Александр ГЕРАСИМОВ
УТОЛИ МОЯ ПЕЧАЛИ
(народная драма)
Сцена I
Квартира в старом доходном доме. Прихожая. К стене приделаны ветвистые лосиные рога, на них висит ворох разнообразной верхней одежды. Под ней несколько пар разносезонной обуви. Стены оклеены темными обоями.
Входная дверь открывается. В прихожую вваливается увешанная пластиковыми магазинными сумками НИНА Мамонова. Лицо ее красно от натуги. Она сваливает пакеты сразу за порогом и прислоняется к дверному косяку.
Нина (с удивлением и облегчением): Никак добралась?.. Думала сдохну. Всегда так, как получка, так наберешь всего на год. И то нужно, и другое. Господи, Боже мой! Царица небесная!.. (поднимает с полу несколько пакетов. проходит в кухню)
В кухне, положив ноги на подоконник, сидит муж Нины, временно безработный человек, АРКАДИЙ Ильич Мамонов. Он жует табак. Кроме черных нитяных носков, другой одежды на нем нет. Задрав голову, Аркадий плевком пытается попасть в низко свисающую с потолка голую электрическую лампочку. Судя по тому, что лампочка почти вся в коричневых пятнах и подтеках — у него получается.
Нина: Ты чего это нагишом, как херувим?
Аркадий (оглядывается на жену. становится видно, что он не совсем трезв. с вызовом): А что, сударыня, вас так смущает? Вам неприятен вид обнаженного мужского торса?
Нина (качает головой): Тоже мне, торс! Живот да ноги, и больше ничего.
Аркадий (обиженно): Как это ничего?! А фаллос?
Нина (вынимает из пакетов продукты и кладет их в старенький, дореформенный холодильник «ЗИЛ»): Фаллос?! Долго ты фаллосом своим будешь груши околачивать? Шел бы, хоть, вагоны разгружать, что ли, раз на другую работу не берут... «Фаллос»! Скажет тоже! (с горечью смеется) И смех и грех.
Мамонов встает со стула и оборачивает бедра кухонным полотенцем. Оказывается вся правая сторона его фигуры зеленого цвета. В зелени также рот и рыжая борода.
Аркадий: Жена да убоится… мужа… своя… своего…или своя?
Нина: Горе ты мое луковое! Когда ж ты за ум-то возьмешься?
Аркадий: Когда?.. Когда русский народ, когда весь русский народ возьмется за топор и вилы, и восстанет на… это…
Нина (продолжает разбирать сумки): Вот именно, что на это. Ты почему голый, я тебя спрашиваю? (замечает зеленый колер мужниного тела) Батюшки святы! Аркаша! Что с тобой?!
Аркадий (деланно «горько» хохочет): Что?! Ты спрашиваешь, что со мной?! Ты меня спрашиваешь?!.. Спроси свою дочь! Спроси дочь свою, отчего ее единоутробный отец сидит голый на кухне! Спроси! Пусть она ответит! Посмотри в ее бесстыжие глаза! (в сторону комнаты) Катерина! Катерина Аркадьевна! Извольте явиться у кухню! На суд народов!
Нина (строго): Аркадий Ильич! Почему ты весь?..
Аркадий: Ну, положим, не весь…
Нина (обессилено опускается на табурет и складывает руки на коленях): Господи! За что мне такие муки? Дочь никак замуж не выдать, сын двоечник, муж безработный бездельник… зеленый…
В кухню входит дочь Мамоновых, КАТЕРИНА. Это высокая, стройная, рыжеволосая девушка 28-ми лет, в розовом платье. Руки ее по локоть в зеленке, большое зеленое же пятно на груди и животе.
Нина (в отчаянии): Вы в гроб меня сведете! Катя! Что здесь творится? Почему вы все зеленые, как гусеницы?
Катерина (упирает руки в бока): Мам! Я так не могу! Тот спирт, что из больницы принесла, я зеленкой закрасила, чтоб он его не выпил. А он нашел и… я хотела отнять… в общем, ты сама видишь.
