http://www.proza.ru/2010/06/16/761
ЦЕРКОВНЫЙ ЮМОР
Не надо думать, что священники это такие скучные бородатые дядьки, не знающие ничего, кроме слов «сын мой». В церковной среде есть свой особый юмор. Забавное и откровенно смешное происходит даже в храмах, даже на богослужениях. Да и повседневная жизнь церковных служителей скрашивается такими обычными человеческими минутками.
Записочные чудеса (как коверкают записки, подаваемые на поминание):
О УПОКОЕНИИ:
Об упокоении
Об успокоении
За успокоение
За покой
Запокой
Заупокой
За спокой
За успокой
За упакой успешных
Завпакой
Оупакой
О впокояние
Об упоении
О упопоении
О ЗДРАВИИ: (здесь поменьше чудили)
Во здравие
О здоровье
На здоровье
За здоровье
И самый шедевр, неоднократно цитируемый, однако ценность его, на мой взгляд, нисколько не уменьшилась:
Об увпокоянии
.....
.....
.....
и всех святых богов.
Родительская суббота. Читают записки.
В записке с именами в конце значится: "и всех пр. христиан"...
Пономарь говорит священнику: "Прочих? Преподобных? Простодушных?..."
Он отвечает: "Продвинутых!"
«от руковицы Олимпиады» (имелось ввиду отроковицы)
«Об упокоении ГРОМОМУБИЕННОЙ (имярек)»
Передают в алтарь записку. Пономарь читает: "Приз на поминание" (т.е. приснопоминаемые)
В храме на молебне батюшка читает записки и поминает: «Петра, Ирины, Николая... и всех Православных Христиан, кроме тех, кто крал наш кирпич».
Любят коверкать имена. Видимо, считается хорошим тоном перевирать имена - чем сильнее изголился - тем продвинутее ты в церковных делах. Например, ВладЕмИр, Левонтий, Лявонтий, молоденец и т.д. Или имя "Иоанн" перевирают каждый на свой лад, встречаются и Ивован, и ИоВан.
Рассказывает пономарь: «Передают записки от прихожан. Читаю: «...Молебен о спасении Земли Русския и о сохранении Земли Болгарския (наипаче же от греха блуднаго). О здравии Народа Русскаго и Народа Болгарскаго...».
Следующая записка: «...молебен о благополучном отдыхе в Таврии (Крыму)...».
И еще одна: «...болящей Ирины, заживо запечатанной и заупокой начитанной...».
Я просто упал. Причём упали и служащий отец, и требный...»
И ещё одна записка о здравии, начинавшаяся просто: «О здравии. Я.»... «Я» - это, наверно, родительный падеж китайца Ю
В одном храме женщина в записке «О упокоении» писала целое сочинение: «Братья и сестры, помяните моего мужа (имярек) он был очень хорошим человеком...» ну и дальше перечисляются всякие его достоинства...
Накануне выборов часто можно встретить записки «о здравии кандидата в депутаты (имярек)»
Часто пишут в записках Ф.И.О. и место работы.
или «всем святым от Елизаветы».
В одном храме диакон читает записку: «Александра, Николая, Людмилы, Мальвины»...- молчание... - «Буратины» - и гомерический хохот диакона.
Рассказывает диакон: сослужил на молебне иерею Сергию. Дошло дело до записок (о здравии), читает: еврея Сергия, протодрякона Бориса. Дальше он читать не мог, побежал в алтарь, упал на пуфик животом, и долго ещё смеялся.
Бабушки- старушки и не только они…
Священник по имени Викентий заходит в храм, где его прямо у дверей встречает старушка-прихожанка. Благочестивая бабушка запамятовала имя и говорит: "Отец Винни-Пух, благословите", а он отвечает: "Сейчас, Пятачок, к иконе вот приложусь и благословлю..."
После литургии одна бабулька, немножко замешкалась, не успела приложиться ко кресту, подходит к батюшке со словами "Батюшка, приложи меня к кресту, я не успела..."
Храм. Праздник Крещения Господня. Бабульки беседуют:
- Крещение - что это за праздник???
- А это Иисус Христос крестился и принял нашу веру православную
На вечернем богослужении диакон выходит читать Евангелие. Делается это в центре храма. Вдруг откуда ни возьмись, как из воздуха радом с ним возникла бабулька, которая «все знает». Диакон открывает евангелие и только собрался произнести первую фразу, как бабулька громким шепотем начинает суфлировать:
- Во время оно…
Диакон в смущении повторяет:
- Во время оно..
Бабулька:
- Прииде Иисус…
-Диакон:
- Прииде Иисус…
Бабулька:
- В Назарет!
Диакон смотрит в книгу, а затем с торжествующим видом, показывая бабке кукиш, говорит:
- В Капернаум!!!
