхватывают. Я не пою! Сижу тихонько и слушаю. Пытаюсь слова запомнить. Нравятся мне очень наши застольные песни. Душевные, глубокие, со смыслом.
- Шел со службы казак молодой, – запевает бабушка. – Через речку дорогой прямой…
Я маленькая, сидя на лавке в уголке, сразу представляю удалого молодца с закрученными усами, с папахой на голове. Вот подошел он к речке! И ни к какой-нибудь там речушке, а к нашей Кубани! Подошел и думает: Дай-ка я её сейчас перейду.
- Ай, дощечка-доска, подвела казака, – продолжает бабушка. – Искупался в воде ледяной...
Все дружно бабушке подпевают. Про меня все забыли. Сижу в своем уголочке и представляю, как этот казак выбирается из реки. Папаху свою потерял, усы намочил. Вылез на берег весь мокрый, дрожит бедняга.
- Вышел он на крутой бережок.
И костер небольшой он разжег...
-Ага! – Думаю я. – Он сначала лазил по берегу, дрова искал в темноте (почему-то представлялось мне, что события эти происходят ночью). Потом еще спички еле нашел. Вернее, нашел-то он их у себя в кармане. Только они были сырые. Поэтому не знаю, как он умудрился разжечь костер. Ну да это не так важно, потому что песня-то звучит дальше:
- Мимо девушка шла
И к нему подошла:
Что случилось с тобой,
Мой дружок?
Вот тут я, по идее, должна была представить молодую красивую казачку! Но не тут-то было! В моем воображении это была красивая, но очень злая ведьма. С длинным распушенным волосом и черными, светящимися в темноте, глазами.
- Отвечает казак молодой:
Осетра я ловил под водой.
Больно речка быстра,
Не поймал осетра,
Зачерпнул я воды сапогом.
- Ну, точно ведьма, – думала я. – А он как чувствует, правду не говорит ей. Вон даже про осетра, какого-то, придумал.
- Отвечает казачка ему:
Горю я твоему помогу.
Ты постой-погоди,
Сапоги не суши,
Разведем мы костер на дому!
Вот тут-то меня и охватывал настоящий страх. Сижу в своем уголке, уши руками зажимаю: хоть бы дальше не пели. Глаза закрою крепко-крепко. А перед глазами все равно картинка стоит: вот заводит ведьма казака к себе в дом, под видом сапоги посушить, а сама глазами как зыркнет, как толкнет его в печь. Сама смеется громко-громко, радуется, что на ужин у неё сегодня молодой казак.
Дальше я слов песни точно не помню, помню только последнюю строчку:
-Не вернулся домой холостой.
Тут я всегда представляла его родителей, которые сидят на лавке и ждут домой своего казака. Сидят ждут и не знают, что его ведьма съела. И просидят они так много-много лет. Будут все на дорогу глядеть и слезы горькие лить, пока не умрут прямо на лавочке.
Сижу я в своем уголочке, к стене отвернулась, слезы кулаком по лицу растираю. Никому до меня дела нет. Все уже другую песню поют, про вареники. Я потихоньку подхожу к бабушке и шепчу на ухо:
- А она его правда съела?
Бабушка просто кивает мне, продолжая громко выводить: Навари милая, навари милая, навари о-хо-хо, моя чернобривая.
Я тихонько иду в комнату, ложусь на кровать и пытаюсь заснуть. Всю ночь мне снятся злая ведьма, молодой казак и его несчастные родители на лавочке.