Аркадий (театрально хохочет): Ха-ха-ха! Я смеюсь с вас, граждане свободной России! До чего мы докатились?! Чтобы родная дочь жалела мне, человеку, которому она обязана своей жизнью, несчастной мензурки «aqua vita»!
Нина (медленно поднимается с табурета и тянется к висящей над плитой чугунной сковороде): Сейчас, алкаш паршивый, ты будешь обязан мне своей смертью!
Аркадий (плотнее заворачиваясь в полотенце): Попрошу без рук! (ретируется из кухни) Я могу и побои снять. В судмедэкспертизе! Нина Викторовна! Побойтесь Бога! Дети смотрят! (убегает)
Затемнение
Сцена II
Гостиная комната той же квартиры. Круглый стол с разнокалиберными стульями вокруг него. В углу накрытый белой кружевной салфеткой телевизор. На нем большая хрустальная ваза с искусственными подсолнухами и флакон из-под одеколона «Красная Москва». Над телевизором крохотная иконка Божьей Матери «Утоли моя печали».На фронтальной стене икона того же сюжета изображена на большом, чуть не в половину стены, постере выставки «1000-летие крещения Руси». В стене напротив телевизора забранное тюлевой занавеской большое окно. Рядом с окном старинная горка-поставец. За столом лицом к зрителю сидит Нина Мамонова. Ее сжатые в кулаки руки покоятся на вышитой громадными маками скатерти.
Входит сын Мамоновых АНДРЕЙ. Он ведет за руку, слабо, как бы нехотя упирающуюся, свою подружку САБИНУ. На Сабине места живого нет от пирсинга и татуировок. Вороные волоса всклокочены и торчат во все стороны. На груди большой, выклеенный стразами череп. Глаза и губы ее подкрашены черным. На руках черные кожаные митенки, ноги в драных, «в сетку», чулках обуты в тяжелые армейские ботинки. Вообще говоря, черный — преобладающий цвет в облике молодой девушки. Несмотря на обилие шипов, серег, колец и прочего металла в ушах, бровях и ноздрях, она отчего-то не производит совсем уж отталкивающего впечатления. Сабине не удалось до конца уничтожить свою природную красоту. И она скорее симпатичная, чем уродливая.
Андрей (выталкивает Сабину на середину): Привет, ма! Поесть есть, что-нибудь? Это Сабина. Мы будем с ней жить.
Нина переводит взгляд со своих кулаков на Андрея, затем на Сабину, потом снова смотрит на сына.
Сабина (делает неглубокий книксен): Здрассть!
Нина: Ты в школе был сегодня? (смотрит на Сабину) Откуда дровишки?
Андрей: Аллё! Гараж! Ты чё, мам, слышишь плохо? Я ж те говорю, это Сабина Соколова, моя girlfriend’ка. Мы будем… в общем, жить. Дай пожевать, говорю.
Нина (поднимает брови): Жить? В каком смысле «жить»?
Андрей: В половом. Полово будем жить. Мы, короче, уже живем. Ну, мам, я голодный, как вол… то есть, волк!
Нина (не переменяя позы): И где же вы, молодые люди, собираетесь жить… в половом смысле?
Андрей: У Сабинки, естесно. Ее предки в Гоа укатили на постоянку. Заделались дауншифтерами и тю-тю! А у них квартира трехкомнатная в Озерках. Ну, мам! Поесть дашь?
Нина поднимается и, не сводя взгляда с подруги сына, уходит в кухню.
Сабина (оглядывает помещение): Да-а-а, не размашисто живете. (кивает на постер) А эт кто? Мама твоя?
Андрей (прослеживает за взглядом Сабины): Ты чё, дура што ли? Это Богоматерь. Я с выставки в «Манеже» припер. Мы с Вовиком Макарским там волонтерами трудились. Вместо практики школьной.
