Ловля на живца
- Лара, Ларочка, Ларунчик, пожалуйста, один раз… Один – единственный…
Боже, это нытьё никогда не прекратится! Вера из тех, кто умеет доводить людей до белого каленья, но добиваться своего.
- Ну, хорошо, - скрепив сердце, соглашаюсь я, - но учти, только до одиннадцати часов и ни минутой больше!
- Ни-ни, - легко соглашается Вера. Жаль, что мы разговариваем по телефону, и я не вижу выражения торжества на её лице, - Ларочка, солнышко, как скажешь, так и будет. Тогда до вечера?
- До вечера… - я кладу трубку.
Вера открыла весенний сезон охоты. Ей сорок лет, - она в том возрасте, когда мужики на улице уже не оглядываются вслед, несмотря на аппетитные формы и броские наряды. К тому же Вера относится к той категории женщин, про которых говорят: «Вы не ширпотреб, вы – индпошив!» В общем, на любителя. А любителей нужно искать, - они по улицам толпами не ходят. И потому Верунчик выработала свой способ знакомства.
Раз в неделю, ближе к выходным, чтобы с утра не нужно было идти на работу, Вера с подругой отправляются в кафе или ресторан. Садятся за столик в центре зала, заказывают что-нибудь не очень дорогое, - к примеру, пельмени и по сто граммов водочки и ждут своего часа.
Цель у Веры – выйти замуж. А если нет, так хоть выжать из мужика всё, что можно, по полной программе. Схема проста: выбираются подходящие объекты, а дальше… дальше дело техники, - одинокие интересные женщины неизменно привлекают внимание «одиноких» (в паспорт же не заглянешь) мужчин. Уже спустя несколько минут они, как правило, меняют место дислокации и перебираются к женщинам за столик. Всё остальное зависит от толщины их кошелька, степени опьянения, тщеславия, ну и, конечно, поведения дам. Одна Вера из ресторана не уходит и домой с пустыми руками не возвращается. Знакомство может быть коротким, - на одну ночь или более продолжительным, это уж как масть пойдёт. Иногда, весело проведя с новыми знакомыми время, Вера и её постоянная напарница расстаются с ними и больше уже никогда не встречаются. Бывает, что поддерживают столь удачно завязавшееся знакомство. За счёт таких друзей – любовников Вера живёт уже не первый год. Они дают ей деньги, одевают её и её сына. Благодаря им, Вера сделала ремонт, поменяла мебель, купила новый телевизор и видеомагнитофон. Они удачно сменяют друг друга, ни разу не столкнувшись лбами, и даже не подозревают о существовании друг друга.
Я прихожу к Вере ровно в восемь, - поддавшись уговорам, сегодня я играю роль её охранницы вместо заболевшей напарницы. Вера ещё не готова и бегает по маленькой однокомнатной квартире в блузке, без юбки, зато с безупречной укладкой на голове. Я выразительно стучу ногтем по циферблату часов.
- Да ты что, - сокрушается Вера, - раньше девяти- десяти там делать нечего, а самый клёв только к одиннадцати начнётся.
- Ну, что ж, - говорю я, - до одиннадцати я с тобой, подстрахую, а там – смотри сама…
В девять мы подходим к небольшому двухэтажному зданию, у крыльца которого всю зиму, привлекая экзотикой, светится неоном раскидистая жёлтая пальма.
- Ты куда меня привела? – почему-то шёпотом спрашиваю я у Веры, - мы где, в Тюмени или на Гавайских островах?
- Ничего ты не понимаешь, - отмахивается она, - клёвое местечко… Беспроигрышное…
Я так и не поняла, клёвое – в смысле, на мужиков клёв? Но Вера меня уже не слушает и «одевает» на лицо приятную улыбку, - мы у дверей, и охранник смотрит на нас с большим вниманием.
- Добрый вечер! У вас заказан столик?
- Ну, ра-азуме-ется, за-а-казан! – поёт Верунчик, - а за-а-чём бы мы сюда пришли?!
Кафе и в самом деле «клёвое», как выразилась Вера. Интерьер стилизован под морской берег: галька, песок, пальмы, сине-жёлтые скатерти и салфетки, и даже стулья напоминают пляжные лежаки.
- Приятно, - признаю я, оглядываясь по сторонам.