Рассказывает женщина, которая пела на отпевании:
Отпевание закончилось, родственники начинают прощаться с усопшим. Кто рыдает, кто причитает, кто желает землю пухом... Тут подходит одна особа, наклоняется к гробу и в лицо усопшему говорит:
- Вам - погнить, а нам - пожить!
Подходит к исповеди бабушка. Батюшка спрашивает:
- Как зовут?
- А?
- Как зовут?!
Она сказала. Батюшка дальше спрашивает:
- Чем грешна?
- А?
- Чем грешила?!
- Чем болею?
Батюшка почти кричит:
- Перед Богом чем согрешила?!
- Болею, батюшка, спина болит, ноги болят...
Один священник, принимая исповедь у тех, кто называет один – два греха и говорит, что больше ничего не помнит, указывал им на одну из кафельных плиток на полу храма и говорил:
- Вот, постой тут, это плитка чудотворная, на ней все грехи сейчас и вспомнишь!
Удивительно, но грехи и, правда, вспоминали.
Рассказала одна матушка.
Стояла она за свечным ящиком. Подходит бабуля-одуванчик заказывать поминовение и спрашивает, какое самое дешевое.
Самым дешевым оказалось на проскомидию за рубль.
Бабуля радостно закивала, засеменила к столику, долго и старательно писала на листочке. Вернулась, протянула листочек матушке. В листочке значилось: «Просто комедия. 1 руболь».
Приехали как-то в храм конкретные пацаны, машину освещать. Машина, надо понимать, навороченней некуда. Батюшка вышел, начинает святить. «Освящается колесница...» Тут один из пацанов к другому поворачивается и говорит: «Это чё он ее так обозвал? Нормальная же «бэха»...»
Подходит бабулька к пономарю и говорит: «Милок, ты знаешь, я вот через неделю прийти не смогу, когда кактусы раздавать будут, так ты не мог бы мне кактуса отложить...» Пришлось объяснять бабуле разницу между кактусом и артосом (артос – освященный пасхальный хлеб, который раздают молящимся в первую субботу после Пасхи).
Было отпевание. Покойник как покойник. Но... на нем были зачем-то очки и галстук (только шляпы не хватало). Но самое интересное было под сложенными руками - брошюра, положенная заботливыми родственниками: «Как вести себя на кладбище». Они видимо решили, что в книжке этой содержится инструкция для покойников...
Одна прихожанка на листочке с исповедью написала: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу и батюшке нашему Кириллу».
Почаевская Лавра, разговор двух бабулек, приехавших в паломническую поездку:
- Ты к стопочке-то приложилась?
- А что, там наливают?
(имелся ввиду камень с отпечатком стопы Пресвятой Богородицы)
В храм заходит пожилая женщина с большой сумкой и, устремившись к свечному ящику, строго спрашивает: «А где тут у вас ананасы раздают?» Свещницы ничего не могут понять, начинается выяснение обстоятельств такого странного слуха, и женщина говорит:
- Ну вот я же вчера шла мило, а у вас тут народ стоял и кричал: «Ананас! Ананас!»
Тут все прояснилось. Вчера в храме был крестный ход, во время которого священник кропил молящихся освященной водой. Те, на кого водичка не попала, начинают просить священника побрызгать и на них, выкрикивая при этом: «А на нас! А на нас!»
Есть дивная молитва, которую поют на вечернем богослужении: «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, воздеяние руку моею жертва вечерняя» («Да будет молитва моя, как кадило пред Тобой (Господи), а мои воздетые руки – вечерняя жертва Тебе»). Один священник рассказывал, что пожилая прихожанка, как только начинали петь эту молитву, заливалась горючими слезами и сокрушенно рыдала. Наконец, батюшка не выдержал и спросил у нее – что вызывает у этой женщины такие слезы?
- Да как же не рыдать-то, батюшка! – ответила она – Слова-то какие покаянные: «Я крокодила пред Тобою!!!»
Рассказывали и о другой старушке, которая, слыша эту молитву, тяжко вздыхала и говорила: «И не только крокодила, но и бегемота!»
Одна бабушка пела Символ веры так: «... чаю воскресения мертвых и в жизни
буду человеком». («чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века»)
На одном приходе новоназначенный настоятель обратил внимание на то, что при пении на Литургии Херувимской песни при словах «Всякое ныне отложим попечение» (т.е. «всякие сейчас забудем заботы (мирские)», многие женщины устремляются к кануну (стол, на который кладут продукты на поминание) и кладут на него печенье. Когда он поинтересовался, почему они так делают, те удивились его «неграмотности»:
- Так как же – поют-то ведь: «Всякое ныне положим печение!»
Кадит диакон алтарь и громко читает 50 псалом. На его пути стоит чтец, отличавшийся очень худощавым сложением.
