В бытность мою заместителем командира полка по политической части мне довелось служить на севере Польши.
Однажды в субботу в наш гарнизон приехал заместитель начальника политотдела дивизии, чтобы проверить подготовку личного состава к проведению выходных дней.
После обеда я планировал поездку в Бялогард по личным делам и предложил подполковнику составить мне компанию. И когда он закончил изучение документации по воинскому досугу, мы с ним пообедали, взяли мою "Волгу", которую друзья нарекли красивым именем "Синега", и отправились в путь.
Природа Кошалинского воеводства ласкала взгляд. Мой проверяющий прибыл в Польшу совсем недавно, и ему всё было в новинку.
Ухоженные поля, маленькие городишки с их обязательными ратушами, искусственными прудами и каналами, величественными костёлами, и центральными площадями, по выходным превращающимися в рынки, невольно притягивали пытливый взгляд моего начальника.
Несомненное удивление вызывали и вполне приличные дороги, где вдоль обочин красовались фруктовые деревья, а бдительные старики с рогатками охраняли зреющие фрукты от птиц.
Я быстро сделал свои городские дела, и мы с зам. начальника политотдела вволю наслаждались достопримечательностями Бялогарда, пока не подошло время возвращаться в гарнизон.
Проскакавший через дорогу зайчишка, перевёл наш разговор на животных. Я открыл своему собеседнику давнюю мечту – завести собаку. Тут глаза подполковника стали грустными, и он поведал мне историю, которая много лет бередит его душу.
– Эх, Игорь, сначала послушайте, какая неприятность приключилась в моей семье. Служил я до назначения сюда в большом городе на Волге. Подрастали сыновья. И квартира, которая много лет нас удовлетворяла, стала нам тесновата. Наконец, переехали в новую. Друзья, приглашённые на новоселье, подарили нам щенка. Маленький, беспомощный, не имевший даже своей клички, он быстро стал центром семьи. Все к нему относились с любовью и лаской. Щенок охотно принимал участие в играх сыновей, с визгливой благодарностью относился к моей жене, которая его кормила, купала, чесала. Гулять выводили его все. Но со временем жена перестала принимать участие в собачьих прогулках, а потом просто и откровенно заявила: «Хватит мне забот накормить вас всех и обстирать. Обходитесь в собачьем вопросе без меня». Старший сын всё чаще, когда речь заходила о выгулке Кинга, говорил: «Пап, я должен…» Видите ли, «он должен». Ну, раз должен, то… А младший канючил: «Папа, мне хотелось сейчас…» Если младшенькому, бывшему до появления у нас Кинга любимцем, хочется…
Так незаметно все заботы о, казалось бы, общей домашней радости семья перевалила на мои плечи. Поскольку распорядок дня у меня в то время был твёрдым, я с удовольствием гулял с ним, обучал командам, играл, водил купаться, чесал и остальное. А он, чистопородный красивый бульдог, неумолимо рос и из беззлобной забавной игрушки превращался в очень сильное животное с довольно своенравным характером. И своим хозяином избрал меня. Признавал вожаком только меня. Ни сыновья, ни жена для него не стали не только хозяевами – вожаками, но даже стал он к ним питать неприязнь из–за того, что они позволяли себе общаться со мной «по–простецки». Кормил Кинга я, гулять он выходил только со мной. Даже по квартире он следовал за мной по пятам, лежал на ковре только возле моих ног и с подозрением следил за каждым, приближавшимся ко мне. Если кто–то подходил ко мне, по его понятиям, слишком близко, он приподнимал голову и довольно недвусмысленно рычал. Мои уговоры и разъяснения не меняли его отношения к членам семьи. Обстановка в доме стала напряжённой.
Последней каплей, переполнившей семейную чашу терпения, стал случай, когда я умывался над ванной. Кинг был рядом и настороженно следил за сыном, который мне что–то рассказывал. Чтоб убедиться, что я расслышал, сын протянул ко мне руку и, тронув за спину, переспросил «Папа, ты понял?» В то же мгновение Кинг повис на его руке.
Что делать? Привыкли уже к нему, сроднились. Как быть дальше? Его характер не изменить. Ну что делать? Как жить в квартире со свирепым однолюбом?
В тяжёлых раздумьях пошёл на службу. В голове поперёк всех дел стояла неразрешимая проблема. Встретил давнего знакомого.
– Что невесел?
Я рассказал ему семейную беду.
– Знаешь что? Твоему псу нужно сменить обстановку. Точно! Сменить обстановку и всё. И будет нормальной собакой, без свирепых закидонов. Точно! Давай его ко мне. Поживёт, от тебя отвыкнет и будет в норме. Давай его мне.
Уговорил. И я с тяжёлым сердцем отвёл любимца к нему. Передал приятелю поводок, потрепал Кинга по шее, срывающимся голосом напутствовал «Слушайся!». Не могу забыть, каким взглядом проводил он меня. Стоял, натянув поводок, как вкопанный, следил за мной, не мигая. Только мелкая нервная дрожь временами пробегала по его телу. Я постарался скорее зайти за какое–нибудь препятствие, скрыться за угол дома от тяжёлого взгляда обречённого, не понимающего, почему от него уходит тот, служению которому он отдал всю свою жизнь. Не мог он понять, почему я его оставил. Прошло уже столько лет, а я до сих пор чувствую сверлящий мою спину насквозь недоумённый взгляд непонимающего, почему я ухожу от него, почему бросаю.
После ухода Кинга в семье поселился траур. Все были молчаливы, угрюмы, тихи. Не слышно даже обычно шумных сыновей. Пусто стало в квартире, непривычно пусто. А я не находил себе места – совсем ничем не мог заняться. Вместо прогулки с Кингом бродил по набережной, мрачно рассматривая пустую воду. Несколько раз рвался проведать своего красавца, но жена отсоветовала: «Не береди его душу – переживает, конечно. Пусть отвыкнет от нас».
Через несколько дней встретил «нового владельца» моего бульдога.
– Ну, как Кинг?
– Скучает. Лежит в углу, ничего не просит, ни на что не реагирует. От пищи отказывается, воду не пьёт. Гулять не хочет. Скучает. Но, думаю, привыкнет. Конечно, ему тяжело, но привыкнет. Да и проголодается, кушать захочет. Ты не волнуйся, пообвыкнется.
– Я хотел приехать, повидать…
– Ни в коем случае. Только взволнуешь его. Пусть попереживает. Привыкнет.
Через некоторое время приятель сообщил мне: «Кинг умер».
Сквозь лобовое стекло «Синеги» видно, как скрылось за набежавшими облаками солнце, поблек изумруд свежих полей, и, казалось, даже, пичуги умерили свой вокал. Остаток дороги мы проехали молча, погрузившись каждый в свои думы.
Послесловие
Наша семья имеет богатый опыт содержания животных. В разное время у нас были кошки и коты (и сейчас любуемся красавицей Кэтти), одна за другой две восточно–европейские овчарки, аквариумные рыбки, волнистые попугайчики, ежик, зайчонок, воронёнок «Мишка», в детстве я ловил и содержал постоянно щеглов и чечёток…
С таким опытом, я тоже утверждаю, что мы в ответе за тех, кого приручили. Вспомните: этот вывод подарил людям много лет назад смелый лётчик и замечательный писатель–философ Антуан де Сент Экзюпери.
И ещё. Когда меня просят посоветовать какую собаку лучше завести, я, не задумываясь, отвечаю: из всех животных в квартире смело можно заводить только искусственные цветы.