Ой, ой, ой! Что ты, что ты. Как эти приматы навострились. Прямо стойка. Особенно те, у кого ведерко почти полно. Молодые ещё так, в полвзгляда. А эти готовы глазами съесть.
Нет, нет, моя козочка, я не смотрю. Я бдю. Охраняю семейную территорию. А вот глаза закрывать мне не надо. Чтобы я променял тебя на эту сисястую тёлку? Как ты могла даже подумать такое? Ну и что-обвисшие. А сколько мартышек наших ты выкормила? Стадо! И каждому дай, дай!
Ну, ничего. Бананы поспеют, великая сушь закончится, там и наберём жирок. А ты знаешь, почему они смотрят в первую очередь туда? Нет, не кобели. Люди они. А у них давно принято так. Чтобы посолиднее было. Посмотри на тёлок их олигархов. Придавить своим хозяйством могут. А всё почему? Да, не кобели, ещё раз сказал! Природа этой мутированной веточки нашего приматского древа. Они что смотрят? В самой глубине их сморщенного мозга жива ещё одна важная мысль. Да, нет! Не перетрахать половину стада!
Ну и что-полигиния? А ты мечтаешь о полиандрии? По глазам вижу, хочешь. Помню, помню, как ты смотрела на нашего соседа-пьяного ревуна. Когда, когда? После праздника.Какого, какого? Поедания прокисшей смоковницы. Не помнишь? Хорошо я погонял тогда его по нашему баобабу. Пусть со своей драной козой на дикобразе валяется.
Так вот. Вернемся к нашим двум большим...баранам. Да не смотрю я. Рассуждаю. Хотят эти олигархи выкормить своих обезьянок натуральным продуктом. А где он? Правильно! Там. Да не вешай нос, кудрявая. Бананы не за Килиманджаро. Поспеют по жаре такой побыстрее. Сумеем и своих короедиков выкормить.
А у этой коровы, как и большинства остальных хозяйство это внешне такое необъятное, как силиконовая долина. А реально, только название. Своего нулёвка. Но как идёт. Как несёт. Особенно левую. Как волну, плеснувшую в берег дальний. Как звук ночной в лесу глухом...
Да не я это. Потомок Ганнибалов сказал. Давно уж. И не по этому двойному поводу. Слушай, а у нас прокисшей смоковницы с того праздника не осталось? Нет. Ну, ладно. Поспать что ли. В жару такую самый раз. Сиеста.