Диакон кадит чтеца и читает: "Возрадуются кости смиренные..."
Игумен один рассказывал.
Приходит к нему бабка и говорит «Батюшка, мой Вася умер, и ни кто не отпел, так похоронили! Отпойте заочно».
Он говорит: «Конечно, давайте»., Отпевает р.б. Василия, бабушка заливается слезами. После отпевания он у нее и спрашивает "А кто он вам был? Муж, сын?"
- "Отче! Это КОТИК мой был!"
Как-то раз молодой батюшка, только пришедший на новый сельский приход, отпел покойника. Его к столу приглашают поминать. Он, по неопытности, сразу согласился. За столом ему подсовывают блинчики. Батюшка без всякой задней мысли берет и ест... Сначала все молча напряженно наблюдают за ним, а потом как-то дружно облегченно вздыхают. Отец начинает что-то подозревать... Оказывается, в этом селе такая примета была, что если батюшка на поминках съест блин, который до этого два дня лежал на лице покойника, значит, душа покойника в рай пойдет. Бедный отец в шоке попросил стакан водки и залпом выпил его...
Пригласили отпевать покойника. Батюшка приехал, приготовился, и начал отпевать. Правда обратил внимание на то, что покойник не в гробу, а на кровати лежит, но что ж, хоть так, а отпевать надо. Дойдя до момента, где надо поминать покойного, обратился он тихонько к родственникам: «Как имя усопшего?» Тут покойник открыл глаза и произнес: "Сергий!" Опомнившись от шока, священник стал стыдить родственников и сказал, что человек хоть и тяжело болен, но еще живой, а посему его нужно соборовать. Родственники сказали, что, мол, они в церковных делах несведущи, как батюшка скажет, пусть так и будет. Священник начал соборование. Через несколько минут, воспользовавшись паузой, одна из родственниц прошептала ему на ухо: «Вы так все хорошо делаете, может за одно его и покрестим?»
У одного знакомого священника на приходе есть небольшая грузинская диаспора. И вот у них - отпевание. По окончании оного глава семьи подходит к священнику и говорит: "Атэц, слущай, а дальше как? Ми ничэго нэ знаэм, что нам тэпэр дэлат?" А священник от кого-то слышал, что грузины после отпевания берут гроб с усопшим, трижды обносят его по периметру комнаты, в которой он стоял, и затем символически стукают изножьем гроба об стену, вроде как конечная точка в пребывании усопшего в этом доме. Вот он кратко объясняет, что нужно сделать. Грузины добросовестно обносят гроб трижды по комнате, а потом... со всей силы шарахают его об стену, так, что от удара тело вываливается из гроба.
Новый диакон вышел на службе и вместо "Вонмем" громко и протяжно так говорит "Возношуся". Настоятель в алтаре: "Держите его, а то совсем улетит"...
Рассказывали историю, будто остановили гаишники одного священника, прицепились, мол "дыхни в трубочку", а он со службы причащать болящего ехал. Говорит им: «Да, от меня пахнет, но я Литургию служил, в трубочку дышать не буду - кощунство это...» Гаишники не отстают, священник пытается их вразумить и почти отчаявшись говорит: «Ладно, я дыхну в трубку, но знайте, Господь вам это так не оставит...» Берет в руки злополучную трубку и... в этот момент водитель КАМАЗа не справляется с управлением и въезжает на глазах гаишников в стоящую на обочине их "девятку"... Говорят, что с тех пор в этом районе у гаишников остановить священника было дурной приметой. Если такое случалось, то батюшку немедленно с извинениями отпускали и срочно меняли место дислокации.
В один монастырь благотворители решили сделать пожертвование.
Что такого? Хорошо вроде! Хорошо-то хорошо, да вот только пожертвовали две коробки от холодильников, набитых доверху женскими колготками... а монастырь МУЖСКОЙ!
Женщина на исповеди перечисляет грехи и называет мшелоимство. Батюшка спрашивает: "А что это такое?" Якобы он подозревал, что женщина не знает, что это за грех. Так и оказалось - женщина в чулане мышку ловила. (мшелоимство – это грех неправедного заработка; взятие денег в том случае, если их брать не следовало).
В школу пригласили батюшку провести урок и рассказать детишкам о
христианстве. В процессе беседы батюшка спрашивает:
- Как все молитвы заканчиваются? Правильно, «Аминь». А что это значит?
Зависает неловкая пауза, все молчат и тут находится один продвинутый мальчик:
- Ну... Наверное это что-то вроде "отправить сообщение".
