Часть 1
Всё ворвалось в его жизнь неожиданно, с запахом свежего тающего снега и любимой, им, убегающей вдаль дорогой, заснеженными горами и ярким солнцем.
Бывают ситуации, в которой природа мужчине практически не оставляет выбора.
Вернулся и привез ей цветы.
-Цветы не люблю!
-Почему?
-Мне их редко дарят.
Сама же этот букет целый день обихаживала, любовалась им особенно розой, бархатной с тёмно-красным отливом. Собирала с неё увядающие лепестки, заглядывала внутрь её. В комнате было жарко, и роза быстро облетела, осталась только ветка с шипами.
Лепестки она долго носила в руке, затем бережно сложила в книгу, которую читала. Не пахнут голландские розы, красивы – ожидаешь от них аромата, а его нет. Красота часто обманчива!
Он наблюдал и любовался ею, и думал, думал.
Плавная дорога. Слева проплыло Чёрное озеро. Впереди посёлок Атка. Здесь всегда ветрено и нет ни одного деревца, что деревца – кустов и тех нет.
Ветрено. Привязалось это слово. В годы репрессий, когда строили Колымскую трассу, от ветра спасались тем, что выстраивали заборы из замёрших, погибших от голода, холода или убитых людей. В конвоирах было много узбеков и таджиков - «система» знала, кого ставить. Ветра здесь ужасные, доставали они всех. Потом трупы свозили на лёд озера. Точнее будет сказать то, что от них оставалось. Лёд по лету таял, и всё это тонуло.
Наверное, вороны, которые до сих пор сидят вдоль берега озера, помнят те далёкие времена. Ведь говорят же что живут они больше 300 лет. Процветал и каннибализм. Действительно - все мы из отряда гадов и один гад давит другого.
У Гойи есть полотно - «Сон разума порождает тьму». Возможна не точность, но, кажется так. Но больше поражает другая картина - «Властелин мира». Написана картина до наполеоновских времён. Взгляд, сквозь время. Мелькающие людишки – фон. Массовый психоз – сверхзадачи безумцев. Всё на этой картине – очевидность раболепия.
Раскатистая дорога от самой Стрелки, теперь уже заброшенной. Как сделали второй мост, через Колыму соединив его с райцентром Нижний Сеймчан, обойдя при этом посёлок Среднекан с его переправой, так поселок и умер.
Вот и посёлок Атка. Раньше здесь была большая автобаза, эксплуатировали в основном автомобили «КРАЗ». На Колыме они получили прозвание «лаптёжники».
На Палатке, что в ста километрах от Магадана, тоже стояла большая автобаза, но там эксплуатировали автомобили Минского производства «МАЗ». На трассе их между собой водители называли «румынами», говорили, что за жадность.
До Магадана двести километров лёгкой дороги, если едешь на хорошей машине. Джип «Сурф» - машина хорошая. Заправка. Рулим к ней. Бодро выскочил. Заказал топлива и только стал отходить, а заправщица с просьбой:
-Молодой, возьми девушку до Магадана.
-Да, легко.
-Только ты её не обижай. Посмотри, какая она у нас красивая.
То, что я увидел, меня не то что поразило, но честно сказать шокировало. Красота была действительно редчайшая.
-Ты что опешил?
-Да, уж - действительно красивая. Пусть выходит.
-Она сама не может. Ты её перенеси. Сам потом всё поймёшь.
Вошел к ним на заправочную станцию, как попал, в какой то чудный сон, навсегда запомниться ощущение какого то праздника - именно праздника. Красота давала свет и лёгкость. Подошёл к ней, она подалась на встречу, но по-прежнему сидя.
