6 декабря. Легенда
Принц Робер, Анри де Буссардель и Женя покинули архивное хранилище и очутились в зале поменьше, который, судя по всему, служил хранителю королевского архива и библиотеки рабочим кабинетом. Большую часть зала занимал огромный стол, на котором лежало несколько развернутых свитков и книг, заточенные деревянные палочки и гусиные перья. Принц Ричард сидел у стола в состоянии глубокой задумчивости.
- Рад, что тебе уже лучше, Джейн, - поприветствовал он девушку и коротко кивнул юношам.
- Скажи мне, Джейн, кто были те люди, что пришли в твою темницу незадолго до нашего появления? Мы с твоим другом едва не обнаружили себя и только в последний момент поняли, что ты не одна. Я внимательно слушал, но не все понял. Дамой была…
- …герцогиня Изабелла Бургундская, - закончила мысль принца Женя.
- Так я и знал! – воскликнул Ричард, быстро поднялся и с выражением ярости и крайнего возмущения на лице нервно заходил по залу.
Казавшийся непомерно высоким и потому огромным в небольшом зале с низким потолком, принц не обращал внимания на своего племянника, юного рыцаря и девушку, а полностью отдался невеселым размышлениям.
- «Мы скоро найдем его!» - передразнил Ричард мелодичный голос герцогини. - Отвратительная мегера! Вот, значит, чьи ищейки суют свой нос в мои дела и охотятся за моими людьми. Миледи Изабелла! Прельстительница извращенного вкуса моего сиятельного братца! Как они его назвали? «Тупоумный дружок!» Вполне с ними согласен.
- Успокойтесь, Ричард, - попытался остановить его принц Робер. – Герцогиня никогда не пылала к вам любовью, да и ни к кому из нас. Не жаловала ни меня, ни Этьена, …ни Анну. Стоит ли принимать близко к сердцу слова этой скверной, жестокосердной женщины? Особенно сейчас.
- Ты не понимаешь, Робер! – прервал племянника Ричард. – Эти двое в тюремной обители Джейн говорили страшные вещи. Кое о чем я догадывался раньше, но сегодня… Мужчина, что был с Изабеллой, сказал о сестре: «…спит в безымянной могиле, неведомой ни одной живой душе…» Ни одной живой душе, говоришь? Как бы не так, я нашел могилу Анны и вознес достойные принцессы из королевского рода де Флер почести.
- Вы нашли могилу принцессы? – удивилась Женя. - Но где?
Ричард не ответил, а спросил ее сам.
- Кто этот ничтожный человек, что был с Изабеллой? Почему они говорили о звезде королевы Марии?
Женя вздохнула, что ж, она должна сказать ему правду.
- Этот господин называет себя Франком Паре, помните, он явился за мной в Клуб Британца, назвался рыцарем и моим господином. Но это ложь. Паре - не настоящее его имя. Этот господин – не тот, за кого себя выдает. Он, похоже, имеет большое влияние на герцогиню… Я сама не все понимаю, но знаю точно, что он причастен к смерти вашей сестры. Он сам мне в этом почти признался…
Лицо Ричарда в этот момент ожесточилось, а в его ярко синих глазах загорелся огонь, так что Женя едва не испугалась.
- И это еще не все, - продолжила девушка. - Цель господина Паре – возвести на престол вашего брата принца Филиппа и его фаворитку миледи Изабеллу, а затем завладеть звездой королевы Марии. Боюсь, именно из-за этого фамильного украшения пострадала ваша сестра – принцесса Анна.
При этих словах Жени Робер невольно вздрогнул, а в глазах Ричарда отразилось решимость.
- Так, интересно, - с подчеркнутым спокойствием произнес он. – А зачем ему нужна звезда королевы Марии?
- Этого я не знаю, - отвечала Женя. – И совсем не понимаю, почему нужны такие сложности – короновать герцогиню, …убивать принцессу, разве не проще было просто украсть украшение?
Принц Ричард ничего не ответил, казалось, он был сейчас очень далек от своих собеседников, полностью погрузившись в задумчивость.
- Это украшение невозможно украсть как простую вещь, - горячо возразил принц Робер, - оно может принадлежать только хранительнице из рода де Флер – жене, сестре или дочери короля.
- Что в нем такого особенного? - спросила Женя. – Мне кажется в этом ключ к разгадке всех несчастий, обрушившихся на королевскую семью де Флер… На вашу семью, - повторила Женя, обращаясь к принцам.
- Наверное, ты права, Джейн, - после долгого молчания сказал Ричард. – Долгие месяцы я, …как и Этьен, ломал голову, кому нужно было исчезновение Анны? Изабелле и Филиппу? Но, ведь, сестра стала королевой Ирландской и не могла влиять на расклад королевской игры в нашем славном королевстве, не могла помешать осуществиться планам фаворитки брата. Противники союза Иль - де - Франса и Ирландии могли придумать что-нибудь попроще, убийство принцессы - слишком рискованная затея. А все дело, оказывается, было в том, что она мешала им в качестве хранительницы Звезды.
- Паре спрашивал меня, где звезда королевы Марии, - сказала Женя. – А что стало с этим украшением после отъезда Анны?
Робер ничего не ответил, а Ричард произнес:
- Наверное, оно пропало вместе с сестрой.
- Не думаю, - возразила девушка, - если бы Звезда была у Анны во время ее отъезда, ее убийцы легко завладели бы этим украшением, и Паре не нужно было бы задавать свои вопросы.
Все снова замолчали. Анри де Буссардель, не участвовавший в разговоре, тяжело вздохнул. Принц Робер, странно смутившись, прятал глаза, а Женя, обращаясь уже к одному принцу Ричарду, продолжала страстно и напористо утверждать:
- Я не знаю почему, но все это очень важно. Если ваши враги хотят завладеть Звездой, значит, вы должны опередить их, иначе случится непоправимое!
