Жутковато было стоять между этими медленно вращающимися в противоположные стороны громадинами. Следствие просмотра фильмов, где падение колеса обозрения – один из символов апокалипсиса. Я невольно напрягал слух, чтобы сквозь гомон толпы и вопящую отовсюду музыку различить звуковые признаки износа механизма, но гул двигателей был ровным, громкие вскрипывания издавали старые деревья парка, по случаю открытия нового аттракциона обвешанные дурацкими гирляндами из бутафорских бубликов да яблок.
Очередь продвигалась медленно – народ рвался посмотреть на красоты с высоты. Для этого больше подходили кабинки колеса, окрашенного в синий цвет – круглые, под зонтиками, вращающиеся. Что до второго – казалось, корзинок у производителя оборудования не нашлось, вот он и решил повесить на оранжевое что-то вроде лодочек, похожих на туристические широкие каяки. Придавалось к ним по псевдовеслу, жестко закрепленному на торчащей из носа кривой штанге. Лодочки могли покачиваться вперед-назад, однако сия забава под названием почему-то «Сплав» народу затеей здравой не представлялась – колесо вращалось впустую.
Оживление в толпе вызвала девчонка в пятнистой шапке из искусственного меха. Под осторожный – рядом были дети! – мат она продиралась к окну кассы, не обращая внимания на оттаскивающие прочь руки. «Сброшенная Ляля», - сказал мамаше упитанный малыш, успокаивая взбешенную родительницу. Та взахлеб принялась пояснять что-то толпе, я же был практически оглушен орущим в мегафон продавцом воздушных шаров. Толпа расступилась, и девчонка оказалась прямо передо мной.
Она вытащила из кармана пуховичка-безрукавки две бумажки, похожие скорее на увеличенные в размере фантики из «Монополии», чем на настоящие рубли – ярко-оранжевую и алую:
- На «Сплав». На все, - пояснила заботливо в коробочку переговорного устройства, просовывая бумажки в окошко.
- Засунь себе их в…
…- всего тридцать рублей – и чудесный воздушный шар будет напоминать вам…
…- сказала…
Девчушка всплеснула руками, пытаясь поймать вылетевшие из окошка бумажки – ветер швырнул их выше, и она застыла, округлив наполнившиеся слезами глаза и открыв рот. Толпа зашевелилась, тыча меня в спину и бока, и стала обступать девчонку. Быстро бросив взгляд на расценки, я сунул в окошко двести рублей:
- Дайте ей…
- Сердобольный нашелся, - сказал динамик.
- Ты что, - взяла меня под руку подруга, - благотворительностью решил заняться?
- Да пошли вы все…
Взял девчоночью ладошку в свою руку и, распихивая людей, пошел к оранжевому колесу. Мне казалось, что тащу за собою куклу – ноги ее едва не волочились по сырому асфальту.
- Ты ее пристегни хоть, - сказала баба с повязкой «контролер» на предплечье объемом с мое бедро.
- Да, конечно, - сунул ей в карман билеты, завернутые в стольник.
Мы медленно поднимались, и глаза девчонки постепенно прояснялись. Я сидел в корме лодочки, на низком сиденье, практически на полу; она расположилась на более высоком, впереди, схватившись за обрезиненную ручку «весла» так, будто и впрямь собиралась направить лодчонку в плавание по небу.
Она принялась раскачивать наше суденышко, и хоть к горлу подступила тошнота, и плескавшаяся по дну грязная вода испачкала мои штаны и мокасины, я испытывал раздражение лишь оттого, что моя подруга – я видел сверху, - сначала радостно махавшая мне рукой, потом смотревшая с грустью, пошла прочь из парка, букетом цветов метя дорожку до тех пор, пока не попалась урна. Последний раз оглянувшись, она сунула цветы в разноцветье оберток и бутылок и, опустив руки в карманы плаща, ускорила шаг.
Мой капитан неистовствовал, лодочку швыряло взад-вперед…