ЧП
(фрагменты из Полёта Альбатроса)
Неожиданно в лагере произошло ЧП — попытка суицида Маши Верховской, девочки из старшего отряда. Влюбившись по уши в одного из мальчиков и признавшись ему в этом, она не встретила с его стороны взаимности. И по этой причине решила, что дальнейшая жизнь не имеет ни малейшего смысла. Умыкнув из кухни бутылку с уксусом, Верховская вылакала из нее больше половины, после чего ее стало выворачивать наизнанку. К счастью, в бутылке оказалась не эссенция, а довольно слабый ее раствор, поэтому ничего ужасного с неопытной самоубийцей не произошло.
— Лишить себя жизни не так просто, как кажется, — вновь философствовал перед Козиным Голубь, - потому что далеко не у всех это получается с первого раза. Где-то я читал юморной рассказ про одного хохмача, которому не жилось спокойно на белом свете, и он без конца пытался перебраться в мир иной. Чего только он не делал, но всегда находились какие-то причины, мешающие ему претворить свою мечту в реальность.
— А что же, ему так и не удалось помереть? — Живо заинтересовался Венька.
— Нет, не везло чуваку. То веревка рвалась, то кто-нибудь успевал дурачка вытащить из нее, то еще что-то. Один раз он придумал прыгнуть с крыши пятиэтажного дома вниз головой, и что ты думаешь?
— Что, не долетел, да? — Скептически усмехнулся Козин.
— Почему же, долетел. Да еще как... Только в самый ответственный момент из-за угла выехала мусоровозка, и этот неугомонный хохмач плюхнулся в самую гущу зловоний. В самый раз бы успокоиться, но после того случая он целых полгода готовился к очередной попытке, чтобы все случилось наверняка. — Шурик загадочно умолк, играя с котом.
— Ну, а дальше-то что? — Сгорая от нетерпения, спросил приятель.
— А вот дальше и было самое интересное. Этот непоседа раздобыл где-то трофейный пистолет, какой-то зверский яд, приготовил прочную веревку, бритву и решил все это сразу применить.
— Как это сразу? — Удивился страшно заинтригованный Козин.
— А очень просто. — Снисходительно глянув на вспотевшего от волнения Веньку, сказал Голубь, — Сначала он включил газ, наполнил ванну водой, залез в нее, сделал петлю такой длины, что стоило ему с головой уйти под воду, как она тут же и затянулась бы. После этого он выдул пузырек яда, а пока его действие не проявилось, самоубийца вскрыл себе вены. Потом взял пистолет и выстрелил в висок, представляешь себе? Вот такая дурацкая история...
— Ага! — Удовлетворенно вскричал Венька, — Значит он все-таки добился своего? Я все понял: после выстрела тело обмякло и сползло в воду, веревка затянулась на шее, кровь тем временем хлестала из него. Здорово он придумал, это уж точно наверняка!
— Да нет, Венька, у тебя слишком богатая фантазия. Ни черта ты не понял, потому что из затеи ничего не вышло. Старый пистолет дал осечку и от волнения выпал из руки, яд оказался настоящей липой, натянувшаяся на шее веревка сорвала кран, к которому была прикреплена. Из ржавой трубы хлынул ледяной поток, из-за которого хохмач взбрыкнул ногой, дернув за цепочку заглушки, и вода со скоростью ветра ушла из ванны. Вот видишь, что значит не судьба?
— Постой-постой! — Недовольно воскликнул Козин, — А как же перерезанные вены и пущенный в квартиру газ? Тоже что-то тут не сработало?
— Ну, естественно. Конфорки-то и духовку он включил на полную мощь, а общий вентиль забыл открыть. Вены? Так ведь без воды из них много крови не выйдет, закупорятся. А через 10 минут снизу прибежали взбешенные соседи, дом старый, потолок у них протек моментально. Теперь-то тебе все стало понятно или еще нет?
