«Григорий Николаевич Журавлев - фигура яркая и поразительная, как и многое в нашей Православной вере. Его жизнь стала наглядным воплощением духовного закона: «Сила Божия в немощи совершается». Родившийся глубоким инвалидом, по всем мирским меркам - несчастнейшим из людей, Григорий Журавлев был одним из самых счастливых людей на земле. Талант, данный ему Богом, он приумножил во сто крат и вернул Творцу. Он веселый был, шутить любил. Значит, жил радостно. Уважаемый был человек в селе. Какое истинное достоинство в лице, каким глубоким, кротким, все понимающим взглядом глядит он на нас с фотографии, от его глаз невозможно оторвать взгляд. И нам бы, глядя на него, хотя бы немного так научиться жить: во всех наших скорбях, немощах, тяготах горячим любящим сердцем непрестанно славословить и благодарить Бога. И Господь нас тоже одарит щедро».
В 1885 году газета «Самарские губернские ведомости» писала: «Журавлёв задумал во что бы то ни стало выучиться писать масляными красками «настоящие образа». И вот в 15 лет он, никуда доселе не выезжавший из родного села, прибыл в губернский город и обратился к проживающему здесь живописцу Травкину с просьбой показать ему, как пишутся образа. Тот ласково принял необычного ученика, оставил на несколько дней в своей квартире и познакомил с первыми приёмами живописи. Этого для Журавлёва было достаточно. Закупив в Самаре красок, кистей и прочего, он вернулся в родную Утевку и, заказав себе стол с особыми приспособлениями, принялся учиться живописи».
«Иконописец Григорий Журавлeв был человек верующий и с чистой душой. Рождeнный со страшным недугом, но имевший глубокую веру и силу духа, он творил во имя Бога и для людей. Появился он на свет в 1858 году. Врожденное уродство лишило его рук, а ноги были неразвившимися. Но его жизнь стала наглядным воплощением духовного закона: «Сила Божия в немощи совершается». Родившийся глубоким инвалидом, по всем мирским меркам — несчастнейшим из людей, Григорий Журавлев был одним из самых счастливых людей на земле. Талант, данный ему Богом, он приумножил во сто крат и вернул Творцу. Он весёлый был, шутить любил. Значит, жил радостно.
Сейчас даже неизвестно, сколько работ художника сохранилось и где они находятся. Дело в том, что о Журавлеве вспомнили только в 1963 году, после того как историк живописи и реставратор Здравко Кайманович в одном из сербских сёл обнаружил икону с изображением святых Кирилла и Мефодия, на которой была надпись по-русски: «Сия икона написана в Самарской губернии, Бузулукского уезда, Утёвской волости того же села зубами крестьянина Григория Журавлева, безруким и безногим, года 1885 2 июля». Областной госархив в ответ на запрос подтвердил, что в России действительно жил и творил такой удивительный художник-иконописец».
Биографическая справка
Родился в с. Утёвка, Бузулукского уезда, Самарской губернии (ныне Нефтегорского района, Самарской области), в крестьянской семье. Был инвалидом от рождения (не мог ходить и что-либо делать руками). Учитель местной земской начальной школы учил Гришу элементарным правилам рисования.
Выучился Григорий рисовать, держа кисть в зубах. При помощи учителей местной школы, и в результате упорного труда и изумительной настойчивости в совершенстве знал математику, русский язык, физику, геометрию, черчение, физиологию, анатомию, литературу и биологию. В 1880 году 22-летний Г. Журавлёв экстерном с отличием окончил Самарскую гимназию. Писал иконы и картины на библейские сюжеты для Троицкой церкви в с. Утёвка, портреты своих земляков. Обладал каллиграфическим почерком и по просьбам соседей писал прошения в различные учреждения.
Для только что построенного в Самаре Кафедрального собора написал икону покровителя города Святого Алексия.
Документально установлено, что Троицкая церковь в селе Утёвка построена в 1892 году, по проекту Григория Николаевича Журавлёва, и под его руководством и при непосредственном участии была произведена внутри церковная роспись.
