Дачная жизнь

Андре Барбье
Подмосковная дачная жизнь - явление уникальное и неординарное, если сравнивать с мировой практикой уикэнда. О! – Непостижимый русский характер! Что может заставить, например, среднего европейца потратить половину субботы на дорогу в пятьдесят километров, и остаток воскресного дня, после обеда вплоть до отхода ко сну, на возвращение? Наверное, что-нибудь: ну очень интересное, ну совсем необычное, ну исключительно приятное!

Если это так, то почему бы не выбрать более удобное время для поездки на дачу, например, поздний вечер пятницы, или субботний рассвет? А возвращаться не в воскресенье, а рано утром, в понедельник: встать с петухами, умыться из колодца, и прямо на работу? «Не так все просто! – ответят мне скептически опытные дачники, – Во-первых, в пятницу, после тяжелой рабочей недели, отметить окончание которой, не менее важная традиция не только на предприятиях, но теперь уже и в офисах, куда-то тащиться просто лень. Во-вторых, перед тем как попасть на дачу, необходимо сделать множество дел, а именно: разобраться у себя в квартире и на балконе, в поисках ненужного хлама, который затем аккуратно привязать к багажнику своего автомобиля, вместо того, чтобы отнести прямо на помойку. В-третьих, перед поездкой надо заехать в магазин за продуктами, тщательно продумав меню на два выходных дня, включая и форс-мажорные обстоятельства ¬ приход незваных гостей или приезд дальних родственников, так как пополнить этот запас на месте будет негде!»

По поводу «вставать с петухами в понедельник», со мной вообще никто не будет разговаривать. Это несерьезно! А давайте теперь посмотрим, ради чего средний москвич отказывается от половины отведенного ему трудовым законодательством времени отдыха!


Я, поддавшись на уговоры, принял приглашение своего приятеля провести уик-энд на его собственной даче. Ранней весной, когда распускается свежая зелень, зацветают подснежники, возвращаются певчие птицы и кучевые облака на голубое небо, хочется вдаль от пыли и шума города. После напряженной рабочей зимы, требуется отдых. Вот я и согласился. Теперь мы медленно, рывками едем в нервном потоке автомобилей по, не менее чем московские улицы, задымленной и пыльной трассе.

Мишка сидит за рулем и постоянно болтает, чтобы разрядить обстановку, которую создает его жена Валентина, сидящая насупившись на заднем сиденье с длинным списком необходимого для данной поездки. По косвенным репликам и намекам, я понял, что из-за встречи со мной, они не успели многое купить. Валентина считает, что без этого вообще нет смысла ехать на дачу, а Мишка уверяет, что это все можно купить за городом, и он даже знает где именно. Я не вмешиваюсь в их спор, но уже чувствую себя крайне неловко, сожалея, что поехал и, прикидывая, чем бы угодить теперь Мишкиной жене…

Мишка – мой давний приятель. Другом я его назвать не могу, но общаюсь с ним с удовольствием. Когда-то мы работали вместе, на одной уважаемой фирме, где и сблизились, в первую очередь, как ровесники, а потом, и как единомышленники в некоторых вопросах. Но в основном, мы с ним полные противоположности, как по характеру, так и по стилю жизни, ну и по взглядам на нее. Оттого, наверное, общение наше всегда было интересно: это и полемика, и яркие споры, и взаимообогащение новой информацией, отношениями и принципами. А для меня, кроме того, интересно проникать во внутренний мир другого человека, оглянуться, как бы его глазами, постараться понять что-то, его умом.

По характеру, Мишка весельчак, балагур, болтун. Это для посторонних. Я же знаю, что он достаточно тонкая личность, думающая и анализирующая. А фонтанность его характера не что иное, как любовь к общению вообще, его врожденная жизнерадостность и энтузиазм. Самая для меня интересная черта – это Мишкин пацифизм, неприятие насилия в любом виде. Я, как человек в прошлом военный, бывший хоккеист и уголовник, назвал бы эту черту патологической. Подумайте сами! Пойманных тараканов Мишка не убивает, а в бумажке спускает в мусоропровод! Хорошо, что его соседи по дому не догадываются об этом!