- Ты говоришь разумные вещи, девочка, - ответил Ричард, внимательно посмотрев в глаза Жени. – И ты, действительно, похожа на мою младшую сестру. Теперь, жаль только теперь, я понимаю Этьена.
Они сели за стол. Робер принес кувшин с молоком и хлеб. Голод брал свое, и никакие перипетии и страшные открытия не могли тому помешать. На время трапезы беседа прервалась.
- Я всегда смеялся над тем, как Анна серьезно относится к своим обязанностям хранительницы Звезды, - наконец, заговорил Ричард, думая все о том же. – Звезда досталась ей после смерти нашей матери. Незадолго до этого хранительницей Звезды должна была стать Корнелия, невеста нашего старшего брата.
- У принца Этьена была невеста? – оживилась Женя.
- Он не рассказывал? Вы же, кажется, были дружны? Похоже на него, - ответил принц. – Чему вы удивляетесь, Этьен не всегда был таким, каким его знали вы и все при дворе в последние годы.
- Корнелия – дочь герцога, это ее Джейн играла в пьесе «Николас»? – догадался Анри.
- Да, это явно с нее Этьен списал образ Женевьевы – дочери герцога Брио в своей пьесе, - подтвердил принц Ричард.
- Расскажите мне о ней, принц, - попросила Женя.
- В своей пьесе Этьен все описал очень точно. Корнелия – дочь герцога Шартрского, как я уже говорил, была невестой брата, - начал Ричард. – Это давняя история. Я был тогда очень юн. Нас с братом в то время еще не разделяли ссоры, но и тайны сердечные он мне, четырнадцатилетнему, не доверял, конечно же. Но я помню, при дворе много говорили… Брат был счастлив, пожалуй, больше никогда таким счастливым я его не видел. Уже назначили день свадьбы, родители были рады… Это происходило года за три до смерти отца, через год после неудачной высадки франкских войск на берегу Британском. На одном из приемов наша мать – королева Иль – де – Франса Жанна объявила, что после венчания принца Этьена с дочерью герцога Шартрского именно она станет хранительницей звезды королевы Марии…
- Вот как, - усмехнулся молчавший до этого принц Робер, - могу себе представить чувства моего отца, ведь это означало, что именно в Этьене, а не в нем Карл Великий видел своего преемника.
- Да, наверное, - согласился принц Ричард, - твой отец, потеряв твою мать во время родов, не раз просил отца дать ему разрешение соединиться узами брака с той или иной девицей, но отец всегда был недоволен его выбором.
- Последней была герцогиня Изабелла, - сказал Робер.
- Да, кажется, - согласился Ричард.
- Что же случилось с Корнелией? - спросил Анри.
- Вы же с вагантами сами все изобразили, - грустно улыбнулся принц Ричард.
- Джейн, вы поднимались с вагантами на доски? Ричард рассказывал мне, - обратился Робер к Жене, с каждой минутой он смотрел на девушку все с большим и большим восторгом, немало ее тем смущая.
- Где-то за месяц до королевской свадьбы, - продолжал свой рассказ Ричард, - отца Корнелии герцога, отвечающего за казну королевского двора, уличили в большой растрате и заключили в тюрьму. Отец не верил в предательство Луи Шартрского, Этьен убеждал его в том же, но, кажется, улики были не опровержимы. Незадолго до разбирательства этого несчастья на Королевском совете, герцог, не пережив позора, страдая сердцем, умер в темнице… Корнелия, потрясенная, отказала Этьену в своей руке и сердце.
- Это было неслыханно – дочь герцога отказывает принцу крови, - вступил в рассказ Робер, - говорили, она открыто утверждала, что ее отца оклеветали и винила своего жениха в том, что он не смог защитить будущего родственника.
- Тебе было тогда всего пять лет, откуда ты можешь об этом знать? – удивился принц Ричард.
- Однажды по просьбе Анны я нашел свиток с описанием преступления герцога и разбирательства по этому делу, - ответил Робер.
- Странно, почему сестру заинтересовала эта старая история?
- Наверное, потому же, почему и меня сейчас, - сказала Женя. – Продолжайте, ваше высочество, что же было дальше?
- А затем случилось самое страшное, - нехотя проговорил принц Ричард. - Я не знаю подробностей. Какая-то запутанная история с письмами, которые будто бы нашли у Корнелии и которые будто бы свидетельствовали об ее измене брату.
Принц прервал свой рассказ. В зале на несколько минут воцарилось молчание.
- И однажды Этьен нашел свою невесту в ее покоях мертвой. Говорили, что, не вынеся двойного позора, Корнелия Шартрская отравилась, - закончил Ричард.
Анри вздохнул, а Робер неожиданно встал и, не говоря ни слова, вышел из комнаты вон.
- И вы всему этому верите? – обратилась Женя к принцу Ричарду.
- В чем же я должен сомневаться? – не понял тот.
- В том же, в чем явно сомневалась ваша сестра, - ответила Женя. – Корнелия – так же, как спустя годы принцесса Анна, стала жертвой интриг, сначала по навету оклеветали и довели до смерти ее отца, потом не справедливо обесчестили ее. И я не удивлюсь, если ее смерть вовсе не была самоубийством… А цель интриганов была все та же.
- …не допустить свадьбы брата, объявления его наследником отца, помешать Корнелии стать хранительницей Звезды? Неужели? – Ричард задохнулся в гневе.
В это время дверь с шумом отворилась, и в залу влетел принц Робер с пыльным фолиантом в руках.
- Смотрите! – воскликнул он.
Юноша перелистнул страницы книги, подняв небольшое облачко пыли, и с искусной иллюстрации, датированной 1055 годом, рисованной неизвестным художником прямо на листе фолианта, на собравшихся взглянула молодая девушка лет двадцати двух в золотистом платье с открытыми плечами, с каштановыми, уложенными в высокую прическу волосами.
