23:38. Вроде бы дождь уже давно кончился, но выходить на улицу в эту душную и мокрую темноту мне совсем не хочется. Мокрые капли губительно сказываются на здоровье бумаги и клея, листовка мокнет, мнётся и разрывается под давлением ладоней, разглаживающих её поверхность. Мне решительно не хочется выходить на улицу.
Но находится друг, который подначивает: «а мы пойдём сегодня в ночной поход?». И я ощущаю, как этот друг становится для меня ближе и роднее, чем любой из родственников или друзей детства, потому что он живёт сегодня тем же самым, чем живу я. Мы делим короткий сон в 3-5 часов на двоих и от этого наши лица становятся землистого цвета, а глаза покрываются сеточкой красных прожилок. А по утрам мыпьём много натурального чёрного кофе. И я точно знаю, что у моего друга во рту точно такая же вязкая горькая слюна, как и у меня.
00:14. Я выхожу на улицу. Зелённая девятка уже ждёт меня возле подъезда. Мы едем не спеша по улицам города, останавливаясь на каждой остановке, чтобы наклеить очередную листовку. Пока я выбегаю и осматриваюсь по сторонам, предупреждая возможное появление милицейского патруля, мой друг проводит липкой от клея кистью два креста на белой поверхности листовки и подаёт мне через окно. Я быстрым шагом иду к остановке и клею листовку поверх жёлто-чёрного плаката, надрывно сообщающего о выступлении нового модного диджея в каком-то из новосибирских клубов.
Мне нравится, что этот плакат в полтора раза больше моей листовки, и она смотрится, как очень смелое дизайнерское решение с большими чёрно-жёлтыми полями и текстом внутри. На всех других остановках я ищу этот плакат и шлёпаю нашу информацию поверх него.
01:21 Конечная остановка автобусных маршрутов. Очень людное место днём, да и сегодня ночью оно отнюдь не пустует. Около микрорынка стоят двое: парень в дешёвых затасканных джинсах и спортивной куртке и охранник в классической черной форме. Я различаю в темноте остановки четырёх людей, а перед ярко освещённым киоском по продаже фаст-фуда стоит милицейский уазик. Служащим государства тоже требуется поесть.
Мы останавливаемся за остановкой, я выскакиваю из машины с листовкой в руках и быстро ныряю в тень. Буквально чувствую, как четыре пар глаз недоверчиво смотрят на меня. Ощущаю запах выпитого пива. Запах пива сам по себе приятен, но запах выпитого кем-то пива также неприятен, как запах мочи. Я шепчу: - Тихо, тссс… - и клею свою листовку.
- Реклама, - снисходительно замечает одна из девушек. Их двое, также как и мужчин. У одного из них лицо сбоку от виска до подбородка тонкой белой линией рассечено шрамом.
- Митинг… - читает другой. – Это не реклама.
- Да, митинг! – говорю я и вкратце расписываю перспективы платных услуг медицины и образования. Девушки с пьяным сочувствием покачивают головами: - Мы обязательно придём!
- А ты знаешь,что за это полагается штраф и арест на 15 суток? – задаёт вопрос тот, у которого на лице шрам.
- Да. Поэтому ипрошу вас вести себя тише, чтобы милицейские не увидели - улыбаюсь я.
- Да, собственно они и так уже всё увидели, - ехидно замечает другой. – Ты с ними разговариваешь.
Я про себя чертыхаюсь, но сохраняю спокойствие.
- У вас ведьесть дети?
- Да.
- В детском саду или школе?
- В детском саду.
- А сколько вы сейчас платите?
- Нисколько.
- Платный детский сад стоит от 8 до 14 тысяч рублей, - начинаю я и продолжаю, рассказываяо грядущем социальном разделении. Я вижу, как в его глазах появляется беспокойство.Девушки уже давно слушают меня с открытым ртом. Вмешивается лицо со шрамом:
- А ты знаешь, что мы сейчас можем сдать ППСникам и тебе сразу дадут штраф в полторы тысячи рублей? Сразу полторашка! – он смеётся, восхищённый собственной мыслью и героизмом.
- Для меня полторы тысячи рублей – небольшая сумма, - отвечаю я. – И я готов её заплатить за то, чтобы ты и другие узнали о том, что будут платить по десятке в месяц.