Еще с тех времен, когда мы вместе работали и часто общались, меня поражала его способность легко и непринужденно уклоняться от всевозможных и, казалось бы, неизбежных конфликтных ситуаций. Любой, готовый разразиться скандал, Мишка сводил к шутке или переключал внимание на другие темы. Мои собственные критичные и жесткие замечания, он всегда оспаривал, стараясь доказать мою неправоту, сам при этом, никогда ни о ком плохо не отзываясь. Я до сих пор не определил, является ли это святостью или придурковатостью. Но весь остальной коллектив считал Мишку человеком «себе на уме», и никто особенно не доверял ему…


После изнурительных трех с половиной часов езды, в течении которых мы преодолели пятьдесят семь километров, свернули с трассы на проселочную дорогу. Поделившись за это время всеми личными новостями, прогнозом погоды на ближайшее будущее, обзором состояния цен и стоимости потребительской корзины, обсудив личности членов правительства, дав оценку деятельности городской и государственной думы, не забыв упомянуть чиновников всех мастей и рангов, мы примолкли, устав от пробки, жары и пыли. Но, настроение заметно приподнималось в предвкушении начинающегося отдыха. Надо было только сделать небольшой крюк до станции, около которой находился магазин и рынок, где Мишка обещал прикупить недостающие пункты Валентининого списка. И я, несмотря на полную сумку всякой всячины, решил там приобрести для нее что-нибудь приятное.

Само понятие «станция» в Подмосковье не меняется. Время идет, уже социализм сменился развивающимся капитализмом, сменились деньги и мода, выросли новые здания, коттеджи и коттеджные поселки, а облик и суть станции не поменялись. Только появилось несколько ларьков, торгующих снедью непонятного происхождения, и бомбилы на раздолбанных жигулях, заменяющие маршрутные автобусы, и, конечно, неизменный грязный рыночек рядом, где раньше торговали местные бабушки или, в крайнем случае, приезжавшие из года в год украинцы. Теперь все больше лица кавказской национальности…

Разочарование Валентины, живописно отразилось не ее лице. Надо отдать ей должное, она стойко перенесла этот удар судьбы, процедив лишь, сквозь зубы, когда мы с Мишкой подошли к машине с полными сумками: «Это сами будете жрать…» Мы не стали спорить. Но мой специальный подарок, ей видимо, понравился: набор садовода, с ножницами, совками, граблями и прочими штуками не понятного для меня назначения.

Как только отъехали от станции, Валентина заявила, что сажать с помощью моего подарка ей нечего, и надо сделать еще один небольшой крюк к рынку посадочного материала. Мишка пробовал ее уговорить отказаться от этого предприятия, так как крюк выходил довольно приличный, да и денег у него с собой нет, но безуспешно. Нам пришлось запастись терпением и юмором, и вспомнить, что мы уже отдыхаем, а мне, лично, еще и раскошелиться, на дополнения к своему подарку…

К даче мы подъехали часа в четыре. Когда дом показался за поворотом, Мишка, да и Валентина тоже, заметно повеселели, заулыбались. Они любят свою дачу и радуются, что она у них есть!

Дом выглядит аляповато и парадоксально, как огромная непропорциональная деревенская изба – такой же неаккуратный, неопрятный, бестолковый. И это не удивительно. Так всегда бывает, когда люди занимаются строительством самостоятельно, не являясь ни архитекторами, ни проектировщиками, ни строителями, да еще и экономят при этом. Миша, при всей своей балагурности и общительности характера, достаточно скуп. Даже когда мы с ним вместе работали, я помню, никогда не тратил лишнюю копейку, при относительно приличной зарплате. Гостей они с Валентиной угощают исключительно сухим вином из коробочки, сопровождая застолье лекцией по поводу хорошего соотношения цены–качества данного напитка…

Строительство этой дачи началось еще в те времена, то есть десять лет назад, и до сих пор еще не полностью законченно. Потихоньку, помаленьку, из чего попало, из случайно приобретенных материалов, иногда даже из отходов, собирался этот дом. И какая была радость, когда Мишке удавалось добыть что-то очень дешево, «на халяву», как говорится.

Внутренняя обстановка вполне соответствует внешнему виду. Интерьер детально никто, конечно, не продумывал. Из мебели – старая, московская, не пригодная уже к цивилизованному употреблению. Какие-то мелкие вещи куплены в Икее, в основном, при сезонных распродажах. Гостиная выглядит громоздко, неопрятно, темно, задавленная неокрашенным потолком. Единственная приличная вещь в этой комнате – камин: большой, хорошо сооруженный и даже украшенный парой изразцовых плиток.