— Да уж, забавная история, — разочарованно произнес Венька, — жалко мужика, наверняка отправили в дурдом...
— Вот тут-то ты попал в самую точку, молодец.
КОНКУРС
— Между прочим, пора бы и освежиться, — бегло глянув в сторону Оли, вывел приятеля из сумрачного штопора Голубь, — Барс вон весь изнывает от жары. А забота о наших меньших братьях — долг человека.
— Как трогательно. — Проворчал Венька, бездарно проигрывая Шурику офицера, — Если ему жарко, то мог бы и сам догадаться сходить окунуться. Кстати, интересно бы знать, откуда у кошки может быть пристрастие к воде? Это же противоестественно для данного вида животных. Другое дело — выдра, ондатра, бобер, даже медведь...
— А с чего ты взял, что Барс — кот в чистом виде? — Подняв недоуменные глаза на Козина, вопросил Голубь, — Дарвин, например, утверждал, что человек произошел от обезьяны. Так?
— Вроде бы так.
— Вот ты, Венька, почему-то безоговорочно веришь в эту ересь. А ведь его теория — клевета на весь род людской. Почему именно только от обезьяны, а не от других млекопитающих, а? Ну-ка ответь вразумительно!
— Не знаю, — пожал плечами Козин, объявляя Шурику очередной шах, — просто так принято считать за неимением другой теории. Да и внешнее сходство тоже...
— Насчет внешнего сходства — не свисти! — Продолжал развивать начатую мысль Голубь, — Разве тебе не приходилось встречать людей, допустим, с лошадиной физиономией, с крысиной, козлиной, змейской, похожих то на орла, то на кабана, то еще на какого-нибудь зверя?
— Точно, встречал! — Радостно встрепенувшись, вспомнил Венька, — В нашем подъезде живет одна такая тетка. Каждый раз, как я ее вижу, то на ум почему-то приходят розовые и добродушные свиньи. Интересно, а от кого произошел я?
— А тут и думать нечего, — уверенно ответил Шурик, — с первого взгляда невооруженным глазом и в полной темноте видно, что от лисы. Хитрый, пронырливый, вездесущий, бесшумно появляющийся, как призрак. А вот наша Алла Степановна — типичная лань. Кстати, вспомнился один анекдот про лань, хочешь?
— Давай, валяй.
— Встречаются два старых приятеля. «Что у тебя новенького?», — Спрашивает первый. «Да ничего особенного. Ну, разве что мне дали новую секретаршу, так себе, а ноги и вовсе, как у лани». «Да? Что, такие же длинные и стройные?». «Нет, такие же тонкие, жилистые и волосатые».
Слышавшая анекдот Голубкина, не выдержала и прыснула от смеха, отчего оба приятеля одновременно повернули головы в ее сторону.
— А у тебя, Голубушка, похоже, в роду был хамелеон. — Строго глядя на нее, предположил Шурик.
— Это еще почему?! — Возмутилась Оля, представив себе образ довольно невзрачного зверька, — Неужели я такая страшненькая?
— Нет, внешний облик здесь как раз не причем. Просто ты умеешь поразительно видоизменяться: из заурядной пионерки сразу в привлекательную Афродиту. — продолжал Голубь, — Сегодня мы все имели удовольствие это лицезреть возле лягушатника, правда Венька?
— Святую истину глаголешь, сын мой! — Подтвердил Козин, энергично закивав гривой.
— Вот видишь, что знающие люди говорят. И ноги у тебя совсем не такие, как у упомянутой лани, — добавил Шурик, от внимания которого не ускользнули сальные взгляды Веньки.
— А что, еще хуже? — Откровенно напрашивалась на комплимент Оля.
— Я этого не говорил. Но если ты хочешь знать мое личное мнение о данном объекте, то я склонен считать его эталоном. Но, поскольку я не истина в последней инстанции, на всякий случай обратимся к мудрому народу. А ну, батюшка, выкладывай свои ценные соображения по теме. Только не вздумай кривить своей подлой лисьей душой!