Сабина (теряя интерес): А-а-а-а… Давай скорей, у нас еще уроков тьма. Надо успеть до полуночи сделать. Я не желаю у Марьяши завтра пару схватывать. Мне аттестат безупречный нужен.
Андрей: А ты? В смысле, пожрать?
Сабина: Я после шести не ем. И ты отлично это знаешь.
Андрей (удивленно): А чё, уже шесть? (смотрит на часы) Ё-моё! Полвосьмого! Во, время летит! Ладно, я счас. (убегает в кухню).
Сабина усаживается поудобнее, достает мобильный телефон и начинает сноровисто жать на кнопки.
Возвращается Андрей с тарелкой еды.
Андрей (пережевывая пищу): Я не догнал, а почему до полуночи? Уроки, говорю, почему до полуночи? Чем те ночь не хороша?
Сабина (не отрываясь от телефона): В полночь у нас сеанс. Мы с Геллой Французовой вызываем дух Навуходоносора. Говорят, он знает ответы на ЕГЭ.
Андрей: А на што те ответы? Ты же отличница!
Сабина (тычет пальчиком в кнопки): Дурак ты, Мамонт, и не лечишься! Я-то отличница, а Гелка кто?
Андрей: И то верно! (ставит тарелку на стол. в сторону кухни): Ма! Спасибо! Оч вкусно! Мы пошли!
Андрей и Сабина уходят. В комнату входит Нина. Она останавливается на пороге и прислоняется к дверному косяку. Смотрит в зал.
Затемнение.
Сцена III
Фиолетово-бирюзовый закат. Берег озера. По берегу важно расхаживают и что-то клюют длиннохвостые порфироносные павлины. Нина Мамонова, закрыв глаза и закинув за голову унизанные множеством серебряных браслетов руки лежит на берегу. На ней сиреневое с голубым и розовым сари. В носу у нее серьга, от серьги к уху идет серебряная цепочка, во лбу красный тилак, "каста". Вертикально вверх от земли к небу, так как если бы кинопленка была запущена задом наперед, поднимаются розовые и жасминовые цветки. Вкруг нее, развратно покачивая бедрами и пританцовывая, вьется какой-то жирный ИНДИЙСКИЙ МУЖИК в чувяках с загнутыми носами на босу ногу. На нем широкие белые исподние порты с низкой мотнёй и белая рубаха аpache. На груди у мужика гирлянда из лотосов.
Индийский мужик (делает страшные глаза, гнет пальцы и поет по-индийски. параллельно с его пением идет русский закадровый перевод): Ссуки, болли начу амучи. Бхари-бхари нана дирри … Дорогая, как я жил без тебя до сих пор, не имею понятия. Все годы прожитые мной до встречи с тобой пропали даром. И пусть их! Теперь я обрел смысл существования! Только с тобой мы пройдем путь к Воротам Счастья и Наслаждения.
Нина (открывает глаза и поднимается на локте. счастливые, светлые слезы текут из ее глаз): Бхари-бхари нана дирри! Донахэ-донахэ паче. Акащю упаха денэ мэ… Да, мой дорогой! Только с тобой я способна дойти до Ворот…
Индиец хватает Нину за руки, поднимает над головой и кружит, кружит, кружит… Павлины кричат противными голосами.
Затемнение
Сцена IV
Нина стоит, прислонившись к дверному косяку и смотрит в зал. Потом, словно стряхнув наваждение, подходит к столу и берет грязную тарелку. В прихожей раздается дверной звонок.
Нина (с тарелкой в руках идет открыть дверь): Кто там еще?..
Входит Игорь Дмитриевич ГЕНКИН. Это немолодой человек, в возрасте «под пятьдесят с обеих сторон». Он одет в светлые льняные брюки и темную теннисную безрукавку. Игорь Дмитриевич довольно плешив, но искусно маскирует лысину, зачесывая волосы от ушей вверх и фиксируя их парикмахерским лаком. В руках у него пластиковый портфельчик, в каких теперь обычно носят компьютерные распечатки и другие бумаги формата А4. Он тщательно вытирает ноги, потом наклоняется, чтобы снять обувь.