- Корнелия Шартрская! – почти торжественно объявил юный принц.
- Да, это она, - подтвердил его дядя.
- Какая красивая! – не удержался от восклицания Анри.
- Она слыла первой красавицей при дворе, - согласился Ричард.
Одна Женя ничего не говорила, она смотрела в синие, еще умиротворенные ожиданием счастья глаза невесты Этьена и размышляла о том, какую роль в судьбе принца сыграла потеря возлюбленной.
- Тринадцать лет назад Корнелия Шартрская стала первой жертвой охоты за звездой королевы Марии, а затем в опасности оказалась принцесса Анна, - очнувшись от своих раздумий, твердо сказала Женя.
- Ты думаешь? – посмотрел на нее принц Ричард.
- Я уверена, - быстро ответила Женя. – Ваше высочество, нам нужно спешить с поисками Звезды. В последний раз эта реликвия украшала платье принцессы на балу в честь ее венчания перед отъездом в Ирландию?
- Откуда ты это знаешь? – удивился Ричард.
- В тот день Анна, став женой короля Ирландского, впервые приколола Звезду к своему платью, - вспомнил принц Робер, - только в день венчания хранительница может украсить свой туалет подобным образом.
- Значит, в день отъезда звезда королевы Марии уже не украшала одежды Анны? – снова спросила Женя.
- Да, - подтвердил Робер.
Вскочив от волнения, охватившего ее, Женя всплеснула руками:
- Убийцы не нашли Звезды у вашей сестры. Это значит, что она спрятала вашу фамильную реликвию где-то здесь в королевском замке.
Все – принц Ричард, принц Робер и Анри де Буссардель - внимательно слушали Женю, боясь остановить и сбить ход ее мысли.
- Есть только один вопрос, - рассуждала Женя, - когда она это сделала – вечером после бала или утром следующего дня перед отъездом? Скажите, могу ли я увидеться с графом Луи де Шервиллем?
- Увидеться с графом невозможно, - ответил Робер, - он находится под домашним арестом в своих покоях в Западной башне Шато – Флери. Никто из придворных не видел его уже несколько недель.
- Ты и с Шервиллем знакома, Джейн? – удивился принц Ричард.
- Граф де Шервилль вместе с графом Неверским устроили побег Джейн из темницы в прошлый раз, после отъезда принца Этьена в Реймс, - пояснил Анри.
- Единственное, что я смогу сделать, - обращался в это время принц Робер к Жене, - это передать ему записку.
- И зачем тебе нужен Луи? – спросил Женю Ричард.
- Думаю, он был последним, кто виделся с принцессой Анной в тот вечер после бала, - ответила Женя.
- Вот как! Твои рассказы удивительны, Джейн! - И Ричард, подобно своему племяннику, теперь восторженно смотрел на Женю. - Кажется, ты знала мою сестру лучше, чем я, как будто была в тот вечер в Шато – Флери. Я вновь и вновь убеждаюсь, что ты удивительная девушка, Джейн! Почти такая же удивительная, как Анна. И каюсь, я был совсем не прав в тот день, когда увидел тебя в первый раз!
При этих словах Ричард де Флер приложил правую руку к сердцу и торжественно поклонился Жене, к ее немалому смущению.
Заметно покраснев и сделав над собой усилие, девушка тоже встала и произнесла:
- А вы простите мне вот эту рану! – указала она на повязку, до сих пор украшавшую правое предплечье принца.
- Забудем, - отмахнулся от ее слов Ричард, - будем считать, что мы квиты. Значит, после венчального бала Анна виделась с Луи. До сих пор не знаю, какие чувства она к нему питала. Сестра была всегда так сдержанна и никогда не говорила о себе. Во время наших разговоров просила рассказывать, что происходит в моей жизни, не говоря ни слова о своей.
- В тот вечер Анна виделась с моим отцом, я узнал об этом случайно, - исподлобья посмотрев на собеседников, признался принц Робер.
- Граф де Шервилль рассказал мне, что вечером после бала Анна была несчастна, и все время твердила: «Брат не хочет слушать меня... Филипп не понимает, что мой настоящий долг быть здесь, во Франкском королевстве».
- Ну, почему она не говорила этого ни мне, ни Этьену? Мы были уверены, что она счастлива стать королевой Ирландской, - задумчиво произнес принц Ричард. – Бог мой, сегодня ей исполнилось бы восемнадцать лет. Нет ли у тебя, Робер, что-нибудь покрепче этого молока, чтобы выпить в честь ее дня рождения?
Пока Робер отсутствовал, все молчали. Когда юноша вернулся с запыленной бутылкой реймского вина, Ричард разлил в стаканы золотистой жидкости.
- Выпейте эту виноградную жидкость, взлелеянную виноделами презренного города Реймса, в память о моей сестре! – торжественно поднял бокал принц Ричард.
«Поразительно, в день восемнадцатилетия мне все же суждено выпить шампанского», - с грустью подумала Женя.
Принц Робер и Анри пили молча, а принц Ричард восклицал с тоской:
- Почему? Ну, почему она не доверилась своим единоутробным братьям? У меня такое ощущение, Джейн, что это я не вас, а ее сейчас вижу. Быть может, вы мне ответите вместо нее? Почему она скрыла свои догадки от нас?
- Этого я не знаю. Небезызвестный вам господин Паре утверждал, что мы с принцессой Анной даже думать должны одинаково, - улыбнулась в ответ принцу Женя, опустошив свой стакан. – Мне очень жаль, но я совсем не знаю вашу сестру, несмотря на то, что так на нее похожа.
- Да, ты очень похожа на нее, - Ричард пристально смотрел на девушку, - но ты совсем другая.
- Вы очень похожи… и не похожи. Вы говорите по-другому, улыбаетесь по-другому, - вступил в разговор принц Робер.
