На зелёной, лишь местами пожелтевшей траве, блестят крупные капли росы. Скоро капли высохнут и около деревцев, политых вечером по две лейки на тонкую торчащую из земли палку с несколькими листочками, не найдёшь следов влаги. Не слепящее солнце, вроде сквозь дымку пробивающееся временами, быстро высушивает почву.
Вода закупается бутылками с разноцветными этикетками, газированная и нет, в толстых бутылях и совсем небольших, заполняет холодильник, багажник автомобиля, валяется на сиденьях и под ногами.
По глоточку слегка, иногда жадно и много – пить, пить, пить…
Но всё равно ей, искусственной слегка, чем-то добавленной-разбавленной, питьевой и обеззараженной, из крана на кухне, рожка душа или лазурной в бассейне под жёстким присмотром высоких мальчиков со свистками на страже безопасности теснящихся почти бок о бок в неглубоком прямоугольнике, выложенном плитками и с шезлонгами на гладком бетоне около, ей, искусственной – не сравниться с мутноватой, пахнущей слегка то ли гнилью, то ли незнакомостью другой Части Света.
Она, живая, просачивается сквозь трещины высокого берега из обветренного гладкого камня и нахлобученных сверху зелёных громадин, местами рухнувших от ветра или старости вниз, головой в воду, жадно заглоченной местами песком. Неспешно уходит вода вниз по наклонной поверхности прорезанного в скалах русла. Днище каноэ норовит задержаться на каменной отмели или перекате. Вот и здоровый камень, бурунчиками показавший себя в последний миг, вцепился в борт, а струя помогает ему, отталкивая и вырывая весло. Ещё миг и пришлось бы, сбивая ноги и получая синяки от сплотившихся каменных собратьев, ловить лёгкую лодку, переворачивать, вычерпывать, безнадёжно испрашивать свои новые сандалии у взявшей их данью реки. Обошлось…
А вода несёт… Весло научилось подгребать с лёгким вывертом, чтобы направить нос судёнышка, куда нравится тебе. Впрочем, периодически командует всё-таки она, неожиданной силой швыряя лодку под берег или на упавшее дерево.
А красивые тёмные гуси со светлым ошейником гладких перьев и гордым взглядом свободных птиц – ухмыляются над твоей городской неуклюжестью и поглядыванием периодически на часы – скоро ли финиш, когда можно положить вёсла принимающим мальчикам и несколько самодовольно потом говорить: «Ну, что такое 11 миль? Так, ерунда».
Но гуси остаются здесь, а ты сбежал обратно в свою цивилизацию к искусственной воде, которую не сравнить с этой, журчащей из скал, пахнущей гнилью. Мелькает в мути рыба. В поверхность воды засматриваются небеса. А где-то там, высоко – парят птицы.
Вода – это вода.
14.07.2010 Индиана