В одном храме под вечернюю Рождественскую службу пропал ведущий бас, на котором строились все партии. Кто-то вроде видел баса, вроде как шел к храму… На клиросе его нет, около храма нет, в трапезной нет…Регент в панике мечется по храму, до службы 15 минут, 10 минут… Наконец, в храме все замерло… Вот-вот диакон выйдет на солею… Отчаявшийся регент, махнув рукой, вступает на клирос, на ходу измысливая способ выкрутиться, как вдруг… из под одной скамьи буквально выкатывается мертвецки пьяный бас! Регент в бешенстве кричит:
- Ах ты, скотина!...
На что бас отвечает:
- Блажен, еже и скоты милует!
Великий Вход, диакон со священником заходят в Алтарь, Царские Врата закрывают, завесу задергивают. Вдруг к женщине, стоящей за свечным ящиком подлетает бабулька, держа в руках пакетик с пряниками, вся в слезах:
- Ой, доченька, доченька!!! АаАа!!!...
- Бабушка, что случилось???
- Ой, доченька! что ж делать-тоОоОоОо??? Я принесла к чаю, помянуть моего Бореньку, и опоздала, батюшка вон, уже закрылся на чаепитие!
Подходит одна женщина к свечному ящику и говорит: «А как мне можно заказать молебен Гурию Самоновичу Авиву?» (имелись ввиду святые мученики Гурий, Сомон и Авив)
Рассказывал молодой прихожанин:
Не успел записать грехи на листок. В руках коммуникатор с Word-ом. Набросал - запомнить не удастся. Иду прям с КПК к аналою. Зачитал. Священник: "А ну, дай сюда". Я смекнул, нашёл ему кнопку «вырезать». Он, улыбаясь, подытожил: "Листок рвать надо, а у тебя - файл удалять" (многие верующие записывают свои грехи на листочек, чтобы ничего не забыть, и так с ним идут на исповедь, после которой священник обыкновенно рвет листочек).
На Пасхальной неделе священник дал возглас: «Слава Святей…», после чего хор должен был начать петь «Христос Воскресе», но хористы ошиблись и запели «Слава в вышних Богу…». Отец настоятель из алтаря начал громко их поправлять: «Христос Воскресе!». А народ Божий в храме не растерялся и на его крик ответил: «Воистину Воскресе!». Тут открывается диаконская дверь, из неё высовывается недовольный настоятель и говорит людям: «Это вас не касается!».
Девушка-студентка спрашивает у священника: «Батюшка, ну какому ещё святому помолиться, чтобы сдать экзамен?» На что получает ответ: «Дочь моя, а ты учить-то не пробовала?»
В храме идет полиелейное помазание прихожан. После того, как священник помажет лоб человеку освященным маслом, этот человек должен поцеловать руку священника. Одна новоначальная прихожанка этого не сделала по незнанию. Батюшка ей говорит: «А ручку поцеловать?» Она, краснея, протягивает ему руку и говорит: «Ну, нате…»
На Пасху в 11 часов утра, архиерей заходит в собор в подряснике и идет в алтарь, храм пустой. Вдруг в храм влетает тетка и бежит к нему: "Батюшка, мне бы панихидку отслужить, сегодня 40 дней" ... Тот отвечает, не долго размышляя: "Уже все давно воскресли, какая панихида?!" (на Пасхальной неделе панихиды вообще не служатся).
В кафедральном соборе в день Богоявления подходит к священнику бабка с бутылкой воды и просит: "Покропи, батюшка". Батюшка кропит ей в бутылку. Через минуту та же бабушка опять подходит с такой же просьбой к этому же священнику. Батюшка ей говорит, мол, я уже кропил тебе. На что следует самокритичный и прямой ответ: "А мне все равно. Я дура".
Пасха. Утро. Заспанный клирос сидит на лавочке у храма. С нами мальчик-алтарник (12 лет), почти спит. Подходит о. Александр с приветствием: «Христос Воскресе!». Пока мы просыпались, мальчик бодро отвечает: «И Вам того же, батюшка!» Священник задумчиво чешет бороду и ответствует: «Да пока никто больше не сподобился...»
В храм зашла женщина и спрашивает:
- Где можно поставить свечу святому Жезане?
-?!?!
- Ну святой Жезана!
- Да нет такого святого!
- Ну как же нет! Вы же на каждой службе поете "и распятого Жезаны"
(«и распятого же за ны (за нас) при Понтийстем Пилате»)
Был у нас на службе один молодой батюшка. Во время помазания раздаются прихожанам хлебы. С диаконом они вместе вспомнили, как раньше этими хлебами подкрепляли силы монахи в древней церкви, труда ради бденного... И тут батюшка берет хлеб и говорит: «Ну, труда бо ради бденного, сугубо обалденного»...
Из проповеди: «Не дайте горю убить вас в одиночку. Церковь готова помочь...»