- Ну, так! – хвастливо говорит Вера, - куда попало, не ходим! Погоди, сейчас ещё программа начнётся…
Наш столик рассчитан на четверых. Но два места пока пустуют, хотя в зале народу немало, - молодёжь, взрослые пары, редкие мужчины – одиночки. Справа от нас, у фонтанчика, журчащего в зелени листвы, сидит приятный бородач. Я смотрю в его сторону, но Вера пресекает моё любопытство:
- На этого не смотри, продинамит: сядет рядом, выпьет, закусит и смоется.
У мужика, значит, своя охота… Понятно!
Официантка в в красном лифе со шнуровкой и коротенькой чёрной юбочке приносит нам меню. Вера, не заглядывая в него, заказывает кофе, - для начала, как она выражается, ободряюще улыбаясь девушке. Окидывает глазами зал.
- Оглянись незаметно, - шепчет она мне, - в углу… Видишь? Наш клиент!
- С чего ты взяла? – сомневаюсь я.
Мужчина в углу не производит впечатления богатенького прожигателя жизни. Лет сорока, простое лицо, волосы, зачёсанные назад, открывают две неглубокие залысины на лбу. Щурясь не то от сигаретного дыма, не то от света, время времени бьющего его по глазам, он так же внимательно, как Вера, оглядывает зал.
- Чую! - говорит Верунчик.
Вечер в «Санта-Барбаре» идёт своим чередом. Музыканты играют и поют, гости танцуют, - за соседним столиком празднуют чей-то день рождения, в честь именинника заказали песню, и народ всей толпой повалил в центр зала – дрыгать ногами. Поднялся из-за своего столика и «наш клиент».
Реакция Веры напоминает мне реакцию ящерицы, которая долго выслеживала какое-нибудь насекомое, притупив его бдительность своей неподвижностью, а в нужный момент в одно мгновение тонким и острым язычком – р-раз! И судьба мошки уже решена.
- Мужчина, - обращается Вера к «клиенту», когда он подходит к нашему столику, - разрешите прикурить!
Секунду он смотрит непонимающе, видно, Верина реплика оторвала его от каких-то раздумий, потом согласно кивает и достаёт из кармана зажигалку. Пока Вера прикуривает, окидывает взглядом наш столик с двумя чашечками кофе, меня, мою подругу и понимающе улыбается. Меня неожиданно разбирает злость, мне кажется, что он принял меня за ночную бабочку, хотя в моём возрасте и с моей фигурой я вряд ли гожусь на такую роль.
- Мужчи-и-ина, - Вера поднимает на него глаза, в голосе у неё появляется коварная томность, - пригласите даму танцевать…
Надо быть законченным женоненавистником и жлобом, чтобы отказать женщине в такой пустяшной просьбе! И они идут танцевать, оставив меня за столиком одну.
Я не скучаю. Мне интересно посмотреть, что же будет дальше. Я вижу, как Вера почти ложится на грудь своему партнёру, как нежно он обнимает её за плечи и талию, как она говорит ему что-то, почти касаясь губами его уха. Со стороны это выглядит очень сексуально, - такое впечатление, что они знакомы тысячу лет и всё это время спят в одной постели. Мужчина улыбается и кивает головой в ответ на какие-то Верины слова. Похоже, она была права и это, действительно, её клиент.
Возвращаются за столик они уже вдвоём. Официантка, оценив ситуацию, тут же приносит столовые приборы для нашего нового знакомого. На столе появляются шампанское, фрукты, рыбка, салатик… Вот это профессионализм!
Мужчину зовут Валерием. Я представляюсь неохотно:
- Лара! – у меня почему-то падает настроение.
Вот гад! Дома, наверное, жена ждёт, а он тут пристроился… «Дорогая, срочная работа, буду попозже…» И явится утром. Гнать таких нужно из семьи поганой метлой. Только и знают, как бы на сторону увильнуть…
- Лара – это Лариса? – уточняет Валерий.
- Лара – это Лара, - говорю я, - не люблю, когда меня называют Ларисой.
- И частенько вы здесь бываете?
В его голосе мне слышится издёвка. Я в замешательстве смотрю на Веру.
- Нет, сегодня первый раз, - беззастенчиво врёт она, - решили немного отдохнуть… А то всё работа, работа…
Валерий понимающе кивает головой.
- А меня друг пригласил, а сам не пришёл, - с девушкой своей поссорился. Вот и сижу в одиночестве. Ну, что ж, за знакомство?
- Если только чуть-чуть… - жеманничает Вера, пока Валерий наполняет шампанским бокалы.
Фальшью от неё несёт за версту, неужели он этого не слышит? Или такова психология мужчин? – как быку, показали красную тряпку, и он прёт напролом.