Сам участок – под стать дому: практически пустой. Огромная, по подмосковным меркам, площадь в тридцать соток, на половину заросла бурьяном. Перед главным фасадом, вместо палисадника, положенного по стилю к деревянному срубу, скромный квадратик запущенного английского газона. Травяную смесь для него, видимо, тоже приобретали дешево, поэтому кое-где, сквозь гунявый мятлик, густо пророс первосортный клевер. На его фоне этот деревянный монстр выглядит еще отвратительнее. В качестве зеленых насаждений присутствует несколько жалких кустиков недоразвитой сирени, пара елок, выкопанных в ближайшем лесу, да и, гордость хозяйки, – молодой розовый куст, нездорового вида, сидящий прямо напротив крыльца…

Ну да ладно! Я не критиковать принципы дачного строительства поехал с ними. А, оглянувшись вокруг, заметил, что дом их сильно не выделяется в архитектурной среде поселка в целом. За то вокруг ¬ красота! Свежо и чисто, зеленый весенний лес подступает к самому краю участков, нераспаханное еще поле с другой стороны, полупрозрачная роща, за которой виднеется деревенька, легкий ветерок гонит по синему небу редкие кучевые облака, и солнце, и воздух…

Воздух здесь пахнет! Нет, не выхлопными газами, не пылью, не химией. Городской человек не знает, чем пахнет деревенский воздух, он только чувствует, что он живой, что этим воздухом можно дышать. За этим я и поехал с Мишкой и Валей, да еще за приятной беседой вечером перед камином, за ночью, полной звезд, за утром с росой и щебетом птиц!


Мы все порядочно проголодались и устали. А нам с Мишкой сразу захотелось выпить. Да и повод был подходящий: наконец-то приехали! Но… Не тут-то было… После пятичасовой дороги, необходимо разгрузить автомобиль, разложить все привезенные вещи, разместить двухдневный запас провизии в давно отслуживший свой век холодильник «ЗиЛ», помыть полы, поправить перекошенную дверь, заменить несколько лампочек, повесить свалившуюся книжную полку, поменять газовый баллон, вытрясти половики, развесить чистые полотенца, закрепить занавески на окна второго этажа, остудить нагретую водку и пиво. Глазом не моргнув, мы с Мишкой справились с этим всем за каких-то два часа, пока Валя гремела посудой в своем закутке, громко именующимся кухней.

Окончив работу, мы присели на ступеньках крыльца покурить. Мишка предварительно переоделся в костюм, в котором хоронил еще свою бабушку, обвисший, с полуоторванным рукавом и непонятного цвета. На ногах у него были обрезанные до размера ботинок резиновые сапоги. Спустя пару минут и Валентина вышла к нам, одетая в видавший виды лыжный костюм в стиле «ретро», не понятно как доживший до наших дней, с выпуклыми коленками, и задом, устало вытирая вспотевший лоб.

Солнце начало уже клониться к закату. Ветер стих. Начинался волшебный подмосковный вечер. Вечер отдыха и счастья! Мы сидели на ступеньках крыльца, наблюдая вечернюю жизнь дачного поселка, который, из-за практически полного отсутствия высокой растительности, был виден, как на ладони. Где-то играла музыка из приемника, откуда-то доносился стук молотка, вдалеке громко переговаривались. А кто-то еще только подъезжал, переваливаясь по ухабам в перегруженной машине. Заплакал ребенок. Залаяла собака. Вроде много звуков, но они определимые, идентифицированные, не сливающиеся в сплошной общий гул, как в городе, потому и не мешающие слушать и ощущать тишину. Вместе с тишиной приходит и спокойствие. Я чувствую, как нервы мои расслабляются, как отпущенные гитарные струны. Ощущаю, как серьезные складки на лице разглаживаются, и появляется непроизвольная улыбка. Со стороны потянуло запахом костра и шашлыка…

– Можно идти обедать… Или ужинать? – пригласила Валентина, взглянув на часы.

Мы с Мишкой сразу оживились, встрепенулись. Пора и начинать, собственно, отдыхать!

На даче, даже самая непритязательная пища кажется вкусной, благодаря усталости и свежему воздуху. Достаточно быстро расправившись с курицей-гриль, видимо купленной уже готовой, с кастрюлькой варенной картошки, с банкой селедки, с миской салата, с половиной нарезки и свежих овощей, с литровой бутылкой водки и пятью банками пива, мы с Мишкой решили прогуляться по поселку: подышать воздухом, потрясти брюхом. Прихватив с собой пару банок пива, двинулись по единственной дороге.
– Ну что? Хорошо ведь? Правда? – вопрошает счастливый Мишка.
– Хорошо, Миша! – отвечаю я, довольный и умиротворенный.
– А ты не хотел ехать!
– Ну, не прав был, наверное…
– Вот Сашки что-то не видно, – комментирует Мишка, когда мы проходим домик нашего общего знакомого.
– За то вон Юля, смотри! – говорю я, показывая на соседний дом.