Рассказывает молодой человек:
Есть у меня знакомый алтарник. Прислуживал он как-то раз на архиерейском богослужении. Когда владыку облачали, этот мой знакомый алтарник случайно наступил на...подол облачения владыки. Стоит, не замечает, торжественный такой... И вдруг слышит громовой бас над ухом :"Друже, сойди с хвоста".
Когда архиерея облачают перед Литургией посреди храма, то по чину
архиерейской службы два диакона с амвона совершают каждение в его сторону. При этом один читает положенные молитвы на каждую деталь облачения, как правило стихи из псалмов ("Да возрадуется душа твоя...", "Препояшеши меч по бедре твоем и т.д."), а второй предваряет каждую из этих молитв словами "Господу помолимся". Существует также обычай подавать архиерею гребень перед тем, как он наденет митру (завершающее действие). Понятно, что для гребня никакой молитвы нет. В одном из храмов начинается архиерейское богослужение. На Владыку возложили крест, панагию и подали ему гребенку. Второй диакон при этом машинально произносит "Господу помолимся". Первый же с усмешкой тихонько говорит ему: "Ну и что я должен читать, когда святитель расчесывается? Тамо гади ихже несть числа - животная малая с великими. А?" («там гады, которым нет числа, животные маленькие с большими») Подмечено достаточно тонко - процитирована фраза из 103-го псалма
Идет служба недели святых отец. Диакон читает родословие Иисуса Христа. И вдруг вместо «Салафииль же роди Зоразавеля» произносит: «Соловей же роди журавеля». Настоятель в алтаре: «Ничего себе пташка!»
Иподиакон нес шлейф архиерейской мантии и случайно наступил на него. После службы подходит к архиерею и говорит: "Простите, владыка, что я вам на хвост наступил", а ему архиерей в ответ: "Ты еще мои копыта не видел!"
На день города служили молебен на центральной улице, приехал много духовенства, а Владыка привёз своих гостей: несколько священников из Америки . Некоторые возгласы говорили на английском. Диакон произносит ектенью, и Владыка благословляет одного из наших (местных) священников возгласить «Мир всем». А батюшка решил показать своё знание иностранного языка и сказал: «ПИС всем». Как закончили молебен, никто не помнил.
После полного облачения архиерей одевает очки... Так вот, один иподиакон подложил в футляр молитву на одевание очков: «Очи мои выну ко Господу»...
Семинарист 1 курса читает 103 псалом с массой ошибок, как классических, так и уникальных. из классических – «возрадуются древа пОльская...» Но тут интереснее комментарии руководителя богослужебной практики: «О? А Чехословацкие???» и одного из студентов: «...и восхохочут травы авганские...»
И далее: «прикасаяйся ДЫРАМ и дымятся...» (в оригинале «прикасаяйся горам и дымятся»)
Был случай - прислали свежерукоположенного дьякона. Человек лет 50, очень верующий и старательный, но вот с памятью плохо, а с церковно-славянским еще хуже. А на клиросе 16-летние девочки-хохотушки.
Читает отец диакон на солее ектенью - звучно, старается. «Сами себе и друг друга и весь живот свой Христу Богу...» пауза... опять «Сами себе и друг друга и весь живот свой Христу Богу...» Клирос начинает сдавленно похрюкивать. Отец дьякон отчаянно возглашает: «ПР-Р-Р-РОДАДИМ!» - и убегает в алтарь. Клирос стонет от смеха. Пауза - приходится ждать, пока певчие продышатся (благо будний день, и храм пустой). Богослужение продолжается. Следующая ектенья приближается к роковой фразе. Отец дьякон уверенно возглашает: «Сами себе и друг друга и весь живот свой Христу Богу...» - и тут дернуло его покоситься на хихикающих девчонок, он смутился, сбился совсем, но, помня предыдущую ошибку, решил восполнить по смыслу: «ОТДАДИМ!» (в оригинале: «сами себе…Христу Богу предадим»)
Когда поют «Господи помилуй нас...», то бывает в некоторых храмах, что одни хористы поют «мя», другие «нас», и получается «Господи помилуй МЯС...»
Плакат в церкви:
- Водитель, помни!
Твой личный ангел-хранитель летает со скоростью не более 90 км/ч.
Чтецы, певцы, пономари
Чтец: "К корефанам послание святого апостола Павла чтение" (в оригинале – к Коринфянам послание святого апостола Павла…)
Читает один молодой человек (не первый раз в храме), неплохо читает, без запинок, и тут вдруг, в 87 псалме: «Вскую Господи оБрееши душу мою...» (в оригинале "отрееши")
Некоторые бабушки вместо «иеромонах» говорят «аэромонах». Как сказал один монах: «Конечно, аэромонах – только и летаем туда-сюда!»