- Но в одном вы абсолютно одинаковы, - Ричард взял Женю за руку, - Джейн, ты решительна, смела и дерзка, так же как и она. Анна, конечно, никогда не переодевалась в мужскую одежду, не являлась в Клуб Британца вызывать на поединок лучшего воина, не совершала побеги из самой страшной темницы королевства, не поднималась на доски вместе с вагантами, как ты, но, не сомневаюсь, сделала бы это, если бы представилась возможность, не задумываясь. Хватило же ей мужества, не открываясь старшим братьям, подвергаясь опасности, ценой собственной жизни сохранить от убийц звезду королевы Марии.
- Кто вы такая, Джейн? – серьезно спросил принц Робер.
- Почему ты так похожа на мою сестру? – вторил его дядя.
Под испытывающими взглядами принцев и недоумевающим взглядом Анри, испугавшегося за свою подругу, Женя растерялась. Как сказать им правду? Как объяснить им, кто такие астральные двойники?
- Понимаете, я тоже родилась 6 декабря, как Анна, - заговорила, наконец, девушка, - только…
- Только в Британии, - продолжил за нее принц Ричард.
- Нет, - перебила Женя.
Может, им про Древнерусское государство что- нибудь наплести, что-то вроде того, что она дочка или внучка какого-нибудь князя Димитрия?
- Нет! Как бы вам это объяснить? – задумалась девушка. - И так, чтобы вы не сочли меня ведьмой… Я родилась… в другом мире…
- Что значит – в другом мире? – не понял принц Ричард.
- Ну да, все правильно, - вдруг радостно воскликнул Робер, - там так и написано – «рожденная в другом мире».
- Где написано? – вскричали принц Ричард и Женька одновременно.
Робер загадочно улыбнулся и, воскликнув: «Я сей же миг…», стремглав покинул залу.
- Похоже, ты, Джейн, и речи твои производят на моего племянника слишком сильное впечатление, - усмехнулся Ричард. – Поясни все же, что ты имела в виду под «другим миром»?
Женя растерялась, как объяснить средневековым обывателям, что их собственный мир, о котором они имеют самое приблизительное представление, может являть несколько своих вариантов?
- …Меня нашли крестьяне на побережье, - начала девушка.
- Да, так говорили, - сказал принц. – Говорили и то, что ты потеряла память. Это правда?
- Нет, - покачала головой Женя, - так я сказала семье, приютившей меня, когда пришла в сознание после болезни. Что я еще могла сделать? Я сама до сих пор не понимаю, как я очутилась здесь, в вашем королевстве, …только догадываюсь, - добавила она, понизив голос. – Здесь все совсем по-другому.
- Это, верно, следствие болезни, - неожиданно вступил в разговор Анри де Буссардель. – С тобой случилось несчастье. В болезни ты потеряла память, забыла все и считаешь, что окружающее чуждо тебе.
- Я бы с тобой, юноша, не сомневаясь ни мгновения, согласился, - перебил его принц, - но, видишь ли, никто не встречал никогда людей, как две капли воды схожих с представителями славной династии де Флер. Меня с детства учили, что род наш королевский единственен и неповторим…
- …а власть королевская дарована вам самим богом, - закончила за принца Женя.
- А ты, что, сомневаешься в этом? – высокомерно, почти как в первую их встречу, заговорил с девушкой принц Ричард.
- Сомневаюсь. И не я одна, - удивляясь своему спокойствию, ответила Женя. – Ваш царственный брат не был так непоколебим в этой вере.
- Да, - вздохнул Ричард, - при дворе Этьена не зря считали сумасшедшим.
- Но вы же так не считаете.
- Не считаю, - нахмурился принц. – Только и мне, и моему брату было хорошо известно, что всюду и всеми правят короли, князья.
- Не всюду и не везде, - возразила Женя. – В моем мире все по-другому.
- Боже, Джейн, о чем ты говоришь? – испугался Анри.
- В моем мире, - продолжала, несмотря на удивление собеседников, настаивать Женя, - человека определяет не его происхождение, а он сам, его решимость, его талант, его ум, его характер…
Девушка не успела закончить свою мысль, как дверь залы раскрылась, и к ним ворвался племянник Ричарда, являвший собой зрелище преудивительное. Всклокоченные волосы юного принца, его одежда были запорошены пылью, глаза горели как у безумного, а в руках Робер сжимал почерневший, словно замшелый, свиток с оборванными и, кажется, даже обгоревшими краями.
- Ваше высочество, дядя, и вы, Джейн, и вы, благородный де Бусардель, - задыхаясь и волнуясь, обратился юноша к собравшимся. – Вот перед вами старинный документ, свидетельство тайны, которая скорее на горе, нежели на радость, открылась нам с ее высочеством принцессой Анной. Обещаете ли вы, что сохраните сию тайну и не употребите ее в урон королевству Иль – де - Франс?!
Последние слова принц почти прокричал, с вызовом вглядываясь в глаза слегка ошеломленных слушателей.
- Да ты, друг мой, гляжу, совсем переволновался, не в себе, - развел от удивления руками принц Ричард, никогда прежде не замечавший за своим молчаливым и скромным племянником подобных всплесков чувств. – Говорят и не зря, что эти пыльные фолианты и пергамент до добра не доведут. Лучше бы упражнялся на досуге верховой езде и сражениям на мечах.
- Послушайте же его, - с упреком глядя на Ричарда, воскликнула Женя, - что вы хотите нам показать, ваше высочество?
Сдвинув в сторону сосуд с молоком, бутыль с реймским вином и стаканы, Робер развернул свиток, укрепил края его извлеченными из карманов камзола отшлифованными камешками и обратился к Жене:
- Читайте, Джейн, и вы сами все поймете!