И кажется невероятным, чтобы крестьянский сын, от рождения не имевший рук и ног, и к тому же самоучка, мог писать такие дивные творения, держа кисть в зубах.
О необыкновенном художнике стало известно царю Николаю II, и царь вызвал его к себе во дворец. Во дворце наш земляк выполнил заказы царя и его семьи, за что тот назначил ему пожизненно пенсию золотом, лошадь с летним тарантасом и зимним возком.
В 1963 г. в церкви боснийского с. Пураче югославским искусствоведом З. Каймаковичем обнаружена икона св. Кирилла и Мефодия работы Г. Н. Журавлева, датированная июлем 1885г.
Казанский собор в Петербурге украсила его икона «Избранные святые».
Ещё одна работа – «Святой Лев, папа Римский» - оказалась в Торице - Сергиевой лавре рядом с работами Виктора Васнецова и Михаила Нестерова, Василия Поленова и Василия Сурикова.
ПЕРВООТКРЫВАТЕЛИ
Самое полное, построенное на документально-поисковой основе, исследование этого феноменального явления, как работы художника-самоучки из Утевки, как и портрет самого живописца, сделал Александр Станиславович Малиновский. Руководитель крупнейшего в нашей области химического предприятия, писатель, академик поэт, человек, сопереживающий и увлеченный, пытливо изучающий историю малой родины, он сделал самое главное - обобщил все материалы, касающиеся Журавлева. Более того, издал документальную повесть «Радостная встреча», датированную 1991- 1995 годами. Писатель рассказывает о том, как в сентябре 1989 года на его малой родине, в Утевке, открывался храм Святой Троицы, построенный по эскизам местного «богомаза» Журавлева. Все настенные росписи в нем также были сделаны Григорием Николаевичем, и уникальность его работ заключалась не только в замечательных картинах из Ветхого и Нового завета, сколько в необычном способе их исполнения. Сам художник некоторые свои картины подписывал так: «Сию икону писал зубами крестьянин Григорий Журавлев села Утевка Самарской губернии безрукий и безногий».
Об уникальном даре своего земляка Малиновский узнал в начале 60-х годов. Подготовил очерк в областную газету, сопроводив его единственной фотографией художника. Материал не был напечатан. Пропал и снимок. До поры, до времени история эта как бы затаилась в ожидании более мощного толчка, а может быть и какого-то особого явления. ...В далекой Боснии историк-реставратор Здравко Каймакович обнаружил икону Журавлева, и обратится в Госархив СССР за справкой об ее авторе. По материалам брошюры Утевский учитель и краевед Кузьма Емельянович Данилов начинает переписку, затем публикует в районной газете несколько интересных исследований жизни и творчества своего земляка. Много позднее в школьном музее появится экспозиция по творческому наследию ставшего знаменитым Журавлева.
«Среди собраний Церковно-археологического Кабинета при Московской Духовной Академии,- пишет в своем «Хождении по Самарским святыням» послушник II курс МДА Олег Добронравов,- есть поистине удивительные и уникальные иконы и памятники церковной старины. К таковым относится образ святителя Льва папы Римского. И хотя эта икона не является особо древней и не выделяется особыми художественными достоинствами, но все-таки она удивительна и необычна, и свидетельство этому — надпись на обороте.
Иконоведы обратят внимание на то, что в этом образе допущено отступление от иконописных канонов, по которым святителя положено изображать держащим в левой руке Евангелие, а правой преподающим благословение. Здесь же руки св. Льва глубоко спрятаны в рукава рясы, как бы намекая на то, что и у самого иконописца не было рук».
Совсем недавно на глаза мне попались воспоминания С.Н. Голубкова, в которых автор рассказывает о преподавателях - супругах Гребневых. В далекие шестидесятые годы они только что вернулись из Чехословакии и помимо своего основного учебного предмета - русского языка - стали преподавать в Куйбышевском педагогическом институте (ныне Самарский педагогический университет) и язык чешский.