Мы заходим на ее участок, здороваемся. Недолго говорим о том, о сем. Но ей пока не до нас. Еще не все успела сделать. И мы идем дальше.
– А вот этот участок купил не то грузин, не то армянин, – говорит Мишка, указывая на недостроенный дом.
– Ну все, – говорю я, – теперь пол поселка чурок тут у тебя будет.
– А что ты имеешь против «чурок»? Среди них много достойных людей, не меньше чем среди русских.
– Не люблю я их…
– За что? Что они тебе плохого сделали? – вопрошает Мишка. – Вот именно этот грузин или армянин?
– Может азербот или чечен какой-нибудь? – возражаю я. – ты сам не знаешь, кто… Главное – что он тут делает? У них теперь свои государства, пусть и живут там!
– Но там жизнь-то какая? – продолжает спорить Мишка. – Там работы нет, денег нет, перспективы никакой. А, наверно, у него семья? Ее кормить надо. Так что он правильно делает, что ищет лучшего места!
– Миша! А какого черта он за мой счет ищет это лучшее место? Почему в моем родном городе? Убирался бы к себе, и налаживал там жизнь!
– Он же не виноват в том, что здесь еще можно заработать, а у него дома нельзя! Может он талантливее тебя! Может он работает лучше! Может быть, ты поэтому его и не любишь? – начинает меня уже провоцировать Мишка.
– Я, Миша, не за это его не люблю! – отвечаю, стараясь быть спокойным. – Я его вообще не знаю. Но, я знаю, что в этих республиках бывшего СССР с русскими сделали и как им там сейчас живется. Где твоя расовая солидарность? Ты посмотри, во что Москва превратилась! Ты давно ездил в метро? То-то… А я недавно, ужаснулся просто: половина населения уже черные! Что дальше будет? Они же плодятся!
– Я не вижу ничего страшного в этом, – как ни в чем не бывало, отвечает Мишка. – будем жить и работать рядом, взаимообогащая культуру.
– Не получится у тебя! Уже пробовали один раз в том же пресловутом СССР. Это нас с тобой в школе дрессировали, что все равны, все хорошие. Интернационализм, одним словом… А им этого почему-то не объясняли! Это мы стараемся быть политкорректными в высказываниях, выражениях и действиях. А они не знают, что это такое!
– Узнают еще. Поживут здесь какое-то время, и узнают.
– Нет, Миша! Они же не хотят ассимилироваться. Они продолжают здесь кучковаться своими стаями. Многие даже язык плохо знают, но своих традиций и привычек, в том числе и противоречащих нашей культуре, не бросают.
– А почему ты считаешь, что наши традиции лучше? – спрашивает Мишка, закуривая сигарету. – многие народы востока еще подревнее русского будут.
– Да я с этим и не спорю! Просто в каждом народе свои принципы, своя мораль, что ли. Так вот их мораль противоречит нашей. Сам подумай! Для кавказца убить врага ножом в спину – подвиг, захватить вооруженной бандой роддом или школу – доблесть, обмануть, пообещав одно, а сделав другое – хитрость. Как ты будешь жить рядом с такими?
– Но не все же они такие! Я уверен, что большинство кавказцев думают иначе. И мораль у них вполне нормальная.
– А я не уверен. Вернее уверен, но в обратном. А что ты скажешь о терроризме в метро, в поездах, в самолетах?
– Это единичные случаи. А в целом каждый народ достоин уважения и сочувствия! – говорит Мишка. – Я уверен, что хороших людей больше. Надо жить со всеми по-братски, понимая и принимая всех такими, какие они есть.
– У каждого народа понятие «хороший человек» разное. И хороших не больше, а столько же, сколько и плохих. Просто одни и те же для кого-то хорошие, а для кого-то плохие. Так вот для меня, каждый черномазый – плохой!

Это последствия войны, на которой ты побывал. – говорит Мишка после паузы. – там всем калечат души и выворачивают мозги.
- А может быть наоборот, – возражаю я. – Начинаешь видеть вещи в их истинном свете, лишаясь вдолбленных иллюзий, и мозги встают на место?