В центре зала на танцевальной площадке развернулось бурное действо. Две толстушки в белых платьишках, не скрывающих пышных ягодиц, обтянутых кокетливыми панталончиками, изображают из себя ангелочков, - для убедительности на спинах у них пришиты импровизированные крылышки.
- И не стесняются же свои габариты показать, - усмехается Валерий, качая головой, - никаких комплексов!
- А вы любите женщин без комплексов? - приникает к его плечу Вера.
Валерий бросает на меня быстрый взгляд.
- Без комплексов - люблю, но всё хорошо в меру. Борьба с комплексами у девушек, - он почему-то подчёркивает именно слово «у девушек», - часто перерастает в распущенность. А это уже не приветствуется.
- А у мужчин? – спрашиваю я, - у мужчин, во что перерастает борьба с комплексами?
Словно иллюстрируя мои слова, в центре зала начинается мужской стриптиз. Парню, похожему на индийца, этакого «Маугли», лет двадцать пять. У него чёрные, до плеч, волосы, смуглая кожа, широкие плечи и узкие бёдра. Он пластичен и по-мужски, как хищник, грациозен. Сексуален, но не агрессивен. Может, не ставит своей целью «заводить» женскую часть публики, сохраняя реноме заведения? Во всяком случае, диких воплей его выступление не вызывает, плавки с него никто не срывает и зелёные бумажки за резинку не суёт.
- У мужчин, - возвращается Валерий к моему вопросу, когда «Маугли» заканчивает своё выступление, срывая аплодисменты зала, - борьба с комплексами освобождает инстинкты. Иногда это помогает человеку жить, иногда, - что греха таить, портит жизнь и ему, и окружающим его людям. В первом случае я – за инстинкты. Ну, а во втором…
- А у вас, Валерочка, - Вера хищно вцепляется в его рукав, - инстинкты проснулись? Тогда пойдёмте танцевать!
И она тащит его в центр зала, а Валерий почему-то смотрит на меня и смущённо, мол, что с ней поделать, пожимает плечами.
Вера, конечно, хороша. На ней чёрная облегающая юбка и такая же обтягивающая блузка боевой раскраски племени индейцев сиу. Телодвижения её напоминают танец воина вокруг поверженной жертвы. Она уже торжествует, она уже празднует победу! Люди, танцующие рядом, теснятся, уступая ей место, и самозабвенно пляшущая Вера оказывается в центре живого круга.
Валерий, запыхавшись, возвращается за стол.
- Что ж вы свою партнёршу бросили? Уведут! – язвительно говорю я.
- Я – пас! – поднимает он руки. - Такую женщину переплясать невозможно! Увести против её воли, впрочем, тоже. Сама кого хочешь уведёт. А вы почему не танцуете.
- А я – мебель!
- Не понял?
- Что ж тут непонятного? Мебель, фон… У меня амплуа такое.
Валерий хмыкает и внимательно оглядывает меня.
- Это вы о себе такого мнения?
- Нет, это окружающие обо мне такого мнения. Знаете, когда мне было лет семнадцать, у меня была подружка, тощая ненатуральная блондинка с лошадиным лицом и огромным носом. Она ужасно гордилась своей французской фигурой, а поскольку я была невзрачной толстушкой, то везде таскала меня за собой. Чтобы выгодно выглядеть на моём фоне. Я была серой мышью, а она белой. И с тех пор роль серой мыши мне очень удаётся. Подруги не боятся знакомить меня со своими мужьями и любовниками, потому что уверены, что я – серая мышь, и увести никого не смогу. И я не обманываю их надежд. Если им хочется в это верить, - ради бога!
- Просто не попался ещё человек, которого вам захотелось бы увести! – убеждённо говорит Валерий.
- Может быть, - пожимаю я плечами.
Вера возвращается запыхавшаяся, но довольная.
- Шампанского! – кричит она, падая на стул.
- А ваша подруга, - спрашивает Валерий, наливая в бокалы шампанское, - ну, та, с большим носом… Она замужем?
- О, да! – смеюсь я. – Её муж - король серых мышей!
Я – совершеннейший домосед. Шумные компании утомляют меня, рестораны навевают уныние. Нужно красиво сидеть, нужно уметь пользоваться кучей столовых приборов, нужно знать, почему тебе подают два бокала и чем они отличаются друг от друга. Нужно тупо пялиться в меню и делать вид, что ты прекрасно разбираешься в названиях блюд и вин, а цены… цены вообще не вызывают у тебя никакого удивления. В общем, нужно соблюдать кучу условностей, чтобы не выглядеть законченной идиоткой в глазах официантов и соседей по столу. Каждый стремится показать, как он хорошо воспитан, - корявыми пальцами держит нож и вилку, пилит мясо на маленькие кусочки и церемонно кладёт в рот. И это при том, что большинство в обыденной жизни макароны ест ложками, а о прочих столовых приборах имеет самое смутное представление. Я никогда не понимала, почему в ресторанах люди стремятся выглядеть воспитаннее, чем они есть на самом деле?
