Стоя в ванной перед зеркалом, он рассматривал собственное тело.
Трудно назвать это поисками истины, но именно этим Леон занимался.
Своей Истины. Той, что согревала, успокаивала, освобождая голову и сердце.
Итак, что мы имеем?
Хрупкие, почти нежные плечики. Гладкая, без единого волоска, грудь. Прозрачная, почти мраморная кожа. Талия. Бедра. Две почти параллельные линии – ноги-колбаски.
А между ними – охапка пожухлых осенних листьев. С четким, почти сохранившимся «хвостиком» на одном из них.
Почти, почти, почти...
Веселенькая картинка. Но не выбивающая из равновесия.
Леон принадлежал к типу людей, нашедших «золотую середину» -
не считал серостью то, что располагается от белого и черного на равном расстоянии.
Спокойствие дается немногим. Принимать его с благодарностью Леон умел.
- В чем кроется секрет? – проговорил наконец обладатель вышеперечисленного, плюс - ступней 44 размера (настоящее богатство!).
Нельзя сказать, что Леона неотвязно, навязчиво мучил этот вопрос.
Но даже щекотание, что вызывал он время от времени в носу, свербение – требовало «чиха», с выбросом всего лишнего наружу (во всем должен быть порядок!).
Потоптавшись на месте, поворачивая туловище вправо и влево поочередно, не отводя при этом глаз от зеркальной поверхности, герой, не придумав ничего лучшего, отправился одеваться к встрече со своей Лаурой.
...
Ее и вправду звали Лаурой. Небесное создание с ангельской внешностью: голубые глазки, белокурые локоны, чудесный нежный рот (прекрасный в своих движениях за мыслью), взбитый бюст, тонкая талия (какой ей и следует быть), бедра...
Какая разница? Леон не видел ни одного изъяна!
Это создание опустилось на дорогу жизни мужчины в полном расцвете лет, смело на пути все лишнее, окружило вниманием, пониманием, заботой, лаской, движением, волнением – всем тем, чего так не хватает мужчинам от вечно занятых (непонятно чем) прелестниц. (Настроение Леона, видимо, передалось и моему стилю изложения.)
Лаура – дочь директора Мануфактуры - успешно обучалась на втором курсе, а значит, пребывала в том возрасте, когда жизнь хочется скрутить в бараний рог – и наслаждаться, наслаждаться...
Родители дочь любили. Не так чтобы очень...
Но отказа она ни в чем не знала (разве в том, чтобы оставить ребенка от этого ублюдка Марка, инфантильного молодца, коему очень подходило прозвище «сосисЪка»).
Во время каникул девушка налегке путешествовала, в остальное время довольствовалась развлечениями внутри замкнутого круга – скуки и «легкой» жизни она не терпела.
Леон появился в ее жизни случайно (на углу Булочной и Химчистки).
Был он так трогателен, так по-ковбойски неотесан...
Лаура поняла сразу – это Он!
Он, он, только он!
Как он жил без меня? Как дышал, как двигался?
Как морщил лоб, читая об устройстве Вселенной?!
Без нее, без Лауры, он ходил по краешку обрыва (как только не сорвался!).
И как вовремя её обрел.
Милый, добрый, наивный (слегка помятый), трогательный и почти робкий человек имел полное право на обладание ею - смелой и упорной девушкой Лаурой! Его жизнь заиграет красками. Заиграет и запоёт... Аминь!
............
Они встречались уже два месяца.
Леон приводил Лауру в свою двухкомнатную квартирку.
Вместе зажигали свечи, включали тихую музыку и ... смотрели, смотрели друг на друга.
Потом Лаура страстно щурила глазки, брала Леона за руку, вела в спальню.
И там... там он «брал» ее, или, может быть, «брала» она – кто их разберет.
Домой в такие дни Лаура возвращалась счастливой: ей казалось, что она только что, сейчас, покорила Эверест (Джомолунгму) или запустила сама, без всяких ускорителей, станцию на космическую орбиту.
Чувствовала себя Героем (Героиней!), большим и значимым лицом (и не только им) в сложной конструкции мироздания, этакой субстанцией, которой подвластно всё.
Сегодняшняя встреча протекала как обычно: дежурно-торжественно.
Влюбленные ходили по бульвару Сан-Си, держась за руки, зашли в кафе на Воробьевой площади.
Там заказали друг для друга: Лаура для Леона - коньяк, Леон для Лауры – молочный коктейль. Просидели минут сорок, сплетясь пальцами. Вышли на улицу Ветров, переулок супругов Кюри.
Оттуда до дома Леона было рукой подать...
П.
Острота ощущений физических рано или поздно сменяется остротой ощущений умственных – поступательно-логических.