Нина: Простите! Вы к кому?
Генкин (стремительно распрямляется. да так, что Нина едва успевает отскочить, чем спасает тарелку от неминуемого разрушения): Позвольте представиться — Генкин. Игорь Дмитриевич Генкин. А вы Нина Викторовна, я полагаю?
Нина (в замешательстве): А Кати нет дома.
Генкин (улыбается так широко, что становится заметно отсутствие правого верхнего клыка, отчего он получается похожим на киношного комика): А я, знаете ли, в курсе, что Екатерина Аркадьевна в отсутствии. Так что, я к вам. (внезапно хватает руку Мамоновой и целует ее. это происходит одновременно со следующим танцевальным па: Генкин падает на одно колено, правой рукой расстегивает свой портфельчик и добыв оттуда плоский от лежания в портфеле букет цветов, сует их под нос вконец обалдевшей от происходящего Нине Викторовне).
Нина (выдирая свои пальцы из руки не в меру разошедшегося Генкина): Вы что, товарищ?! Обалдели, что ли?! Немедленно встаньте! Вы… колени испачкаете. У меня прихожая еще не мыта. И вообще, что это такое?..
Генкин: А вот что!
Генкин встает с колен, отряхивается, поднимает с полу портфельчик и, вынув из него какие-то бумаги, подает их Нине.
Затемнение.
Сцена V
В декорации вспыхивает полный яркий свет. Становится видна вся квартира: кухня, гостиная, просторная кладовая без окна, переделанная под жилье для Андрея, комната Катерины, родительская спальня, прихожая… Постепенно свет пригашается, ярко освещена только прихожая, в которой по-прежнему, в тех же позах стоят Генкин и Мамонова.
Нина (принимая бумаги от Генкина): Так вы, значит, из инспекции! К чему тогда весь этот цирк? ( швыряет букет в лицо Генкину. агрессивно) Я не заплачу ни копейки, пока не будет вновь налажено горячее водоснабжение! Это моя принципиальная позиция! Встретимся в суде! Вы меня еще не знаете!..
Генкин (крайне удивлен): Из какой инспекции?.. Нина Викторовна, вы меня неверно поняли. Это мои бумаги. Портфолио, так сказать. Верительные грамоты, если хотите.
Нина (смотрит на поданную Генкиным папку): Какие грамоты?.. Что вы мне голову морочите?!
Генкин (опять пытается взять Нину за руку. та прячет руки за спину): Дело вот в чем… Что мы в прихожей стоим? Пройдемте в комнаты (не ожидая приглашения, проходит в гостиную, по дороге умудрившись стащить с себя башмаки).
Гостиная. Генкин и, словно под действием гипноза, вошедшая за ним Нина.
Генкин: Ну, вот! Другое же совсем дело? (Нина, глупо вытаращив глаза, кивает) Хочу объяснить вам действительную причину моего к вам, так сказать, визита. (пододвигает к Нине стул) Садитесь, пожалуйста! В ногах, как говорится, правды нет (Нина послушно опускается на сиденье). Дело вот в чем… (после паузы, торжественно) Дорогая Нина Викторовна! Я люблю вашу дочь и прошу у вас, так сказать, ее руки!
Нина (смотрит на Генкина, переводит взгляд в зал, потом на папку, которую все еще держит в руках): Минуточку!.. Так вы не из инспекции?
Генкин (с подъемом): Конечно же нет! Я жениться пришел. То есть, как бы, не совсем жениться, а просить, что называется, вашей руки… то есть, руки вашей, так сказать, дочери.
Нина (с облегчением): Ничего не понимаю… А Кати нет дома.
Генкин: Я уже вам докладывал, что я, некоторым образом, в курсе…
Нина: А что это за бумаги, раз вы не из инспекции?