Вот и Вера, грациозно оттопыривая мизинчик, поднимает бокал с вином, держа его за тонкую ножку, - кажется, она вот-вот переломится от страха, и цепляет на кончик вилки обрывок зелёного салата.
- Я хочу сказать тост! – объявляет она. – Давайте выпьем за мужчин! (Боже, как оригинально! – думаю я) За настоящих мужчин, один из представителей которых сегодня сидит с нами за этим столом. За вас, Валерочка!
Ого, уже и Валерочка! Чёрт побери, почему я не могу быть такой раскованной, как Вера? Почему я не могу вот так умело играть? Почему не могу пойти на поводу у своих чувств и выкинуть какой-нибудь сумасшедший фортель? Потому что никто от меня этого не ждёт? Потому что я просто мебель, а мебель должна стоять? Шкаф – не ружьё. Это ружьё в третьем акте обязательно стреляет, а шкаф … в лучшем случае выслушивает откровения главных действующих лиц.
- Что-то Ларочка у нас совсем загрустила… - бодро говорит Валерий.
- Ларочке, наверное, уже пора, - мило улыбается Вера и под столом наступает мне на ногу, - она рано ложится спать. Ты посидишь с нами ещё пять минут?
И она начинает подмигивать мне, мол, давай, закругляйся. Валерий сидит рядом с Верой, лицом ко мне, и Вериных подмигиваний не видит. Зато насмешливое выражение моего лица ему видно очень хорошо.
- Лара, можно пригласить вас на танец?
Вера злится. Ну и пусть. В конце концов, я тоже живой человек, и мне тоже хочется кому-нибудь нравиться. Если её это не устраивает… Мы не договаривались, что я буду нема, как рыба.
- Вернёмся к нашему разговору, - наклонившись, в самое ухо говорит мне Валерий.
- К какому? – непонимающе вскидываю на него глаза.
- О серых мышах… Вас, действительно, устраивает эта роль?
- О Боже! Это же игра! Все мы играем в разные игры. С подругами – в одни, с коллегами – в другие, с мужчинами – в третьи… В понедельник мы встретимся с Верой на работе, где я буду играть Елену Премудрую, а она – статиста на заднем плане. И она это знает, и я – тоже знаю. Всё очень просто!
- То есть, вся жизнь – игра, а люди в ней – актёры? – заглядывает мне в глаза Валерий.
- Примерно так…
- А выйти из этой игры… вы не хотите?
- Это невозможно! Игра начинается, когда встречаются два человека. Один режиссёр, другой – сценарист. И оба исполнители главных ролей. Это в том случае, если они оба… ну, скажем, талантливые люди. А бывает, что один – бездарность, которая мнит себя гением. Тогда начинается трагедия.
- Испытали на себе? – в его голосе нет ни насмешки, ни иронии. Это даже не вопрос, а почти констатация факта.
- Пришлось! – невесело соглашаюсь я.
Музыкальная композиция заканчивается, и мы возвращаемся к столу. Вера смотрит на меня волком и незаметно для Валерия пальцем правой руки касается запястья левой, - там, где обычно находится циферблат часов. Мне не хочется замечать ни её недовольства, ни этого движения. Но… уговор дороже денег.
- Мне и в самом деле пора, - говорю я и беру свою сумочку, - не провожайте. Удачного вечера…
- Ну почему же? - огорчается Валерий. - Мы так хорошо сидели… Может, ещё полчаса?
Он всё-таки провожает меня до двери. Помогает одеть пальто, целует руку.
- Лара, вы так неожиданно уходите… Телефон… у вас есть телефон?
- Не-е-т, - качаю я головой, - это не моя игра… Смена декораций… В следующей мизансцене шкаф не нужен!