- Это все равно, что вытащить человека из-под кабеля высокого напряжения, - рассуждал Леон. -
Молодость (с ее жаждой воспроизводства) отрывает от процесса осмысления - ходьба по минному полю - количество адреналина делает невозможным противостояние самому себе.
Каким счастьем было бы вырваться из этого круга: вдохнуть – и ощутить, раскрыть глаза – и увидеть.
Что за сила противится гармонии, царившей во мне?
Кто Она – ангел или дьявол? Почему тянет назад? В тупик?..
Управление свободой дается лишь истинно свободному. К чему отказываться от неё?
Леона не просто терзали сомнения. Он чувствовал себя помещенным в пекло, в эпицентр стихии.
Он и был теперь (или Нечто в нем?) ураганом, смерчем!
Происходило это под воздействием неуправляемых, невычисляемых (и неисчисляемых) сил хрупкой, почти эфемерной девушки.
Почему она так смотрит на меня?
Откуда блеск в глазах?
Энергия направлена именно на меня. Это Знак? Знак свыше?
Какой шаг сделать? И есть ли у меня выбор?
...Лаура «шелестела» в ванной. Напевала мурлыкающим голоском. Что-то говорила самой себе, смеялась.
Леон стоял, пригвожденный к середине ковра: горячий - высокоэнергетичный шест-столб.
Губительная (можно поспорить) сила пронзила, не давая сойти с места. Одна вспышка, за ней другая -
необъяснимые для него, непосвященного. Операция производилась внутри его тела и разума.
Лаура вышла, на ней был лишь легкий, почти прозрачный халатик абрикосового цвета,
Что-то вроде перекрестной шнуровки придерживало его, как крылья бабочки, на талии.
Щурясь глазками (щеками и даже плечиками), взяла она за руку гибкий, уже податливый Леоно-столб и повела, не опуская лазурных глаз, в спальню.
Шла она медленно, спиной.
- Сейчас ударится о дверной косяк, - подумал Леон.
Но дверь сама, волшебным образом, сделала шаг в сторону...
В бешеном, безумной вихре завертелось все вокруг.
Леону казалось, что Она кругом: сверху, снизу, на потолке, паркете – повсюду и сразу.
В моменты, когда он не видел ее глаз, гипнотическая сила их, продолжая действовать - сплетала руки, шею, ноги. Он превращался в клубок, он был пленен, казался себе игрушкой-юлой в руках быстрой, неуемной (indefatigable) пятилетней именинницы.
Пространство комнаты наполнялось чем-то тягучим, неуправляемо-властным.
Требовалось распахнуть окно – и хлопком все содержимое спальни вынеслось бы наружу.
(Леон знал это!)
- Нет! Хочу своими руками, сильными, огромными, остановить привычное течение действа!
Хочу править ими, руководить, держать под контролем столько... пока не отдам приказ об эвакуации!
Это был уже не Леон. Время повернулось вспять.
Широко раскрытые глаза Лауры, словно камеры фиксировали происходящее:
Наездницей была не она! Она превратилась в кнут, гриву, седло опытного Игрока.
И была это уже не спальня – полигон, манеж. И трубы-фанфары исполняли туш одному Герою – герою ее выбора!..
......
Домой Лаура возвращалась одна – попросила Леона не провожать ее.
Ей хотелось вкусить одиночества.
Казалась она сильно уставшей, была тиха... – раздавлена, смята.
Превратилась в крошечную, с угольное ушко, не вселенную -
Комету. На самой малой скорости бредущую к пристани.
- Как же так? Что могло произойти?
Чего не учла с самого начала? В чем ошиблась?
Лаура не могла простить себе, не могла простить Леону...
Нет ничего страшнее разочарования, а именно оно настигло её сегодня:
- Я – Ничто!
Я... – не нужна более... Капелька воды, попавшая в центрифугу - вынесло на поверхность и разметало...
Лаура что-то бубнила, шмыгала носом, вытирала мокрые, стекающие разочарования.
Губки опухли – шарф колол их нещадно – она не замечала. Как не замечала начавшегося, бьющего по плечам, подолу, большим черным пуговицам, дождя.
Ей было уже все равно...
А Леон курил сигару Vasco da Gama, лежа прямо на покрывале, смотрел в потолок:
- Я не убежал от самого себя.
Не убежал от нее...
Умница девочка – все же столкнула меня в пропасть! И скоро мне не выбраться...
Все благодаря ей.
Она заслуживает самой высокой награды. Впрочем...
Или мне показалось? Ножки у нее не совсем ровные, да не такие и длинные, как хотелось бы.
Надо приглядеться. Завтра... - думал Леон засыпая...
Но ни завтра, ни послезавтра Лаура не пришла...