Он смущённо умолкает, но через минуту начинает пьяно дышать мне в лицо, задавая один вопрос за другим. Я извиняюсь и говорю, что мне нужно идти.
- Аааааа! – замечает он. – Когда нет ответов, сразу сбегаете?
- Мне просто нужно работать, у меня ещё кипа листовок и мне все их нужно расклеить.
В его глазах мелькает злость, и он берёт меня за рукав.
- Пойдём! – и делает шаг в сторону милицейского уазика. – Пошли в бобик, поговорим.
Я прикидываю путь отступления и готовлюсь сорвать его руку. Вмешивается одна из девушек: -Гриша, ты с ума сошёл! Отпусти парня! Он всё правильно делает!
Она оттаскивает его от меня, а я быстрым шагом иду к машине.
- Я думал, мне уже придётся ехать за тобой в отделение, - ухмыляется друг.
02:15 Капюшон толстовки и арафатка на лице помогают скрыть свою личность от камер наружного наблюдения, которые стоят практически повсюду в центре города и в скоплении торговых и бизнес-центров. Разминаю поверхность плаката по столбу, едем дальше.
Остановка.Четверо людей на ней. Двое мужчин и две женщины. Сегодняшнюю ночь я отмечу в своём календаре, как тетра. Четыре. Я выхожу из машины, поднимаю край арафатки так, чтобы он закрывал лицо и решительно направляюсь к остановке.
Слышу хриплый мужской голос:
- Чё тебе надо?
Молчу. Предпочитаю разговаривать после дела. Стою рядом, чувствуя правым плечом его тело, и прислоняю бумагу к ровной поверхности. Начинаю гладить её руками, разглаживая морщины. Это успокаивает.
- Успокойся, парень просто работает, - слышу ответ, произнесённый женским голосом. Голос высокий и певучий. Я представляю себе сексуальность его хозяйки, но сдерживаюсь, чтобы не посмотреть на неё. Иду к машине, беру ещё одну листовку и клею рядом. В продолжении диалога слышу:
- …Ты же не пойдёшь работать проституткой?
Стискиваю зубы, разглаживаю листовку по поверхности. Иду к машине и беру новую. Клею рядом. Хватит. Оборачиваюсь к четырём людям, которые всё ещё обсуждают внезапное появление моей персоны.
- У вас есть вопросы? – спрашиваю несколько более резко, чем хотел. Разглядываю лысый бритый череп, рот, слегка приоткрытый в усмешке и атлетическое телосложение. Смотрю в серые глаза и внезапно, словно молния, пронзает мой мозг воспоминание:
- Эдик?!! – кричу я и опускаю край арафатки. На его лице появляется улыбка, а в глазах добродушие: - Андрюха?!!
Мы смеёмся, жмём ладони друг друга в крепком мужском приветствии и обнимаемся. Он шокирован не меньше чем я. В последний раз мы виделись в Питере около года назад. Я конечно знал, что он приехал в Новосибирск, но никак не мог найти время для встречи.
- Я же сказал,что мы непременно встретимся! – смеюсь я. Девушки подходят ближе. Обладательница сексуального голоса, красивая брюнетка с длинными каштановыми волосами, говорит: - Я же сказала, что он хороший парень!
Мы некоторое время стоим на остановке, вспоминая прошлое, и радостно похлопывая друг друга по плечам и спине. Но у меня в голове возникает картина тяжёлой стопки листовок, которые нужно расклеить до утра, и я прощаюсь.
03:15 Клей на исходе. Последние две листовки шлёпаю на воротах школы. В темноте улицы слышны чьи-то шаги.
- А мы тебя пропалили! – слышу молодой мужской голос.
- Главное не сдавайте! – отвечаю я. Мы смеёмся. В этом районе сдавать друг друга в милицию не принято.
Их двое и их обоих зовут Иванами. Студенты третьего курса вуза. У них в руках бутылка коньяка и кола.
- Пошли с нами, посидим и выпьем?
Я судовольствием соглашаюсь, но предупреждаю, что со мной друг. Они приглашают и его тоже. Мы сидим на лавочке, пьём холодный коктейль из коньяка, разбавленного колой, от которого становится так горячо внутри. Разговоры уже почти закончились. Я чувствую, что чертовски устал.
Черное полотно неба с редкими яркими каплями звёзд, иногда проступающими сквозь тучи, становится тёмно-синим. Звёзды исчезают.
Скоро рассвет.