Полуотвернулась. Взял её на руки и ощутил её всю. Она, не стесняясь прижалась грудью. Какие это были мгновения. Ехали и говорили без умолку. Она как изливала душу. А его к ней тянула мощная неведомая сила. Подъезжали к Магадану уже в сумерках. Здесь то всё между ними и произошло. Торопливые поцелуи, непередаваемый запах молочно-женственно-девственной прелести. Есть слова у песни: «…Берёза белая – подруга…», это о ней, только ещё нежней. По лестнице общежития, в котором она остановилась пожить до решения по ампутации второго бедра, её было необычно легко нести. Во первых, его в ней всё, по прежнему волновало, и груди, и аромат её тела, и прикосновения её губ – эти лёгкие полупоцелуи. Но лёгкость её тела его поразила, никогда в жизни он так легко не переносил женщину, даже в порыве страсти до кровати. А здесь он шёл с ней на 4 этаж и не чувствовал её веса. Смотрел на неё, а она на него - глаза в глаза. И может тогда или сразу, как только её увидел, он напугался её красоты.
Часть 2
Синяк на плече
-Что это?
-Муж.
В этот раз, перед поездкой она рассматривала себя особенно тщательно. Белая-белая, почти восковая кожа - синяк на плече, ни в счёт – это пройдёт. Красивая, высокая, налитая грудь - с выгибом спины, переходящей в тонкую талию.
Желание! Даже когда она смотрит на себя, соски – её соски, мгновенно набухают. У неё это так всегда. Она не хотела, чтобы это кто-нибудь видел, а они как будто специально выдавали. Так и сейчас. И левый сосок у неё всегда больше правого. И сейчас он налился, стал ярким, розовым с бордовыми еле заметными крапинками. Резче выделился и ободок возле соска. Манящий. Розовый-розовый сходящий на нет.
Грудь налилась, стало жарко. Вся налилась желанием близости. Но не его, не мужа. Захотелось сильного мужчину, который полюбил бы её такую. Участилось дыхание, стало внутренним, сладострастным, стянуло плотно ноги и обдало их нервной прохладой. Потянуло низ живота. Появилось желание - там, разлилось истомой по всему телу, всё потребовало ласки, прикосновений, навалилась опрокидывающая истома и похоть.
Так уже не раз бывало. Ещё тогда в юности.
Вспомнилась больница, первая любовь или нет скорее осознание безысходности положения и желание реализовать себя как женщина. Родить, успеть родить. Пусть рано, но потом это будет невозможно. Не смогла.
Женская бездетность – бездна женского горя. Зачем? Зачем красивое и лёгкое тело, темперамент, ум и многое другое? Если не дано то главное - для чего ты. Можно оставить память о себе в веках - но для этого нужен дар и рабский труд. Можно перейти к неторопливой - впитывающей, как губка созерцательности происходящего вокруг, лучше природы. Больше это конечно свойственно людям пожившим, которые живут воспоминаниями былого.
Но, она то молодая! Часто думая о себе, она видела себя окружённой льдинами, нагромождением айсбергов и льдам этим не было ни конца, ни края. Они куда то двигались, а она – маленькая, оставалась на месте и только смотрела на них.
Муж. Что он мог - слабый человек. Сначала работал на автогрейдере, затем авария, увечье, инвалидность. Сапожник.
Рыбалка на озере Гранд. Пять суток практически ничего не ели. Строганина без хлеба и 30-ти литровый бидон бражки. Утренний позыв до двора. Невозможность открыть дверцу. Туманность мозга, поступивший свежий воздух вызвал сильнейший рвотный спазм горла и вывернул его всего до зелени желудка.
Последнее, что он толи увидел, толи вспомнил - были качели, именно качели что стояли возле озера. Ведь именно здесь ещё детьми они и познакомились. Потом была их школьная любовь.
-Уродина, уродина…
Это слово, которое он произносил постоянно и по поводу и без, мучило её. Не хотелось оставаться дома. Бежать. Бежать куда глаза глядят. Мысль же по удалению второго бедра вообще сводила её с ума.