Так споря, мы дошли до края поселка. Потоптавшись на месте, повернули обратно. Тем временем начались сумерки. Смолкло щебетание птиц. За то отчетливее стали прослушиваться далекие звуки: гул одинокой машины на дальнем шоссе, стук электрички за лесом, где-то в деревне даже замычала корова. Над трубами показались дымки. Всё настраивало на умиротворенное созерцание. Но наш с Мишкой спор продолжался, перейдя, правда, в более неторопливый темп и философское настроение. Мишка решил логически выстроить и обосновать свою позицию:
¬ Все люди рождаются одинаковыми и равными. Потом уже, подвергшись воспитанию, переняв язык, нравы и мораль, как ты говоришь, того окружения, среди которого росли, становятся уже кем-то. Они приобретают национальность, статус, наследуют место жительства и состояния. Но в их душах всегда сохраняется память о том, какими они родились. И если к человеку обращаться с любовью, с уважением, он невольно, руководствуясь этой памятью, отдаст тебе ту же любовь и уважение. Любовь – вот критерий жизни! И Бог – есть Любовь! Слышал, наверное, это выражение? Вот и выходит, что надо любить всё, не только человека, но всех тварей божьих, и всё вообще, что сотворено Им: деревья, травы и цветы, а также камни, ручьи и горы, включая насекомых, червей и даже микробов, которых мы не видим! В общем: весь Мир надо любить, и тогда Он вознаградит тебя ответной любовью! И ни в коем случае нельзя убивать! Это мерзко и богопротивно, это противоречит и смыслу жизни и здравому смыслу. Нельзя даже не то чтобы убивать, а вообще приносить вред любому человеку, независимо от его цвета кожи, национальности, веры!

Мишка замолк, переводя дух. А у меня было что возразить:
– Ты знаешь, Миша, когда я вернулся с войны, был еще достаточно молод. Двадцать один год мне тогда исполнился. А все моральные устои, все теории, которые казались незыблемыми в детстве и юности, рухнули. Я долго метался в поисках опоры в жизни. Проштудировал Библию и Веды, познакомился с Торой и Кораном, прочитал Гермеса Трисмегиста, Платона и Папюса, изучал Елену Блаватскую, Александра Меня и Карлоса Кастанеду, и многое еще... Везде есть рациональное зерно, везде присутствует, вроде бы, истина. Одно не объясняется: убийство узаконено на этой Земле с начала времен! История рода человеческого, собственно, началась с убийства Авеля Каином. До этого никакого развития не было, и истории не существовало. Да и твари божьи пожирают друг друга, почем зря, не из ненависти, а потому что жрать хотят и размножаться. Так жизнь устроена, а не по законам Любви! И человек, из праха сотворенный, а если верить Дарвину, из обезьяны произошедший, не может жить по-другому. И в душе у него – не чудо его рождения «равным и непорочным», а память предков – убийц, охотников на других тварей божьих, завоевателей и грабителей соседних племен. Для кого тогда писаны эти пресловутые десять заповедей?

Мы подошли к Мишкиному дому. Стало совсем темно. На безоблачном глубоком небе высыпали звезды. О! Сколько звезд! Я чувствую, что Мишка озадачен моей речью. Ему нужна пауза. Я, как благородный и честный спорщик, не прочь предоставить ему таковую. Тем интереснее будет продолжение! Мы располагаемся на ступеньках крыльца, молча покуривая, созерцаем звездное небо и редкие тусклые огоньки в окнах поселка под ним. Несмотря на остроту темы нашего спора, настроение у нас благостное и доброжелательное.

Через некоторое время мы видим Валентину, идущую от Юли. Она тоже выглядит спокойной, довольной и умиротворенной. Проходя мимо нас, не останавливаясь, сообщает, что идет спать. Мишка ее не задерживает, я желаю спокойной ночи…

Начинает холодать. Апрель. Земля еще не прогрета, и ночью температура резко падает. Мы переходим в гостиную, разжигаем камин. Слабо освещенное помещение постепенно растворяется в тенях углов комнаты. Пространство наполняется теплом, потрескиванием поленьев и легким запахом дыма. Усевшись в старенькие кресла и разместив у себя на коленях подносы с нехитрой закуской, мы продолжаем разговор. Мишкина очередь предъявлять аргументы. У него было достаточно времени на подготовку, и он, глядя на огонь задумчивым взором, продолжает:
– Ты только представь себе, к чему движется жизнь на Земле! Только подумай о том, какое будущее ждет Человечество! Пройдет немало времени. Несколько веков должно пройти. Но не будет больше национальностей. Все народы перемешаются между собой. Они, несомненно, будут очень красивы, потому что соберут все лучшие качества всех рас. Все будут говорить на одном языке, который тоже будет очень красив и совершенен, ведь он будет естественным образом создан из всех языков мира.