Генкин (терпеливо, как врач с душевнобольной): Это, что называется, мое портфолио. Или, если хотите, резюме.
Нина (открывает папку. читает): Генкин Игорь Дмитриевич, тысяча девятьсот… (поднимает глаза на Генкина. тот принимает выгодную позу, становясь похожим на глядящего боком петуха)
Генкин (довольно): Да-да! Многих обманывает моя внешность. Веду практически безупречный образ жизни. Холодные обливания, вегетарианство, физические упражнения. И к тому же, Екатерина Аркадьевна, так сказать, тоже уже не девочка. То есть, я имею ввиду…
Нина: Да, Катя не девочка (критически осматривает претендента на руку дочери). Но не до такой же степени!
В гостиную входит Аркадий. На этот раз он аккуратно одет, борода пострижена до состояния трехдневной щетины, краска отмыта, но все же облик Мамонова несколько отдает в зелень.
Аркадий (кивает Генкину): Здравствуйте! (обращаясь к жене) Нина Викторовна, можно вас на секундочку? (берет Нину за руку и вытаскивает ее на авансцену) Нина Викторовна, я официально отправляюсь на поиски подходящей мне службы. Хотя это вполне абсурд, так как мигранты из бывших дружественных нам советских республик заняли все места на рынке рабочей силы и демпингуют, страшное дело как, готовые буквально-таки за гроши делать любую работу. И прошу, в связи с этим, выдать мне приличную случаю сумму на… представительские расходы.
Нина (оглядываясь на привставшего со стула да так и застывшего в неудобном полупоклоне Генкина): Ты погоди, отец! Тут… такое дело… В общем, человек просит руки нашей дочери. Бумаги предоставил.
Аркадий: Кто просит?
Нина (кивает на «жениха») Вот… они.
Аркадий (приосанивается): Этот, что ли… петух индейской? Да он старше меня… выглядит.
Нина: Ты не гони, Аркаша! Тут разобраться нужно. И что с того, что старше? Мне тоже сперва показалось, что староват. Однако… Может человек хороший.
Аркадий Ильич, понимая, что статус его переменился в выгодную сторону, напускает на себя важности и проходит к столу с разрешительным (садитесь, мол) жестом. Генкин наконец приземляется. Вся троица усаживается вкруг стола.
Затемнение.
Сцена VI
Гостиная. За столом те же. На столе бутылка водки и закуски. Мамонов и Генкин сидят в обнимку над бумагами. В руке у Аркадия вилка с наколотым на нее селедочным хвостом. Нина сидит несколько поодаль, подперев голову кулаком и пригорюнившись. Вид ее , как бы говорит: «Дура я дура! Был один алкаш — стало два».
Аркадий (водит пальцем по «резюме» Бурцева): Здесь сказано: «Без вредных привычек». Это как прикажете понимать, молодой человек? Ты же пьёшь, как водолаз!
Генкин (очень нетрезвый): Никак нет! Четыре года, так сказать, ни капли!
Аркадий (упирает подбородок в грудь, силясь понять глубину противоречия): Ни капли?
Генкин (кивает): Ни-ни!
Аркадий: Наливай!
Затемнение.
Сцена VII
На заднике — экран. На экране стремительно пролетающий мимо зрителя морской пейзаж. На авансцене дорожное полотно. На шоссе необыкновенной красоты серебристый кабриолет «Alfa Romeo 930». В салоне автомобиля в белых одеждах Нина и КРАСАВЕЦ с журнальной обложки. Нина придерживает рукой в короткой кружевной перчатке круглую шляпку панамской соломки. На шее у Нины длинный шелковый шарф. Он шлейфом летит над машиной, придавая театральной картине еще большую иллюзию движения. Наперегонки с авто летит белокрылая чайка.
Красавец (стараясь перекричать шум мотора и свист ветра, кричит по-английски. параллельно идет закадровый перевод): How wonderful it is that we finally met, my love! Are you happy? We'll never part, only death can separate us… Как замечательно, что мы наконец с тобой встретились, любовь моя! Теперь только смерть сможет разлучить нас!