Свиток, имевший форму квадрата и достигавший в длину и ширину что – то около полуметра, являл собой реликвию, пережившую не одно десятилетие, а скорее столетие, несколько войн и как минимум один пожар. Изготовленный на отличном пергаменте теперь этот документ представлял собой жалкое зрелище. Основа документа потемнела, местами порвалась, предавалась огню и иному, скорее всего механическому, разрушению. Надписи на пергаменте с трудом, но читались, часто прерываясь порывами текста.
- Мой мальчик, ты, верно, хочешь таких доблестных рыцарей, как я и де Буссардель, завлечь хитроумными секретами мастерства архивариуса? - рассмеялся принц Ричард. – Ну, право же, смешно!
Анри, смотревший на младшего сына короля с покорностью преданного вассала, кивнул.
- Читайте, Джейн! – нисколько не смущаясь насмешкам дяди, повторил Робер.
Женя осторожно развернула свиток, края которого вырвались из-под служивших грузиками камешков, провела по старинному пергаменту руками, вгляделась в текст… и поняла, что язык, на котором был составлен документ, ей совершенно не знаком.
- Я…, я не могу, я не знаю этой письменности, - с извиняющимся видом произнесла девушка.
- Что же ты не учила латыни? – удивился Ричард.
«Не учила, мне это только предстоит в университете», - подумала Женя, но вслух ничего не сказала.
- Впрочем, в этом языке я тоже не силен, - говорю же, у меня всегда были другие предпочтения.
- Я, пожалуй, попробую разобрать, - не смело сказал Анри де Буссардель и придвинул свиток к своему краю стола. – Мой господин, его сиятельство герцог Алансонский, приказывал нам учить и это наречие. Я даже стихи пробовал писать на латыни.
Опустив светловолосую голову, юный рыцарь углубился в текст, что- то не слышно бормоча себе под нос. Все остальные, собравшиеся за столом, на котором лежал пергамент, даже принц Ричард, прекративший, наконец, предаваться насмешкам, напряженно молчали.
- Это как будто какая-то сказка, - оторвавшись от текста, произнес Буссардель, - почти в стихах, написано чудно, автор был не чужд поэтических изысков. Я не все понял, текст слишком плохо сохранился, но какая же в сем тайна?
- Это легенда, вы правы, Анри, - серьезно ответил принц Робер, - и написал ее, как мы предполагали с Анной, некий человек, служивший у моего прапрадеда короля Людовика I кем-то, вроде, придворного поэта, если в то время таковые имелись. Но это запись, а не сочинение, автор сей вещицы записал в своей манере то, что узнал или услышал, находясь в окружении короля. Он, верно, был так же образован, как и знатен, тексты времен Людовика I на латыни мне никогда раньше не встречались, и знали этот язык при дворе древнего Шато – Флери лишь избранные. Наверное, поэтому этот документ, может быть, писанный тайно, и составлялся на латинском наречии, чтоб скрыть его содержание.
- Ну, и что же здесь написано? – почти закричал, не выдержав, Ричард. – Анри, читай на франкском наречии.
- Извольте, ваше высочество, я прочту, но всей словесной прелести поэмы передать не смогу, - послушно произнес де Буссардель и начал читать медленно, почти по слогам:
«Из времен благой старины…, овеянной славой мужественных сынов народа франкского, сокрушивших…, - здесь неразборчиво, - в завоевании дикого острова в лето…, - фрагмент текста сгорел, - мощь королевская…», - тут мне не ясно, а вот что-то о сынах славных де Флер.
- Вот послушайте, дядя, - восторженно воскликнул молчавший до этого Робер, - в этом месте впервые упоминается наша фамилия!
- Что же в этом удивительного? О королевском семействе немало и в наши дни слагается сказаний, - равнодушно ответил принц Ричард.
- Нет-нет, вот в этом месте впервые говорится… Читайте же, Анри, переводите скорее!
- «…и мощь, и слава, и залог их власти – есть королевский герб».
- Ну же, дядя, вдумайтесь в эти слова! – нетерпеливо шептал или почти кричал Робер.
- Герб любого семейства символизирует его мощь и древние корни. Что тут необыкновенного? – снова спросил принц.
- Это мы поймем, взглянув на ваш герб, - не в пример ему серьезно сказала Женя. – Нет ли поблизости изображения герба семьи де Флер?
Герб королевской фамилии, виденный девушкой всего раз или два, между тем уже предстал перед ее мысленным взором, и догадка озарила Женю. Когда принц Ричард с восклицанием: «Что его искать? Он всегда при мне!» красивым и ловким жестом извлек из ножен меч, представил на всеобщее обозрение рукоятку своего оружия, инкрустированного драгоценными камнями, и собравшимся королевский герб явился почти в сказочном сиянии, девушка поняла, что не ошиблась.
- Золотая звезда, покачивающаяся на фоне морских волн, - это звезда королевы Марии! – воскликнула Женя.
- Ну и что? – пожал плечами Ричард.
- Читайте же, Анри, читайте! – торопил Робер Буссарделя.
«…Сие священное дарение - есть залог благоденствия и короля, … и королевства, и всего живого, что населяет Иль – де – Франс. Тому свидетельством события лета….» – здесь текст обрывается!
- Его здесь стерли злонамеренно, не удивляйтесь, - сказал принц Робер.
- Ну, конечно, Звезда принадлежала супруге короля, завоевавшего себе трон, объединившего всю знать и все войско франков под своей властью, и значит, была священна, – вновь возразил принц Ричард. – Что нашел ты здесь таинственного, мой мальчик?!
- Да, нет же, вы ничего не понимаете! – вскричал Робер так горячо, что Женя и Анри вздрогнули. - Читайте!
Юный принц порывисто вскочил, отвернулся, словно не желая демонстрировать остальным свои чувства, и, слушая чтение де Буссарделя, шепотом, наизусть повторял каждое слово.