— Народ полностью солидарен с таким непревзойденным эстетом в области дамских ножек, каковым является Александр Скворцов! — В тон Шурику отрапортовал Козин, — Единодушная оценка жюри — 5 баллов!
— То есть, высшая. — Согласно подытожил Голубь, поразившись несвойственному Веньке красноречию, — Да, Голубкина, плохи твои дела, однако.
— Это еще почему?! — Удивилась польщенная было Оля, — Сами же только что говорили...
— Вот и я говорю, — снисходительно улыбнулся Скворцов, — что пришла хана твоим формам с длинными подолами. Придется тебе, Голубушка, переходить на нормальные одеяния. Например, та же Матильда, хотя ее ноги и твои — день и ночь, выглядит эффектней тебя. А почему, задумайся? Да потому, что она умеет их показать, я прав, батюшка?
— Во истину прав, сын мой. Аминь! — Хихикая, вновь сымитировал Козин какого-то попа.
— Так вот, Голуба, — окончательно войдя в раж, ораторствовал Шурик, — запомни, что стройные женские ноги отнюдь не частная собственность, а всеобщее достояние. Да-да, не ухмыляйся, не протестуй раньше времени. И скрывать их от настоящих ценителей красоты — высшая степень эгоизма! Нет, даже не эгоцентризма, а нечто вообще чудовищное, выходящее за рамки здравомыслия, настоящее преступление. Надеюсь, цивилизованная общественность согласна с этим неопровержимым тезисом? — Повернулся он к Козину.
— Без комментариев! — Съехал было Венька с церковного тона, но тут же поправился, — Согласна. Ныне, присно и во веки!
Мальчики впервые видели Олю такой развеселившейся. Она вся сияла от похвал, высоко оценив своеобразный юмор забывших про шахматы приятелей.
Козин с искренним восхищением смотрел на Голубя, ибо точка зрения последнего на все 100% совпадала с его собственной.
Тем временем, начало уже смеркаться. Шурик узрев, что его экспромт прошел на «ура», решил его усугубить наглядным финалом. Поэтому он сказал Оле:
— А теперь в самый раз проверить, насколько лекция об эстетике дошла до сознания масс. Голубкина, ты готова предстать перед компетентным жюри и убедительно проиллюстрировать предмет нашего обсуждения?
— Что ты имеешь в виду? — Растерялась Оля, зачем-то оглянувшись по сторонам.
— Во-первых, расстанься, наконец, со своим Грином, а, во-вторых, встань со скамейки и подойди к судейскому столу. Вот так, — поощрил ее Голубь, когда она в недоумении подчинилась, — а теперь грациозно приподними подол юбки до приемлемого уровня. Да не вертись по сторонам, за этими кустами нас не видно, тем более что уже сумерки наступили.
Их скамейки и столик действительно стояли хорошо защищенными густой листвой со стороны корпусов. А с другой стороны в нескольких метрах от них проходила сетчатая изгородь территории «Альбатроса».
— Ой, мальчики, может не надо никаких шоу? — Взмолилась Голубкина, которой, в общем-то, нравилась игра, — Может, как-нибудь в другой раз?
— Другого раза не будет, — категорически отрезал Шурик, — лови момент, пока члены жюри в добром расположении духа. И потом, любой урок полезен только тогда, когда он тут же закреплен на практике. У публики есть возражения? Дополнения, коррективы в программе?
— Аудитория полностью разделяет поставленные к конкурсанту требования. — Немедленно отозвался Венька, всецело захваченный интересной игрой, — В этом туре никаких дополнений не имеется.
— Ну, хорошо, уважаемые зрители и высокие судьи, — заразившись настроением мальчиков, подхватила, наконец, игру и сама Оля, — я готова к демонстрации.