Отомрут все религии, субъективно и ошибочно трактующие суть бытия и смысл жизни. Будет открыта Истина, и, уже на ее основе, будет рождена Новая Религия, которая не только диктует и призывает, но учит и объясняет.

В результате всего этого, исчезнут разногласия между людьми: религиозные, этнические, исчезнет языковой барьер и взаимное непонимание. Ведь все люди будут жить одними и теми же ценностями, подчиняться одинаковым этическим нормам, следовательно, отпадет необходимость в границах, в делении Земного шара на государства. Весь Мир будет принадлежать всем и каждому, без каких-либо ограничений. Человек сможет сам выбирать место проживания, работы, отдыха. Вся планета будет его Родиной!

Возможно, исчезнет такое понятие, как профессия. Люди будущего будут осознанно какую-то часть времени тратить на полезный труд, какую-то часть на собственное творчество, по необходимости будут учиться и учить. Поскольку все будут расти и воспитываться с равными возможностями развития и доступа к информации, каждая личность будет полностью реализовываться в соответствии со своими индивидуальными талантами и способностями.
Не нужна будет политика! Сколько бездельников и дармоедов из государственных аппаратов всех стран окажутся не у дел! Сколько человеческих сил высвободится для созидательной деятельности! Тоже произойдет и с армиями. А значит, не нужно будет оружия, отпадет необходимость его производства и разработки. Сколько денег сейчас тратится на это! Подумать страшно! И в будущем, все эти огромные средства пойдут на социальные нужды, на науку, искусство.

– Красиво, конечно, – иронически улыбаясь, заметил я, – Но это ведь, чистой воды, Утопия! Это уже проходили в IXX веке…

– Отнюдь! – воодушевляется Мишка. – Все эти идеи не умерли! Они живы и значимы до сих пор. Человечество просто отвлеклось, запуталось в новых посулах, заблудилось в зловещих предсказаниях гонцов за оригинальностью и деньгами! Все вернется! Лучшие умы поймут ошибочный, тупиковый путь развития, по которому сейчас катится Мир, и объяснят это остальным. Не всем сразу! Но, людей, стремящихся к объединению, доброте, красоте, будет становиться все больше и больше!

«Хочешь изменить мир – начни с себя!» И это правильно! Только нужно усилие, чтобы начать. Ведь начать, это значит что-то изменить, от чего-то отказаться, чем-то пожертвовать. А чтобы пожертвовать, надо осознать необходимость этой жертвы, и быть готовым к тому, что если ты первый, то окружающие не поймут тебя. И ответных жертв, подвижек и шагов, ты не встретишь! Нужна определенная смелость и решительность, а также четкая и сильная вера в лучшее будущее!
И сейчас, единственно возможный путь, это путь Добра! Воздержись от проявления ответной агрессии на хамство, улыбнись тому, кто тебя обругал, пожелай добра тому, кто тебя обидел. Заметь Человека в беснующейся толпе, оцени его, пойми его проблемы, посочувствуй  его горю, помоги ему!

Пройдет какое-то время, и ты встретишь такого же человека! А потом пройдет еще время, и таких, как вы, будет становиться все больше и больше. Но, надо начать! Надо начать с себя! Может быть, придется иногда «подставить другую щеку»! Это ничего! Не беда! Ради того Будущего, которое я тебе описал, можно вытерпеть…

После такой вдохновенной речи, мне расхотелось спорить с Мишкой. И, хотя у меня много бы нашлось логичных аргументов для возражений, я подумал:
– Хороший человек – Мишка! Жаль, что таких как он мало! Жаль, что я не такой…

В понедельник, придя в свой офис, прежде чем окунуться в круговорот обычной трудовой деятельности, захотелось позвонить Мишке, и поблагодарить его за приятно и интересно проведенные выходные. Я набрал номер телефона. Подошла Валентина…
Она упавшим, опустошенным голосом сообщила мне, что в метро утром чеченцы устроили теракт… И, Мишка погиб…

А. Барбье 2010