Бабушка возглашает на клиросе: «Проткни мне глаз третий!» (Прокимен, глас третий). В другой раз сказали: «Противен глаз третий!»
Вместо "от сна возбнув» (пробудившись от сна) однажды в храме прочитали «от сна возбзднув"
Вместо: "Ты Иерей во век..." прочитали: "Ты иерей Вовик..."
На Полиелее: «ПРИСТАЛ К НИМ (мироносицам) АНГЕЛ...» ( в оригинале – «и предста им Ангел и рече…»)
Один диакон как-то ошибся и вместо «…о богохранимой стране нашей, властех и воинстве ея» выдал: "... о богохранимой стране нашей в лаптех воинстве ея...."
Хор бабушек вместо «Единородный Сыне» пел «Выди, народный сыне!»
Каждый семинарист несколько раз в неделю стоит на клиросе, алтарит или пономарит. Алтарники помогают при богослужении священнику и диакону – разжигают и подают вовремя кадило, открывают и закрывают диаконские врата, занавесу, следят за свечами в алтаре (чтобы не погасло) и проч. Певцы – понятно, поют. Пономари читают положенные каноны, тропари, молитвы, псалмы – одним словом, все, что положено читать на службе.
Случаются и во время богослужения забавные моменты. Однажды на вечернем богослужении Великим постом читали канон. В каноне часто повторяются слова: «помилуй мя, грешника». И вот рассказывает отец М.:
- Захожу в семинарский храм, не успел лба перекрестить и слышу, читают на клиросе: «Помилуй мя, грешничка!»
Другой раз на клиросе стояли три студента. Настало время шестопсалмия. Один начал читать, а двое других в это время обсуждают – что читать дальше. Обсуждение перешло в спор, спор разгорается и потихоньку долетает до читающего. Он старается не сбиться, но все внимание уже к спорящим. Наконец, он не выдерживает, смотрит уже одним глазом в псалтирь, другим на спорящих и в итоге на очередное чье-то «Нет, вот это надо читать!» на весь храм басит:
- Чё-е-е-е-е?
Один из семинаристов отличался тем, что очень быстро говорил, так что его далеко не всегда можно было понять. А читал по книгам он еще быстрее, проглатывая по полслова, опуская предлоги и союзы. А когда он читал «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, слава Тебе, Боже!», то у него получалось «Лилуй, лилуй, лилуй, слватбебже». Так его и прозвали «Лилуй». Священником он не стал.
Монашеские приколы
В греческих православных храмах молящимся разрешается сидеть на особых креслах, называемых стасидиями. Человек в них и не стоит, и не сидит – типа подпорки такой, чтобы не упасть во время долгих монастырских служб, которые могут длиться до 17 часов в сутки. И вот во время одной службы один монах нечаянно прижал рукой рукав рясы соседа. Сосед выдергивает рукав и говорит:
- Если бы не мое смирение…
Второй, помолчав с минуту :
- Если бы не моя кротость….
К монаху, колющему топором дрова, подошел другой. Понаблюдав за работой с минуту, он говорит:
- Брат, твой топор напоминает мне молнию.
- Потому что так сверкает?
- Нет, потому что он никогда не попадает в одно место.
Монах замечает, что один из братий… шмыгает носом. И протягивает ему носовой платок. Тот отсморкался и возвращает платок законному владельцу, тот говорит что-то вроде «оставь себе».
- Я не достоин такого дара, брат! – отвечает простуженный монах, протягивая ему платок.
- А я не достоин твоих соплей! – отвечает тот, возвращая ему предмет спора.
С пианино сквозь стены
Дело было вечером, делать было нечего. Свободные от послушаний семинаристы поднялись на второй этаж церковного дома, где находился зал для спевок, кабинет ректора и еще пара каких-то комнатушек. Было воскресенье (праздник!), молодым ражим парням хотелось повеселиться. Их внимание привлекло пианино, при помощи которого преподаватель музыки учила их петь. Кто-то из добрых молодцев сел к инструменту, открыл его и начал играть. Остальные сгрудились в кучу вокруг и наслаждались музыкой. Кому-то не хватило места, и пара студентов прыгнула на верх инструмента. Несколько мгновений спустя подошли еще двое опоздавших и, видя, что все выгодные места уже заняты, попытались решить вопрос путем расталкивания конкурентов локтями. Конкуренты расставаться с законно занятыми позициями не пожелали. Тогда опоздавшие решили применить обходной маневр. Они попросту решили вытянуть пианино в свою сторону. Началась возня, пианино некоторое время под веселые вопли соперников переходило из рук в руки, перемещаясь по залу. Борьба за пианино быстро перешла в игру – инструмент стали катать по залу туда-сюда, при этом амплитуда движения пианино с каждым «Э-эх!!» увеличивалась. Затем несколько человек попросту устроились на инструменте, а остальные возили их так по комнате. При этом семинарист-музыкант все еще продолжал извлекать из пианино звуки, гигантскими прыжками перемещаясь вслед за ним. Студенты вошли в азарт и веселились от души. Главной целью забавы стало уже просто раскатить пианино на как можно большее расстояние. И тут… Не рассчитали они направление. Могучий инструмент проломил фанерные перегородки, и вся компания – кто верхом на пианино, кто - уперевшись в него руками, с грохотом въехала в кабинет ректора и в таком виде предстала перед ним.