Еще раз внимательно оглядевшись, она слегка приподняла подол кверху, едва открыв колени, и вопросительно посмотрела на «членов жюри».
— Нет, нет! Халтура! — Замахал руками Голубь, — Выше, еще выше. Вот, так уже лучше. Еще два-три сантиметра и норма. Как думают остальные члены судейской коллегии?
— Да, так вроде ничего, — слегка склонив голову набок, согласился Венька, — много лучше. А вообще тебе, Голубкина, следует ходить вообще без всяких платьев.
— В одном купальнике, что ли?
— Не обязательно. Можно и в шортах. — Великодушно разрешил Козин.
Раскрасневшаяся от необычности ситуации, Голубкина стояла пред ликом строгих судей с приподнятым подолом, достаточно высоко открывающим ее стройные ноги. Она с трудом преодолевала смущение, хотя еще днем щеголяла перед всеми в мини бикини.
Но одно дело пляж, и совсем другое — задирать платье перед парнями, в одного из которых она была уже по уши влюблена. Возможно, именно по этой причине Оля испытывала еще и непонятное волнение.
Неожиданно она поймала себя на мысли, что ей нравится, как оценивающе смотрит на нее Скворцов. Вообще-то, ее смущение адресовалось не ему, а его приятелю. Козин ее совершенно не интересовал, а вот перед Шуриком она, пожалуй, готова была предстать абсолютно в любом виде. Тем более что он тогда в палате первым сделал шаг в этом направлении.
Оля постоянно вспоминала о том событии, которое ее вначале искренне возмутило. Но потом, снова и снова возвращаясь к увиденной ей картинке, она вовсе не отказалась бы еще раз ее повторить.
После всех событий сегодняшнего дня Голубкина уже не склонна была считать Скворцова таким уж отпетым хулиганом. Как красиво он умеет формулировать свои фразы, сколько в нем юмора! Нет, определенно, он вовсе не такой плохой мальчик, этот милый Шурик...
На следующее утро Оля вместо пионерской формы надела легкое платье и почти весь день проходила босиком, чего никогда прежде себе не позволяла. Даже сандалии на босую ногу казались ей невероятной легкомысленностью, граничащей почти что со сквернословием. Поэтому она до сих пор носила туфли, гольфы и платья ниже колен, отнюдь не подчеркивающие ее идеальные ноги.
Факт столь вопиющего отхода Голубкиной от собственных принципов в ношении одежды, да и с подачи Матильды тоже, дал новую пищу для обсуждений.
Теперь уже весь отряд и еще пол-лагеря знали, что гордость «Альбатроса» — Оля Голубкина — по уши втрескалась в первейшего хулигана Шурика Скворцова. Странный этот мезальянс побудил многих вспомнить народную мудрость про то, что «любовь зла»... А еще их за глаза стали называть голубками.
В этом большую лепту внесла отвергнутая Голубем Матильда. Она не в силах была ему простить свое унижение, тем более, в присутствии этой недотроги, вечно шляющейся в дурацкой форме. Интересно, она и спит в своем пионерском галстуке?
В жизни Беловой Скворцов был первым мальчиком, давшим ей, смазливой Матильде, поворот от ворот. До сих пор любой мальчишка считал крупной удачей, когда она обращала на него свой взор, а тут, надо же, такой неожиданный прокол... Ну, ничего, она еще покажет этим голубкам, где раки на горе свистят!
Впрочем, может плюнуть на этих девственников, которые вряд ли что-нибудь смыслят в настоящих взаимоотношениях между мужчиной и женщиной? Наверняка слишком правильная Голубкина даже понятия не имеет об обыкновенной мастурбации, а еще пытается заигрывать с Голубем! Да ничего у нее не получится с ним — кишка тонка. То ли дело она, Матильда, соблазнившая уже стольких юных сосунков! Сколько их у нее уже было? Ух ты, сразу и не сосчитаешь! Кажется, не меньше двух дюжин...