Что она могла поделать. Операция сделала её таковой. Она уже не могла дать настоящего взаимного наслаждения. Соития превращались в мучения для обоих. Оставалась только французская любовь да ласки. Но она ей претила. Она её исполняла, но было как-то гадливо. Раз вообще сорвалось с языка:
-Стыдно то как.
А ласками, как говорят, сыт не будешь. Так и жили.
Надо отойти от людей. Люди будут причинять только горе. Дальше станет ещё хуже. Сейчас, на одной ноге хоть иногда, но можно постоять, а без обеих. Как? Операция не выходила у неё из головы. Как жить калекой? Женщина и без ног. Обрубок. Нет, нет, только ни это!
Возможно, он увидел и её лицо, как икона, с мольбой в глазах не бить. Он проклинал Бога за то, что он дал её ему и благодарил.
-Ванечка, не бей меня, не бей, ведь я же скоро умру.
Он сразу тогда останавливался, трезвел. Начинал работать, по утрам бегал ставить капканы на куропаток. Как будто оживал. Правда не на долго, потом вновь запивал и бил. Тогда она, бывало, уходила к родителям, они ещё были живы и перебивались на куцую пенсию отца в полторы тысячи рублей. Но, становилось, нечего есть. Отец тоже пил и начала спиваться мама. Она возвращалась к нему. Отстирывала его, кормила, как могла.
Живёт трасса. Умирают одни посёлки, возникают другие вечный молох времени, жернова мельницы истории. Эта земля с названием - Колыма, сама местность, не принимающая живых людей, калечащая их, их души и в конце концов низводящая их до смерти.
Тогда же они с ней и расстались. У него была жена, подрастал сын. Дела были на подъёме. Мелькали города, люди, страны. Создавал биржу золота, открывал филиалы банков. Он легко мог прооперировать её. Изменить судьбу?
Но рубить то надо было по живому и на себе. Сорок лет не двадцать. Видно разум уже брал своё. Раньше, будучи студентом, он уже встречал очень красивую женщину. Подрабатывая в расположенной напротив института психиатрической лечебнице медбратом-истопником. Отопления парового в той клинике не было. Больше половины студентов за время обучения там подрабатывали. Зачётно было и то, что там же проходили лечение бывшие преподаватели этого института. Особенно с факультета вычислительной техники и математики. Подлечивали здесь и физиков с закрытых кафедр. Дело в том, что готовил институт спецов для оборонки и для завода выпускающего компьютеры типа ЕС 1077, 1055 которые использовались для управления баллистическими ракетами Советского союза. Естественно те бывшие преподаватели делали любые контрольные и курсовые без книжек, по памяти! Именно там он и встретил ту красавицу, жену главного врача. Она тоже работала врачом. Видимо муж чего-то ей не додавал. Или слишком увлечён был молодою любовницей и хороводом медсестёр-практиканток. Ему казалось, что она была не в себе. Общение с такими больными вполне могло повлиять на неё. Но возможно ей было так удобней?
…ищем мы свои дороги,
Не нашёл,
Упёрся в быт,
Сам собою позабыт.
Месим кровь, стыдятся боги.
Витой ложью речь густим
Жить бы, жить бы,
Не хотим!
Страдать за красоту второй раз уже не рискнул. Выбор был сделан.
Но история с Анной его не оставляла. Слухи о том, что она покончила жизнь самоубийством после удаления второго бедра, а он угорел на рыбалке, не имели подтверждения и им как бы отвергались. Они были не правдой, только слухами. Правду несла сама жизнь.
Часть 3
Проходил год, второй…десятый…, рассказ не дописывался, как говорят - не шёл сам и держал следующий сборник рассказов и стихов. Казалось, так и закончиться эта история и с посёлком Атка и с Анной. Как-то заехал на озеро Гранд. Покачался на качелях, которые так и стоят в полной исправности. Так и хочется написать- в растерянности.