- Таа-а-к… - только и смог вымолвить ректор.
Стену починили виновники аварии, у ректора попросили прощения. Кстати сказать, он никого наказывать не стал. Ну, бывает! Что с них взять … Мальчишки…
Шпроты и форточки
С некоторых пор старшая повариха стала замечать, что с кухни таинственным образом стали исчезать продукты. Ни рис, ни гречку никто не трогал. А вот конфеты, хлеб и особенно консервы стали исчезать. Больше всего не везло шпротам. Приготовят на завтра 15 банок, приходят утром, а банок не 15, а 10. Или 12. Сначала думали, что повариха ошиблась или привирает, но после того, как история стала повторяться, ректор решил навести порядок. Вечером вместе с поварихой он лично пересчитал банки, кухню закрыли на ключ и опечатали. Утром ректор первый пришел пересчитать банки. Печать на месте, кухня по-прежнему заперта. Но несколько банок неведомым образом улетучились! Подошедшая повариха начала хлюпать носом и что-то бормотать про нечистого. Но отец ректор её не слушал. Он думал. И тут порыв весеннего утреннего ветерка колыхнул занавеску.
- Так… - сказал ректор и откинул занавеску прочь – Форточка открыта! - они прошли к окну с улицы. Кухня располагалась на первом этаже, да и сам этаж был низок. Трава была примята, на подоконнике – следы земли. Значит, консервы «ушли» через форточку. Осталось найти тех, кто приделал им ноги.
Вечером всех студентов выстроили в коридоре.
- С кухни пропадают консервы, - начал ректор в своей манере, без предисловий – Кто это делает?
Строй молчал. Подождав пару минут, ректор сказал:
- Хорошо! Но я знаю, кто это сделал. Если у вас не хватает мужества признаться передо всеми, подойдите ко мне в кабинет. Я буду ждать. Или отчислим!
Через пять минут в кабинет ректора осторожно постучали.
- Да-да! – отозвался он – войдите!
Бочком, пунцовые от стыда в кабинет просочились три студента и сердечно покаялись в воровстве консервов и сладостей. А дело было так: один из учащихся, теперь уважаемый всеми отец N, страдал (да и сейчас страдает) нездоровой тучностью. Это, безусловно, была болезнь. Бедолага все время хотел есть – ему не хватало семинарского рациона. И вот он, дежуря по кухне, обнаружил, что форточка одного из окон не закрывается – задвижка сломана. Так в его голове созрел план, как добыть себе дополнительную порцию. Но для реализации идеи был нужен еще как минимум один человек – комплекция N не позволила бы ему проникнуть через форточку на кухню. В сообщники он выбрал себе высокого худого семинариста. Но, пораскинув мыслишкой, они пришли к выводу, что нужен еще один человек – стоять «на стрёме». Так образовалась «преступная группировка». Худого семинариста N брал за ноги и спускал через форточку на кухню. Тот хватал то, до чего мог дотянуться, и его затем вытаскивали обратно, пока третий караулил – не идет ли кто. Добычу делили по братски – на троих.
Отец ректор принял покаяние заблудших овец и милостиво избавил их от наказания.
Подрясники
Семинаристы ходят в подрясниках. Это такая одежда церковнослужителей, очень похожая на рясу. Только у рясы рукава широкие, как крылья, а у подрясников – узкие, как у рубашки. Стали новичкам заказывать подрясники. Среди первокурсников был студент с комплекцией борца сумо. Даже внешность у него была азиатская. Вроде как он был татарин. И вот приносят готовые подрясники. Помощник инспектора отец Георгий принимает работу, а вокруг толпятся семинаристы – всем не терпится надеть эту новую одежду! Батюшка разворачивает первый подрясник, смотрит…
- Та-а-а-а-ак….. Хорошо!
Берет второй, разворачивает….
- Та-а-а-а-ак… Отлично!
Берет третий….
- Та-а-а-ак… Очень хорошо!
Берет четвертый, разворачивает… А он не разворачивается. Батюшка опять разворачивает – и это еще не все! Наконец, разведя руки на максимальную ширину, он демонстрирует народу просто необъятный подрясник, предназначенный для семинариста-сумиста. Несколько мгновений он изумленно смотрит на него, а потом произносит фразу, ставшую легендарной:
- Чехлы для самолетов мы не заказывали!