Я возвращаюсь домой на такси. Поднимаюсь в квартиру и только тут даю волю чувствам. Бросаю в прихожей сумку и пальто, иду в комнату, раздеваясь на ходу и разбрасывая вещи, падаю на диван и начинаю рыдать, - громко, во весь голос, с подвываниями и всхлипыванием. Я ненавижу Веру, которая потащила меня в этот чёртов ресторан! Я ненавижу Валерия, потому что такие, как он ломают спокойную, устоявшуюся жизнь, создавая иллюзию смены декораций! Я ненавижу себя, привыкшую быть серой мышью и не способную вырваться из клетки, в которую сама себя загнала! Но если их я ненавижу, то себя ещё и жалею, потому что мне скоро сорок лет, а у меня нет ни мужа, ни детей, ни собаки… Кот и тот сбежал в окно от такой холостяцкой жизни, не дожидаясь, пока я лишу его единственного достоинства! Прорыдавшись, я заворачиваюсь в плед и засыпаю, не в силах встать и постелить себе постель.
Утром меня будит телефонный звонок. Ещё не проснувшись, я протягиваю руку, стаскиваю аппарат с тумбочки и, сняв трубку, просовываю её в узкое пространство между диванной подушкой и ухом.
- Алло?
- Спишь? – это Вера и, судя по голосу, она в ярости. – Ты спишь?! Ангелочек! Невинный! Ты… ты всё испортила! Зачем я только тебя взяла! Дрянь! Ну и дрянь же ты, Ларка!
- Ты что, очумела, что ли?! – просыпаюсь я от этих слов, от этого голоса, от брыжжущей через край злости.
- Ладно! Не строй из себя! Что, что ты ему вчера наговорила?! Ты знаешь, что он меня домой отправил сразу после твоего ухода?! Стерва ты, Ларка! Такой мужик был…
- Знаешь, в чём твоя проблема? - спокойно говорю я.
- В чём? – оторопев от неожиданности,- она-то думала, что я перекрикивать её сейчас начну, переспрашивает Вера.
- В том, что у тебя на лбу написано: “Хочу замуж!” А мужики, они этого не любят. Они этого боятся. Будь проще, Вера, и люди к тебе потянутся. Пока! – и я кладу трубку, оставляя Веру в полном недоумении. Ничего, пусть пораскинет своими куринными мозгами.
Ну, что ж, удочка была заброшена, и приманка вроде ничего, и рыба крупная попалась… Ан нет, сорвалась! Не знаю, радоваться мне этому или огорчаться. Верке такие мужики, как Валерий, не по зубам. Он интеллектуал, ему красивой дурочки мало. С одной стороны, это приятно. А с другой, мне-то с этого что?
Суббота. Как хорошо, что не нужно никуда торопиться! Сейчас я поваляюсь с полчаса, потом встану, приготовлю себе кофе, почитаю журнальчики, - “Огонёк” завалялся ещё с прошлой недели, всё руки никак не доходят, потом займусь уборкой… Мои размышления о благих намерениях прерывает телефонный звонок.
“Если Верка, - думаю я, - пошлю её подальше! В конце концов, она не считает нужным выбирать выражения!”
- Алло?
- Доброе утро! – говорит бодрый голос в трубке, - Как вам спалось? Какие роли снились?
- Как… - теряюсь я, - кто… кто дал вам мой телефон?!
- Ну! Так трудно догадаться? – смеётся Валерий, - Как она была зла! Какие молнии метали её глаза! Я думал, она просто меня спалит…
- Зачем вы позвонили?
- Предлагаю вернуться в недавнее прошлое и возобновить знакомство.
- В прошлое? В прошлое возврата нет. Одну роль невозможно сыграть дважды одинаково, - каждый раз получается по-разному.
- Хорошо! – легко соглашается Валерий. – Значит, мы начнём новую игру. Игру, в которой будет режиссёр и сценарист, и оба по совместительству – исполнители главных ролей. Но только прямо сейчас!
- Сейчас? – удивляюсь я. – Вы хотите сказать, что вы меня ждёте?
- Конечно, и, как истинный рыцарь, прямо под окном. Могу серенаду спеть!
- Не надо серенаду, соседи не поймут… - я сползаю с дивана, иду к окну, за мной тянется, как шлейф, покрывало.
Он и в самом деле стоит под окном с мобильным телефоном в руке и, задрав голову, смотрит в окна. Когда я появляюсь, он машет мне рукой, и я машинально тоже поднимаю руку, и покрывало предательски сползает с моих плеч и падает на пол.
- Ой, - говорю я в телефонную трубку, приседаю и слышу, как Валерий смеётся.
- Одевайтесь, жду! Я умчу вас в дикую прерию, и там мы поговорим. Вдвоём, без свидетелей.
Через полчаса я спускаюсь вниз. Валерий, улыбаясь, протягивает мне руку:
- Привет! Я – Валерий!
- Привет! – отвечаю я ему в том же шутливом тоне. – Я – Лара!