Нина (в восторге): Yes, my dear! Hurry! Hurry up! Faster!.. Да! Да, мой дорогой! Езжай шибче!..
Внезапно конец шарфа попадает в спицы заднего колеса и наматывается на него. Чайка с противным криком гадит красавцу прямо на бриолиновый пробор.
Затемнение.
Сцена VII
Гостиная. За столом те же.
Аркадий (взъерошивает Генкину с трудом выклеенную прическу): Ты должен понимать субординацию, Игорёха! Кто ты теперь есть?!
Генкин (обеими руками старается восстановить на голове status quo): Кто?
Аркадий (торжественно): Ты теперь есть мой зять!
Генкин: Гипотетический!
Аркадий: Вот именно! А кто теперь я?
Генкин: Кто?
Аркадий: Я теперь тебе — Бог, царь и генеральный секретарь! И ты меня должен слушаться беспрекословно! Всосал?
Генкин (вскакивает по стойке «смирно» и отдает Аркадию честь): Так точно, ваше благородие!
Входит Катерина.
Катерина (замечает Генкина): Игорь Дмитриевич? Что вы здесь делаете?!
Генкин (не переставая козырять, поворачивается к Катерине): Здравия желаю, Екатерина Аркадьевна!
Катерина (обращается к Нине): Мама! Что происходит? И почему здесь наш бухгалтер?
Нина (обреченно): Вот, Катенька, товарищ сватать тебя пришел.
Катерина (Генкину): Это шутка такая?
Генкин (икает): Никак нет, Екатерина Аркадьевна! Чистая, так сказать, правда. (падает на колени и ползет к Катерине) Прошу вас быть моей, как говорится, женой!
Затемнение.
Сцена VIII
В комнате те же.
Катерина (довольно спокойно): Игорь Дмитриевич, вам не кажется, что у вас сегодня не все дома?
Генкин (не вставая с колен, оборачивается к родителям Катерины): А я один, так сказать, живу. Шестьдесят три квадратных метра, санузел раздельный.
Аркадий (Катерине): Один, понимаешь! Вот в чем беда!
Катерина: Вы знаете, Игорь Дмитриевич, вы мне в больнице надоели своими ухаживаниями. Теперь, здрассьте-пожалуйста, придумали — на квартиру явиться! Совсем ум потеряли.
Генкин (указывает обеими руками на Нину и Аркадия): Дак это… вы же сами давеча сказали, что без согласия, как говорится, родителей…
Катерина: Вам, Игорь Дмитриевич, к психиатру обратиться нужно. С головой у вас… перебои (поворачивается, уходит в свою комнату, запирает за собой дверь).
Аркадий (разводит руками): Вот так, мил человек! Насильно люб не будешь. А жаль, ты мне понравился. Я уже к тебе привык.
Генкин поднимается с колен. Ни слова не говоря, берет свое «резюме», кладет в папку и идет в прихожую. Нина, словно очнувшись, начинает прибирать со стола. Аркадий с горечью глядит вслед уносимой недопитой бутылке. Открывается дверь, появляется Катерина.
Катерина (вслед уходящему Генкину): Игорь Дмитриевич! Не обижайтесь! Простите, что нагрубила. Вам, кажется, Инна Денисовна из первой хирургии симпатизирует.
Генкин, не оборачиваясь, обреченно машет рукой. Уходит. Нина, на ходу вытирая руки о фартук, бежит проводить незваного гостя.
Сцена IX
Гостиная. Катерина и Аркадий молча сидят за столом. Возвращается Нина.
Нина: Ушел.
Аркадий (в сердцах): Обидели хорошего человека. Ни за что, ни про что обидели. А ведь хорошо как сидели-то!
Нина: Катя. Может ты объяснишься?