Анри читал:
- «…и помнит пусть каждая дева, достойная короля и королевской крови, свой долг, свое предназначение, смысл и предначертания своего великого служения королю, королевству, …всем подданным его…». Здесь текст снова обожжен!
- Это фрагмент о хранительницах Звезды, - пояснил, не оборачиваясь, Робер.
- «…хранит пусть свою чистоту и добродетель, любовь к королю…, и тайну священного дарения…»
- Тайну Звезды! – воскликнул снова Робер.
Ричард и Женя не смели вставить ни слова в ожидании открытия тайны, а Анри продолжал упражняться в переводе с латыни на родной язык.
- «…тайну хранит от короля, всего королевства…, чтоб передать только дочери, сестре, - не понимаю значения этого слова, - наверное, невестке – жене брата, сына – перед ее…» - не знаю, что это значит!
- …потерей невинности, то есть замужеством, - объяснил Робер, - помните, хранительница может одевать дарение только в день венчания. До брачной ночи.
- Презабавно, - усмехнулся принц Ричард, - блудницам звезду королевы Марии не доверяли!
Увидев гнев в глазах племянника, он, впрочем, тут же смолк, а Буссардель читал далее.
- «… хранить сияние…» Сияние – что это?
- Так в легенде называется Звезда, - ответил Робер.
- «… хранить сияние всей жизнью, верой, всем, чем крепок дух, ценой жизни…»
- Анна так и поняла, Анна этому поверила. Поэтому она не рассказала вам, дядя, и его высочеству принцу Этьену о своем истинном назначении хранительницы, - воскликнул Робер.
Ричард мрачно посмотрел на племянника, но ничего не сказал.
- «… до конца дней своих, коих бег продлить, коли новая дева не воспримет власть над сиянием…»
- Что значит – «воспримет власть над сиянием…»? - спросила Женя.
- Не знаю, - ответил юный принц.
- «Ибо наступит день, наступит час, пробьет…» – слово непонятное!
Принц Робер подошел к столу, склонился над свитком и, прочитав непонятый Анри фрагмент текста, пояснил:
- Так во времена первых франкских королей назывались метрономы, служившие часами.
- «…спрячет Солнце свои глаза, отвернет бог Смарадуй свое лицо от народа…» - что это значит? – снова не понял Буссардель.
- Смарадуй – верховный языческий бог, которому издревле поклонялись первые франки. Крестились и обратились в веру христианскую подданные королевства Иль – де – Франс уже после смерти короля Людовика I, - ответил Робер.
- «…и придет горе, и случится злодеяние, и…» о, господи! – испугался вдруг Анри, - «…и падет от рук нечестивых дочь короля, преисполненная красоты, несостоявшихся надежд и нерастраченной любви, как цветок, погибший на жестоком морозе…».
При этих словах все замерли, Анри прекратил чтение, не в силах справиться с волнением, принц Робер отстраненно молчал, услышав все это уже не в первый раз, принц Ричард, в продолжение предшествующих минут разглядывавший как будто впервые свой меч, еще сильнее сжал его рукоять и поднял на собравшихся пылающие гневом глаза. А единственная девушка в мужской компании вдруг поняла, что последние слова о «несостоявшихся надеждах, нерастраченной любви и цветке, погибшем на жестоком морозе» где-то уже слышала, вот только где и когда?
Де Буссардель вновь обратился к пергаменту:
- «…и случится сие в век неправедный, в лета, когда трон королевский опустеет, а посягнет на него нечестивец с нечистыми намерениями и нечистой кровью, в год 566 от восхода Звезды Смарадуя…»
- Летоисчисление древних франков объяснялось их языческими верованиями. По просьбе Анны я целый месяц потратил, читая летописания времен первого франкского короля, и вычислил, что эта дата примерно соответствует 1067 или 1069 году от рождества Христова, т.е. нашим дням, - не ожидая вопросов, сказал Робер.
Быстрым и резким движением вложив меч в ножны, принц Ричард воскликнул:
- Все сходится – смерть Анны, пустующий после смерти отца трон, нечестивец с нечистой кровью – мой незаконнорожденный брат Филипп… А при чем же здесь Джейн?
- Читайте далее, - вместо ответа просил принц Робер.
- «… явит благодать благодетель, бог всевышний, и Солнце вернет свой лик подданным королевства, явив чудо… Явит деву с лицом, душой и страстью дочери короля…, деву, рожденную в мире ином, неведомом и недосягаемом… И покорится ей сияние…»
- Это о вас, Джейн, - обратился к девушке Робер. – Прочитав это впервые, я не поверил ни одному слову легенды, а Анна поняла все сразу и… приняла, все приняла – и чудо появления девы «с ее лицом, душой и страстью», …и свою смерть.
Ричард закрыл лицо руками:
- Ну, почему она не поведала эту тайну нам?!
- Она не могла, ваша мать и моя бабушка королева Жанна взяла с нее клятву хранить молчание, что бы ни случилось, так же как когда-то мать короля Карла Великого королева Фелисити, от которой ей досталась Звезда. Ведь, сказано же здесь: «тайну хранить от короля, всего королевства»!
- Но тебе же она доверилась? Ты же знал все! – воскликнул Ричард.
- Я не поверил ни слову, я уже сказал, - кричал в волнении Робер, - я узнал все случайно, я, ведь, не наследник престола, я только хранитель архива, знаток старинной письменности, переводчик. Я ничего не знал тогда о свойствах Звезды. Это сейчас я знаю о ней почти все… - Робер неожиданно смолк, будто испугавшись, что сказал лишнее.
- Только Анна сразу поняла, - продолжил после минутной паузы юный принц, - что эта легенда – предупреждение, пророчество, предзнаменование… Называйте как хотите. Анне поведал о существовании этого свитка некий человек.
- И кто же он? - быстро спросила Женя, задохнувшись от предчувствия.