«Памятен и такой эпизод, свидетельствующий о чрезвычайной любознательности и широком кругозоре Э.Я.Гребневой,- пишет Голубков-. Эльгирии Яковлевне довелось переводить письмо югославского искусствоведа, готовившего двухтомную монографию об иконописи и храмовой архитектуре и натолкнувшегося в ходе своих исследовательских поисков на попавшие волею обстоятельств на южнославянские земли интересные иконы, созданные жителем Самарской губернии Григорием Николаевичем Журавлевым. Интригующим моментом было то, что, не имея от рождения ни рук, ни ног, художник писал свои признанные незаурядными произведения, держа кисть в зубах. Помню, как заинтригованная этой историей Эльгирия Яковлевна снарядила экспедицию в самарскую Утевку с целью максимально полно выяснить подробности биографии уникального художника-самородка. Был собран богатейший материал, на основе которого можно было бы написать весьма занимательную книгу о человеке, огромным усилием воли и благодаря таланту сумевшем преодолеть невзгоды, связанные с физическим изъяном. Такой книгой бы зачитывались... Но тогда на дворе стояло другое время. Глухое, серое. Не время, а безвременье. Партийные бонзы рассуждали: как можно писать о талантливом иконописце не эпохи Андрея Рублева, а рубежа XIX-XX веков, когда в Самаре уже вовсю функционировали марксистские кружки! Идеологические препоны обозначались тогда очень четко. Однако все равно многие поколения студентов Эльгирии Яковлевны слышали о необычной судьбе художника Григория Журавлева массу интересных фактов и подробностей и понимали, что у подлинной культуры нет границ, рамок, запретов, шлагбаумов. Культурный процесс непрерывен и неделим. Эльгирия Яковлевна всегда находилась в состоянии постоянного диалога с культурами разных стран и эпох».
К сказанному хотелось бы добавить, что в статьях публициста и писателя Евгения Девикова, занимающегося изучением творческого наследия Г.Н.Журавлева, этот немаловажный факт подтверждается в очерке «По следам безрукого художника».
…Свою повесть А.С. Малиновский, скорее всего, не случайно начал с храма. Несколько раз он возвращался к этой теме, сообщая, что закрыли его в 1934 году и долгое время стены святой обители использовались для сельскохозяйственных нужд. Глава района Сергей Николаевич Афанасьев, вспоминая детство, как-то рассказал о том, что в одно время здесь хранили зерно. И сельские мальчишки забирались на самую верхотуру купола, проникая внутрь через кое-как заделанные окна. Наигравшись, ребята ложились на вороха пшеницы и рассматривали изображенных на внутренней стороне купола «боженек». Глаза у святых апостолов были выписаны так, что они как бы следили за юными пришельцами неотрывно, как бы молча вопрошая о том, что они забыли в святой обители и как допустили люди такое надругательство над храмом.
В своих поисках Александр Станиславович у кого и где только не побывал. В областном музее краеведения отыскались две драгоценные находки: икона «Млекопитательница» и фотография двух неразлучных братьев Журавлевых - Григория и Афанасия. Далее попытки отыскать следы журавлевских работ в школьном музее принесли автору и разочарования, и обнадеживающие перспективы дальнейших поисков. Активистам музея кое-что удалось сохранить из собранного о Журавлеве, да еще о сельском историке-летописце Кузьме Емельяновиче Данилове, который мечтал открыть музей своего знаменитого земляка в одной из половин бывшего дома Журавлевых. Но не успел. Годы его тогда были уже преклонные...
Упорно и безуспешно пытался Малиновский отыскать совершенно уникальную по замыслу работу Григория Николаевича – «Утевскую мадонну». Свои же, деревенские люди не позволили даже сфотографировать ее. Через полгода, когда Малиновский снова вернулся в родное село с той же просьбой, узнал, что люди эти умерли и наследованные иконы забрали родственники из Самары.
Но зато обрадовал поисковика протоиерей, помощник ректора Московской духовной академии и семинарии Николай Резухин, который к тому времени уже был наслышан о книгах Малиновского и любезно пригласил его в гости, чтобы показать икону кисти Журавлева, хранящуюся в церковно-археологическом кабинете Сергиева Посада. Изображен на ней Святой Лев - папа римский.