Семинарист этот страшно обиделся и всегда злился, если кто-то начинал при нем вспоминать эту историю.
Пикантное знакомство
Мой жених как-то решил познакомить меня со своими однокурсниками. Подходим мы к группе семинаристов, которые после службы расселись на длинной церковной скамейке, как птицы на проводах – отдыхают. Мой жених поочереди начинает представлять однокашников: «Это такой-то, это такой-то, это такой-то…» Тут доходит очередь до того самого семинариста-сумиста.
- Вот, а это такой-то, - говорит мой жених и добавляет: - Мы с ним спим.
В воздухе повисает напряженная пауза. У семинаристов отвисают челюсти, больше всего у того, кому повезло быть представленным таким пикантным образом. Даже его раскосые азиатские глаза стали квадратными. И тут мой жених делает уточнение:
- На соседних кроватях!
Семинаристы, давясь от хохота, сползают на пол, а сумист со вздохом облегчения говорит:
- Хорошая добавочка!
«ОКА»
Один батюшка ездил на «Оке». Однажды озорники-семинаристы написали на её грязном боку: «Поповозка». Вот и думай, что они имели ввиду…
«Волга»
Зная доброту ректора, семинаристы иногда с шалостями перебирали. Как-то вечерком двое студентов обнаружили на вахте ключи от «Волги» ректора. Рассудив, что «папа добрый, он простит», они решили покататься. Завели машину, сели и поехали. На первом же перекрестке их засекли гаишники. Надо сказать, что у представителей этой знатной профессии удивительная память на номера автомобилей. Они назубок знают все «нужные» машины. Угонщиков мгновенно «вычислили», тем более, что тот, кто сидел за рулем был одет в старую телогрейку – бомж бомжем. Им дали отмашку полосатой палочкой, они испугались, что теперь попадет и прибавили ходу. Постовые «Жигули» сорвались в погоню. Мальчишки перепугались еще сильнее, а тут еще преследователи начали их стращать из громкоговорителя. Перепугавшись до полусмерти, они остановились где-то на обочине, прижатые патрульной машиной и вышли из неё с поднятыми вверх руками. Срочно вызвали отца ректора. Тот не стал писать заявление, забрал горе-ездоков с собой на угнанной ими же «Волге». Но из семинарии их отчислили.
Толик
Толик был слегка больной на голову молодой парень, которого отец настоятель из жалости взял на работу и разрешил поселиться в одной из свободных комнатушек на колокольне. Там же, в другой комнатушке жили строители. Работали они допоздна и всегда предупреждали Толю – не закрывай колокольню! Толя исправно не закрывал. До определенного момента. В тот воскресный день в семинарии состоялось аж три венчания студентов. По этому поводу устроили небольшой праздник семинаристы. К ним присоединился отец Александр, а потом и Толик. Видимо, под воздействием градусов Толик забыл о своих соседях по колокольне и, отправившись спать, закрыл изнутри колокольню на задвижку.
Доработавшись до посинения, строители пошли спать. Дернулись в дверь – ан нет, закрыто! Время – час ночи. Тогда они стали кричать Толику в надежде, что он услышит. Куда там! Поди – докричись! Колокольня времен Ивана Грозного, стены трехметровой толщины, да и комнатка примерно на высоте третьего этажа. Время идет, спать хочется – сил нет, а делать нечего. Пошли они в семинарию – может, там чем помогут.
В семинарии праздник уже подходил к концу, но не спящих было много. Строители подошли к отцу Александру – так и так, помогите. Тот дал команду – сколько вместилось студентов, набились в его «Ниву», остальные пошли рядом. А поскольку все были под шефе, то батюшка не разрешил вести машину. Так её и покатили всей компанией до колокольни.
Прибыв на место, семинаристы выстроились под колокольней и по команде о. Александра начали скандировать: «То-лик, от-кры-вай!» Кричали они минут 15. В ближайших домах зажглись окна. Из монастыря вышли поинтересоваться, что случилось, не надо ли вызвать «скорую». Но Толик не просыпался! Колокольня надежно охраняла его покой. Посыпались предложения через чердак церкви вылезти на крышу, оттуда – на колокольню и позвонить в большой колокол. Кто-то предлагал обойтись вызовом пожарников с лестницей.
Наконец, когда осипшие и охрипшие семинаристы собирались уже вернуться к себе, заскрежетала старинная тяжелая задвижка, и перед публикой предстал заспанный Толик с фонариком в руке. Изумленно он обвел взглядом собравшихся и спросил: «А что случилось?» Вопрос вызвал гомерический хохот у студентов. Не смеялись только строители.