Катерина: А что тут объяснять? Достал меня уже ваш… хороший человек! Проходу от него на работе нет. Все свои руку и сердце сулит, как меня завидит. Ну я возьми и скажи ему, что без родительского согласия замуж не могу выйти. Кто ж его, дурака, знал, что он припрется?!
Нина: Да-а-а. Вот так и просидишь в девках до пенсии. Годов-то тебе уж не шестнадцать. Пробросалась, мол. Кавалеры нынче не валяются.
Катерина: Это он-то? Кавалера тоже мне нашла — нос сливой, плешь до спины. И вообще… я беременна!
Затемнение.
Сцена Х
Гостиная квартиры Мамоновых. В комнате те же.
Нина: Вот те и на! И от кого же, если не секрет?
Аркадий (в восторге потирает руки): Вот удружила, так удружила! Мать! Накрывай на стол! Наследника обмывать стану!
Нина (в отчаянье): Тебе бы только зенки свои залить, хоть крестины, хоть похороны, алкаш несчастный!
Аркадий: Отчего же несчастный? Как раз, очень даже счастливый. Неси бутыль и закусон! Первый внук — это тебе не баран чихнул!
Катерина: Во-первых не внук, а внучка…
Аркадий (соглашается): Девка — тоже человек. Хотя, конечно…
Катерина: Во-вторых…
Нина (всплескивает руками): Да что это я, дура! Ты садись, доченька (пододвигает Катерине стул. та садится), тебе теперь беречь себя нужно. Ты теперь сам-два! Кто отец-то? Говори, не томи.
Катерина: Во-вторых беременна я от донора.
Аркадий (не дождавшись угощения сам сбегал на кухню. услыхав реплику Катерины, застывает на пороге с припасом в руках): Ничёсе! Кровь, что ли, вместе сдавали?
Катерина (медленно и терпеливо): Меня оплодотворили спермой, забранной от донора. На дворе, между прочим, двадцать первый век, если вы не в курсе дела. Молодые здоровые самцы за очень приличные, кстати, деньги анонимно сдают биологический материал в Банк спермы при институте Отто.
Аркадий (он уже устроился за столом. в восторге хлопает себя по коленям): Дрочат, мать их ети! И деньги еще за это получают!
Нина: Да погоди ты, отец! И что же это получается? Ты беременна незнамо от кого? Так что ли?
Катерина: Почему же, «незнамо от кого»? Очень даже знамо. Я фотокарточку видела. Очень приятный молодой человек. Метр восемьдесят семь рост, русый, глаза голубые.
Аркадий (убежденно): Немец, бля! (наливает водку в две рюмки. одну берет сам, другую подает жене. та машинально берет рюмку, но тут же ставит ее на стол): Ну, будем! За нового человека земли!
Катерина: И никакой не немец, а очень даже наш. Студент университета.
Нина (по-бабьи подпирает голову кулаком): А как фамилия-то? Не еврей часом?
Катерина (берет с тарелки соленый огурчик): Успокойся, мама — русский. Там не сообщают фамилии и других данных. Только национальность, рост, вес и прочая биометрия.
Нина: И какой срок?
Катерина: Семь недель.
Нина: Что ж ты, голубка? Не по-людски, как-то. Донор… А замуж, как же?
Аркадий (жует): Вотымана! Замуж-то?
Катерина: Да не хочу я по-людски! Насмотрелась на вас с папочкой! Боже упаси!
Нина (всполошившись): А что у нас не ладно-то, Катенька?
Катерина: Да всё! Мучаете только друг друга. Ты ломаешься на работе за четверых, брат, Андрюшка, с девятого класса с готихой спутался, вон уже вместе жить стали, папочка водку хлещет так, что мама не горюй!
Аркадий (поперхнувшись): Я вас попрошу, Катерина Аркадьевна!
Катерина: А что «попрошу»? Неправда что ли? Ай, ну вас совсем! (машет рукой, уходит в свою комнату).
Затемнение.
Сцена XI
На авансцене в световом круге стоит Нина. Она смотрит в зал.