Удивительно!? Больше ничего, ни одной постройки от бывшего пионерского лагеря. Только зеленый стланик по склонам, ковер брусничника, да редкие осенние цветы.
Качели, только качели. Чистая гладь озера, окутанная редким осенним туманом и встающее из-за гор нежаркое солнце. В ту пору под впечатлением вида озера Джека Лондона, что расположено в Ягоднинском районе, написалось стихотворение:
Ароматом багульника веет,
И блаженство - спадает с небес.
А, вокруг ярких красок безбрежье,
И осенний - желтеющий лес.
Однажды во время выступления перед детьми и их родителями со сказкой на курорте Талая. Показывая замечательные рисунки магаданской художницы Валерии Борисовой, случайно в разговоре спросил - нет ли кого с Атки, ведь до поселка всего 50 километров. Встала женщина представилась Натальей и сказала, что она раньше там жила, а сейчас переехала в посёлок Палатка, где работает в районной библиотеке. После расспросов выяснилось, что Анна ей кума. Волненью моему не было предела. Но то, о чём она мне поведала, ввергло меня в полный шок.
Оказалось, что муж её действительно погиб, но не так, как я предполагал написать в своём повествовании. Жизнь оказалось горше. В пьяном угаре, он убил свою маму. Его посадили. Анна дождалась, когда он выйдет. Вышел, но пить стал ещё больше. Бить ее, он, правда, перестал. После одной из попоек с дружками не дошёл до дома и замёрз на улице. Похоронила.
Со своим нынешним мужем и отцом ребёнка познакомились они при не менее трагических обстоятельствах. Произошло это в больнице, куда он привез погибшего при аварии товарища. Есть поговорка «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Аня же приехала проведать Наталью, которая лежала на сносях. Своей больницы на Атке отродясь не было.
Он увидел её и сразу влюбился. И с этого момента он понял, что будет жить только для неё и ради неё. Похоронил товарища, свернул дело, распродал КАМАЗы и на вырученные деньги прооперировал её. Жить переехали в Подмосковье. Остался ему после мамы старенький домишко. Зажили не бедно, но и не богато. Работящий, непьющий, заботливый. Наладил дом. Завёл хозяйство.
Здесь ему и повезло. Не зря говорят - дар Божий себя проявит. Если убрать пресловутую приставку про-, останется слово - явит. Было у него хобби украшать цветами дома. Однажды попробовал на выставке ВДНХ в Москве украсить оранжерею, выиграл главный приз. Теперь персональные выставки по всему миру. Заказов на сто лет вперёд. Уже и стиль - его имя носит.
Она же жила своей собственной жизнью. Операции, ребёнок, больницы. Много всяких забот. Есть казалось бы всё. Муж, ребёнок. Дом с зимним садом. Прислуга. Достаток. Есть всё. А любви нет. Живёшь по привычке, а душа протестует, неспокойно ей, мятежно. Забудется. Завьёшься. Но возникнет вновь и точит, что никто никому ничего не должен и ни чем не обязан. И с каждым разом всё сильней и сильней. Мука, а не жизнь. Дал Бог красоту, как оказалось на муку.
Жизнь бывает, бросит
В карантин чувств.
Как в любимый образ.
Как, в без роз, куст.
А, пришла весна
Мне в шипах куст.
Показался мне
Жизни путь пуст.
Пролетят годы
Я войду в сад.
Вдруг увижу розы
Вспомню я сквозь взгляд.
Что бывает время
И шипам рад.
Не встретить видно больше розы именно того цвета и бархатистости. А взгляд всё равно ищет! Не вернуть прежних ощущений. Дважды одних чувств не испытать, не насладиться. Верить можно – это нам дано Богом! Говорят, когда человек влюбляется, он отдаёт другому душу. Так ли это?
С Натальей мы перезваниваемся. Недавно встретились на китайском рынке. Летит в отпуск. Походили, подбирали ей лёгкие туфельки в дорогу. Летит в Москву - к Анне.