- Не знаю. Принцесса не говорила, - отвечал Робер. - Однажды, примерно за полгода до своего исчезновения, Анна явилась ко мне поздним вечером и просила помочь ей, заставив дать клятву, что об этой просьбе, о том, что мне откроется, я ни скажу ни одной живой душе… Да, дядя, я никого не предупредил о надвигающемся несчастии, я молчал, я должен был молчать! – закричал в отчаянии, не выдержав испытующего взгляда принца Ричарда, Робер.
- Я молчал, - наконец, вновь заговорил он, справившись с волнением, - когда ее высочество страдала, узнав о решении моего отца – принца Филиппа выдать ее замуж за Рейярда Ирландского, когда она прощалась со мной перед отъездом в Ирландию и говорила о своей скорой смерти как о чем-то почти случившемся. Я успокаивал ее, как мог, не веря пророчеству легенды. Я не верил даже, когда Анна исчезла. Только спустя несколько месяцев бесплодных поисков принцессы я уверился, что это правда. И эта правда едва не убила меня… Мне стало чуть легче, когда я понял, в чем смысл моего приобщения к этой тайне, в чем мое предназначение…
Все слушали молча. Принц Ричард уже не прятал горящих глаз и смотрел на племянника с сочувствием.
- Я должен был говорить с вами, Джейн, сразу, как только его высочество принц Этьен привез вас в Шато – Флери, - сказал Робер. – Но я сомневался, вы ли это? Потом вас объявили ведьмой, бросили в тюрьму, и я понял, что не ошибся. Но было уже поздно, вы бежали из темницы…
- Но зачем вы хотели говорить со мной? – спросила Женя. – В чем мое предназначение?
- Читайте далее, Анри, там самое главное!
Юный рыцарь начал не сразу, его срывающийся голос отражал общее волнение:
- «…и случится страшное, и явит пучина морская свой гнев, и придет Великий Ужас, и поглотит все королевство, и исчезнет…» - но это все, здесь текст оборван!
Анри перевернул свиток, но более найти письменных латинских знаков не смог.
- И что это значит? Неужели это все? – воскликнул юноша.
- Самое интересное от нас, похоже, скрыли, - сказал Ричард, - остались только поэтические восклицания о гибели принцессы. И все?!
- Нет, дядя, тут не просто восклицания, я много думал об этой последней строчке, - сказал Робер, - в ней заключен какой-то смысл, но я не понял, какой.
- Великий Ужас – что это? – спросил Анри.
- Я уже слышала о Великом Ужасе, - задумчиво проговорила Женя.
- В вашем мире в легендах тоже повествуется о Великом Ужасе?
- Нет, я слышала об этом в вашем – в этом мире.
Перед мысленным взором Жени предстала черноволосая девушка, сидевшая на серебристом и горячем от послеполуденного солнца песке…
- Крестьяне на побережье острова Иль – де – Франс пугают Великим Ужасом своих детей. «Придет из моря Великий Ужас, и корабли, и моряков поглотит. А в давние времена он и до побережья добирался», - так рассказывала Мерсия, дочь крестьянина, приютившего меня. Теперь я думаю, это не просто легенда. Это реальная угроза всему живому на вашем острове, исходящая из моря.
- При чем же здесь звезда королевы Марии? - спросил Ричард.
- Между Звездой и морем – прямая связь, - уверенно сказала Женя, - посмотрите на ваш фамильный герб, не случайно эта реликвия изображена на фоне морских волн.
- Вы правы, Джейн, почему я сам не догадался? – воскликнул принц Робер. – В летописаниях я не раз натыкался на упоминания о нелюбви простого люда, населяющего побережье, к морю, хотя про Великий Ужас там ничего не говорилось.
- Великим Ужасом может быть цунами, - предположила Женя.
- Что за цу-на-ма? – не поняли собеседники.
- В моем мире так называют огромную волну, которая может поглотить сразу десятки сотен людей, - сказала Женя. - Вот только не понятно, как золотая брошь может послужить спасением от этого природного бедствия?
- Мне не ясно другое, - прервал ее рассуждения принц Ричард, - если верить легенде, тебе должно «покориться сияние…». Что это значит?
- Да, и уж совсем непонятно, как мне может «покориться» реликвия, исчезнувшая вместе с принцессой, поисками которой озабочены ее враги? – спросила Женя.
- А вот это мы сейчас узнаем! – принц Робер, улыбнувшись впервые за этот вечер и ночь, в третий раз стремглав покинул залу.
- О, нет! – почти застонал Ричард, - он меня, право, пугает сегодня! Какие еще страшные тайны готов открыть мой племянник? Знал бы Филипп, каков, оказывается, его сын!
Долго гадать не пришлось. Принц Робер появился через минуту, на этот раз держа в руках маленький сверток. Счастливая улыбка озаряло его лицо. Не обращая внимания на дядю и Буссарделя, юный принц обратился к Жене:
- Джейн, вы поразительно проницательны. Час назад вы говорили моему дяде, что он должен опередить герцогиню Изабеллу Бургундскую и господина Паре в их поисках звезды королевы Марии. Вы были не правы только в одном, Звезда – это не обыкновенная вещь, которую можно найти, потерять, украсть, наконец. Она может передаваться только между хранительницами, покоряться, являться им… в прямом смысле.
- То есть ты хочешь сказать, что Звезда наделена какими-то магическими свойствами? – спросил Ричард.
- Несомненно!
- Что? – удивилась Женя. – Я все думаю, почему Брайан…, господин Паре сначала считал, что Звезда принадлежит мне, а сегодня сказал герцогине, что когда ее возведут на престол, им стоит немного потрудиться, и Звезда будет принадлежать ей? Они уже знают, где искать Звезду?