Нина: Да-а-а. Такие вот дела. Не знаешь, что и сказать. Теперь вот, как легко. Словно в анекдоте: «Доят «елочкой», ипут пробирочкой». А может оно и действительно к лучшему, что без мужа. Много ли я за своим-то мужем радости видала? Как-то другие бабы… умеют устраиваться, что ли? Поженились рано, мне восемнадцати еще не было. Катьку народила — институт бросила. А могла бы инженером-строителем стать. Хотя кому они нужны теперь, инженеры-то? Вон, дятел мой, доинженерился, что работы решился. Строили, строили и, наконец, построили. И узбеков всех разогнали и нашим под зад коленом. Кризис. Раньше только на загнивающем Западе кризисы были. Теперь вот и до наших мест докатились. Андрюшка еще номер выкинул. Мама, мы будем жить вместе! Да ты дышать-то толком еще не научился. Давно ли с горшка слез? А туда же — жених! И была бы еще девчонка стоющая, а то ведь страх один. Вся в железах, словно каторжник. И губы черные. А ну, как целоваться начнут? Перемажутся, как печники. Грехи наши тяжкие! Жизнь прожила и света белого не видела. Соседка, Вера Игнатьевна, старая старуха, а где уже только не была! Полсвета объездила. И Египет, и Греция, Испания, Израиль в Италии только три раза была в разных местах, не говоря уже о Турции — туда каждое лето, как на дачу к себе. Одна одинешенька. Вот и ездит. А может и правда, без мужа лучше? Как-то я не задумывалась раньше…
Затемнение
Сцена XII
Дикие джунгли. Отовсюду свисают лианы, торчат рододендроны и другие лопухи, какие обыкновенно произрастают в девственном лесу. Со скалы, образуя небольшое озерцо споро течет прозрачная, как хрусталь вода. В озерце плещется полуголая Нина. С дикими криками летают попугаи, вокруг здоровенных цветков вьются малые птахи колибри. Раздается леденящий кровь переливчатый крик дикаря. К озерцу на лиане вылетает одетый в небольшую набедренную повязку олимпийский чемпион, неоднократный мировой рекордсмен по плаванию, Джонни ВАЙСМЮЛЛЕР.
Вайсмюллер (говорит по-немецки. одновременно идет закадровый перевод): Wo ist Ihr Hauptsitz? Erzаhl uns von dem Speicherort Ihrer Truppen. Du wirst sagen, Russisch Schwein? Ich werde dich vernichten! Bastard!.. Любимая! Тебе не холодно? Я могу согреть тебя своим дыханием! О, любовь моя!..
Нина: Kiss my ass, du Idiot! Ich komme mit, ohne Ihre schmutzigen Belаstigung zu erhalten!.. Ты прав, дорогой! Некоторые любят погорячее…
Вайсмюллер в восторге колотит себя в грудь кулаками. С рододендронов, словно спелые яблоки, сыплются попугаи.
Затемнение
Сцена XIII
Раздается телефонный звонок. Нина достает из фартука мобильник, нажимает на кнопку.
Нина: Слушаю.
Голос Андрея: Мам, привет! Как дела?
Нина: Дела у прокурора…
Голос Андрея: Мам, ты чего? Случилось что-нибудь?
Нина: Да ничего особенного, что бы тебя потрясло. Вас же теперь ничем не проймешь...
Голос Андрея: Да ладно тебе, ма! Я чего звоню…
Нина (как бы немного не в себе, накручивает локон на палец): Очень внимательно вас слушаю, Андрей Аркадьевич.
Голос Андрея (взволнованно): Мам, точно ничего не случилось?..
Нина (продолжает крутить волосы. голосом автоответчика) Точно ничего.
Голос Андрея: В общем, мам! Поздравь меня! Я, кажется, буду отцом. Сабинка залетела. Короче, вроде, всё сходится. Мы сейчас в консультацию идем с ней. Ура, мам?..
Нина:Ура.
Занавес
Спб, июль 2010 г