Бой был страшный... И было ясно, что все идет к развязке, к завершению. Еще какое-то время – и по обеим сторонам линии фронта просто не останется в живых ни одного бойца.
Командир «белых» вышел из блиндажа, со слезами на глазах обозревая потери: убитые лошади, покореженные тачанки, пулеметы и тела бойцов перемешались в такое крошево, что, окажись там кто-то раненый, но еще живой, просто не смог бы выбраться из- под обломков.
Та же картина наблюдалась и на стороне «красных». Их командир отдал приказ оттащить к лесочку убитых солдат, чтобы похоронить с почестями после боя, который он все еще надеялся выиграть.
Ему доложили, что со стороны противника по полю вдоль окопов приближаются парламентарии. Белый, изодранный в клочья, флаг развевался на сильном ветру.
- Антон, подготовь блиндаж к переговорам. Накрой-ка столик мой, коньяк достань трофейный. Посмотрим, что скажут в «теплой» обстановке эти гости.
- Слушаюсь, товарищ командир! А что у нас с подкреплением?
- Подкрепления, похоже, можно не ждать.
- Эх, товарищ командир… Свои… братья… А сколько народу на поле оставили. За что воюем… - Сокрушенно пробормотал адъютант и еле увернулся от просвистевшей у виска пули.
-Ах ты!!! Черт! – В сердцах выругался он. – Товарищ командир, а я… - Он обернулся на молодого командира и резко рванулся к нему. – Товарищ командир! Товарищ командир! Товарищ… Командира убили!!! – Заорал он, встав в полный рост и не думая о том, что вот точно так же сейчас лечь может рядом.
***
- Вставай- ка, убитый командир! Это сколько я буду орать тебе, что обед остывает?! Щас вы у меня оба, и «белый» и «красный», получите! А ну, марш домой!
- Ба, ну чё ты кричишь, меня и так убили… - Захныкал Сережка. – Андрюха, пошли. Бабушка обедать зовет! Глухой, что ли? Пацаны, мы – скоро.
- Бабушка, ну, пожалуйста… Мы еще недоубивали всех же… - Заревел, вставая из соседней песочницы второй «двойняшка» Андрей. – Больше никого не заставляют домой идти, только нас вечно. Ну, бабуль, ну мы ж с Сережкой – командиры как раз сегодня…
- Командир у вас всегда один – я! – Строго заявила бабуля и стала вытряхивать песок по очереди из мальчишечьих шевелюр. – И-и-и… - Сокрушалась она. – Да разве ж можно вам такие игрушки дорогие дарить? На кой все переломали, попортили? – И она стала поднимать из песка обломки танков, лошадей, приклеенных к солдатикам. До дня рождения даже не попрошайничайте, не получите ни пистолетика, ни солдатика! Ни одного!
- Ну, бабуль… - Хором расплакались братья – двойняшки. – Прости…
- А где ж солдатики из набора, не вижу?
- Похоронили. Они ж все погибли. И раненые, вон, на клумбе.
- Так собирайте! Хорош реветь! Мне что, самой теперь их из песка выковыривать? Сами похоронили – сами и оживляйте! И – бегом, бегом, - борщ остывает. Война- войной, а обед – по расписанию!
- Эх, вы… А еще – братья… - Таща по лестнице на третий этаж обессиленных боем «командиров», причитала бабушка. – Два дурака играются, а столько народу полегло! Война проклятая…