Из детства:
Мой дед, Стальной Пётр Дмитриевич (на первом фото слева, на втором - второй слева) был замечательным рассказчиком. Однажды, ещё будучи девочкой-подростком, подслушала его разговор с другом семьи.
Дверь в кабинет оказалась приоткрытой и я услышала часть их разговора. Запомнилось на всю жизнь: по мере повествования, в моём детском воображении
рисовалась "картинка". Рассказывал дед:
- После войны я был в составе некой комиссии. Приходилось часто выезжать в коман-
дировки с различными проверками, составлять акты и за подписью всех членов комиссии, до-
кладывать в вышестоящие инстанции. Одна такая командировка поразила. Это был санаторий,
где восстанавливали здоровье тяжелораненые бойцы. Когда обошли все отделения, нас пригла-
сили в столовую подкрепиться перед дорогой. По пути к столовой, один из нас, проверяю-
щих, заметил в отдалении некое одноэтажное строение. Оно не бросалось в глаза, находи-
лось за густым кустарником. Когда спросили: "Что там находится?" почувствовали растерян-
ность сопровождающего главврача и кто-то поспешно, махнув рукой, ответил: "Там кочегар-
ка". Взглянув на едва видневшуюся крышу, про себя отметил, что большой трубы не видно и
настоял, чтобы мы осмотрели и то помещение.
Главврач пожал плечами и повёл нас к зданию по узкой тропинке. Оказалось,
там был корпус для особых, неизлечимых больных. Палата была одна, но большая -
на десятки коек, которые стояли вдоль стен. Посредине - широкий проход. А на кроватях,
в основном, молодые ребята, но даже под прикрытыми одеялами была заметна их патология.
Большинство из них были без рук и ног... У кого-то культи ниже колена и локтя, у кого-
то ампутации выше. Это были молодые парни, обречённые годами лежать на изношенных
матрацах, на неудобных металлических кроватях. Это были чудом выжившие бойцы, которые
ещё недавно воевали на фронтах Великой Отечественной.
... Нас поторопили к выходу. В столовую мы так и не пошли, а сразу направились
к машинам. Шли молча. По дороге присоединился главврач и негромко произнёс:
- Я понимаю, зрелище удручающее, но персонал старается, относимся со всем вни-
манием. Вы знаете что самое страшное? Это когда начинается бунт. Кто-то из них не
выдерживает, начинает завывать, срываясь на крики и стоны. К нему постепенно подклю-
чается вся палата, через пару минут - всеобщий вой, ор! Они начинают сначала скидывать
на пол подушки, выталкивают их плечами, головами, своими телами. Некоторые скидывают
свои немощные тела на пол и бьются головой. Тогда весь персонал бежит к корпусу на
помощь своим немногочисленным коллегам, чтобы утихомирить, помочь. Правда после такого
бунта в палате наступает надолго тишина, успокоительных лекарств не хватает, но после
такого выброса эмоций, все как правило, засыпают...
Когда в своей жизни сталкиваюсь с трудностями, вспоминаю рассказ деда. Никаких психологов
в то время не было. Как жилось тем молодым ребятам, которые готовы были отдать свою
жизнь за Родину? Но судьба распорядилась иначе, они выжили, но
вынуждены были годами лежать в том корпусе...
И сегодня, среди нас живут инвалиды. Для них вся жизнь - борьба, преодоление
своих недугов. Порой задумываюсь: проходят века, но процент рождения инвалидов не из-
менен. Может для того это допускается свыше, чтобы здоровые, полноценные люди задума-
лись, научились больше ценить своё здоровье. И ещё, такие люди учат нас состраданию,
сопереживанию и конечно, всегда, у любого, есть возможность помочь, не пройти мимо...