- Не знают, - уверенно ответил Робер, - они не знают. Наверное, нечестивец, которого вы называете господином Паре, как и я, не сразу догадался об истинных свойствах Звезды. Если мой отец принц Филипп, пусть бесчестно, вопреки воле отца, оклеветав младшего брата Ричарда, и допустив смерть среднего (я уверен, он все же непричастен к отравлению принца Этьена)… - рассказ Робера прервался, от волнения юноша задохнулся и замолчал на миг. - Так вот, если мой отец, несмотря ни на что, примет королевский сан, а его фаворитка, став его женой, наречется королевой Иль – де – Франса, звезда королевы Марии сама явится ей, единственной женщине королевского рода де Флер.
- Как это? Не понимаю, - пожала плечами Женя.
Ричард, взволнованный теперь, кажется, также как и его племянник, думал о другом:
- Я должен воспрепятствовать коронации брата и Изабеллы!
- Не беспокойтесь, дядя, - отвечал ему племянник, - все гораздо проще. Если Звезда признает в Джейн деву с лицом и душой дочери короля, другими словами, если Звезда узнает в ней нашу Анну, именно Джейн станет хранительницей реликвии, и та уже никогда не покорится Изабелле Бургундской, даже если ее коронуют, и нечестивым планам наших врагов не удастся сбыться…
- Изъясняйся точнее, мой мальчик! – перебил его ничего не понимающий Ричард.
Не говоря ни слова, внук короля Карла Великого освободил от ветоши свой сверток, и пред удивленными взглядами его собеседников предстала миниатюрная, кубической формы шкатулка из дерева сиреневого цвета…
- О, боги всемогущие! Только не говори мне… Неужели это…? Что же ты сразу не сказал, что Анна оставила Звезду тебе?! – вскричал принц Ричард.
Женя и Анри, казалось, просто лишились дара речи.
- Поймите, Анна не могла передать мне Звезду, сокрытую в этом ларце, как не могла и спрятать ее. Это не просто вещь. Это древняя реликвия, принадлежащая королевству Иль – де - Франс, Анна была только хранительницей ее. Звезда не может покинуть пределы королевства. Теперь я точно знаю, зачем отцу или скорее его фаворитке нужно было выдать Анну замуж за короля Ирландского, - чтобы разлучить со Звездой… Они, верно, надеялись, что как только венец чужого королевства коснется чела принцессы Анны, она утратит власть над Звездой. А когда поняли, что просчитались, угрожая принцессе смертью, добивались у нее признаний о тайных свойствах Звезды. Анна ни в чем не призналась, и они убили ее! Тогда им понадобились вы, Джейн.
- Но, позволь узнать, как же в таком случае этот ларец оказался у тебя? – прервал рассказ племянника Ричард.
- Я долго ждал вашего появления, Джейн, - рассказывал Робер. - Ждал и опасался… Я знаю точно - в этом ларце заключено будущее благополучие нашего королевства. Я не мог рисковать. Мне не верилось, что может явиться девушка, похожая на Анну, я не знал, можно ли будет ей довериться….
- Робер! – вскричал в нетерпении его дядя. – Не томи нас своими россказнями! Говори яснее!
- Эх, дядя, - вздохнул юный принц, - если бы вы или кто-нибудь из придворных углубились в изучение рукописей королевского архива, тайна звезды королевы Марии была бы раскрыта еще несколько десятилетий назад! Читая летописания времен первого из королей де Флер, я нашел несколько упоминаний о Звезде и понял кое-что об ее загадочной природе. Кроме хранительниц, реликвия может явиться тому, кто способен постичь ее предназначение, и чист сердцем. За месяц до появления Джейн при дворе на могиле короля Карла Великого и его супруги королевы Жанны я поклялся в чистоте своих помыслов и …в полночь обнаружил на одной из полок в хранилище древних рукописей вот этот ларец.
- Хм, господин Паре ошибался, он охотился за Джейн, а нужно было искать тебя, - усмехнулся принц Ричард.
- К счастью, госпожа Изабелла, а с ней, верно, и этот господин Паре, никогда всерьез не относились к моей скромной персоне. Герцогиня всегда считала меня лишь жалкой тенью отца… и мишенью для насмешек, - грустно улыбнулся Робер. – Я думаю, когда они убедились, что вы, Джейн, ничего не знаете о Звезде, вы стали им не нужны. Я получил известие о назначении дня вашей казни и понял, что теперь им остается только короновать Изабеллу, чтобы Звезда сама явилась ей. Этого нельзя было допустить.
Робер взял в руки ларец, в продолжение его рассказа покоившийся на столе, и обратился к Жене.
- Ларец не открылся мне, ведь, я не хранитель Звезды. А вы, Джейн…
- Что я? – испугалась Женя и невольно отпрянула назад.
- Вы сказали, что сегодня день вашего рождения…
- Вам исполнилось восемнадцать лет, так же как и моей сестре, - тихо проговорил Ричард.
Женя молчала, не зная, что ответить. Получить в подарок на совершеннолетие Звезду – это, пожалуй, круто...
- Но… я не могу принять этот дар, …волшебный дар, - смутилась девушка.
- Джейн, неужели ты хочешь, чтобы реликвией завладели эти злодеи?! - воскликнул Анри, и все обернулись в его сторону, юный рыцарь молчал уже давно, а теперь, не выдержав, высказал общее мнение.
- Неужели ты хочешь, чтобы самопожертвование моей сестры оказалось напрасным?! – вторил ему Ричард.
- …И что я должна сделать? – спросила Женя.
- Явить нам чудо «восприятия власти над сиянием», - ответил Робер и
протянул ей ларец.
Под напряженными взглядами мужчин Женя приняла сиреневую шкатулку. В руках девушки ларец изменил цвет, испустил сиреневое свечение, мягко завибрировал и под восхищенные восклицания окружающих… открылся. Внутри ларца на сиреневом бархате сияла золотая брошь в форме звезды с драгоценным камнем овальной формы посредине.