«Англичанин ценит паб прежде всего как место встречи соседей; далее-по важности-как место отдыха коллег и лишь затем как приют для незнакомца. Для новичка же эти три функции обычно раскрываются в обратном порядке». В. Овчинников. «Корни дуба».
…Мне говорят, да вот «Гиннесc», в этом пабе на углу, мы мол, любим там проводить время, мы мол, всегда там бываем, там замечательно и так далее. А я отвечаю, эй, да вы с ума сошли, это и моё место тоже, да я вам сам расскажу побольше вашего, кому вы всё это говорите, побойтесь гнева Бахуса, совесть у вас есть, вы не алкоголики, вы дилетанты, любители, дети глупые, короче, слушайте…
1. Есть сотни, может быть тысячи сортов пива и есть тёмный, чёрный, почти чернильный «Гиннесс». Каков он на вкус?
Здесь, можно пуститься в пространные объяснения, но вряд ли удастся подобраться к истине, это, же поэзия, а не ежедневный телесериал, выходящий в одно и тоже время.
Просто представьте, перед вами толстостенный такой бокал, с узкой, тяжёлой «ножкой» и широким горлом, которое затянуто, как белым пушистым шарфом, густой пеной. Можете растягивать это пол-литровое удовольствие хоть до бесконечности (в Европе, не принято предлагать островное деление на «пинты»), но лёгкая снежная пенка, будет как приговорённая, словно метка, разделяющая вашу порцию «Гиннесcа», опускаться с верхушки ожидания, до донышка наслаждения. Эту широкоплечую кружку, можно смаковать без спешки, большими или маленьким глотками. Всегда, до последней капли ледяное, резкое, бодрое с ни на что не похожим ароматом, по мне, так не требующие никакой закуски (конечно, здесь нет никаких строгих ограничений, я вот, с удовольствием могу прикупить за один «еврик» в автомате баночку соленых орешков, с соусом вассаби, что-то сумасшедшее).
Да, аборигенам, надо думать вполне хватает и этой одной единственной рюмочки пива. Но пригубив, только немного распробовав истинное удовольствие и удалиться, что – то у меня так цивилизованно, по-европейски, никогда не получалось и когда бармен, кивнув в сторону моего прозрачного бокала, как бы спрашивал, что продолжаем? Я обычно, не обманывал его ожидание.
2. Дерево и кожа. Барная стойка, столы, перегородки, диваны, двери, стены, полки, всё это из тёмного полированного, искусственно состаренного дерева. Тёмнозелённая обивка на низких диванах и коротконогих табуретах. Помещение паба небольшое, даже крохотное. Два телевизора, подвешенные под потолком ведут футбольные трансляции, и если вы не поклонник английской премьер-лиги, то спрашивается, ничего не перепутали, может вам лучше пройтись чуть дальше и присесть в турецком ресторанчике, где кебаб и сладкий чай в стеклянных тюльпанчиках?
3. Для подданных Её Величества, этот паб родная деревня. Как на завалинке, расположившись на барных стульях, они веселятся и во что-то играют, взяв в оборот бармена, который прикладывается к своей кружке с пивом и они все вместе, что-то пишут на листочке и, хотя трезвыми их назвать сложно, игра, которую они заварганили, явно требует какого-то интеллектуального напряжения.
4. Кто-то заказывает большую тарелку картошки фри (фу, гадость какая) с оливковым и томатным соусом, кто-то просто второй час сидит и вот так нежно и долго смотрит друг другу в глаза, так и не притронувшись к по-прежнему холодному «Гиннесcу», кто-то на улице, укрывшись пледом курит на крыльце и провожает взглядом поздних прохожих, а кому-то и вовсе закон не писан и он с дури, не зная, что делать и как тут быть, просит бармена принести ему бокал светлого «Пилснера». Лысенький, татуированный под хохлому, с головы до ног бармен, улыбается и исчезает, как классическое английское привидение.
5. Я собираюсь уходить и тут замечаю, что под «расфутболинным» телевизором располагается небольшая, но вовсе не пустая книжная полка. Над ней надпись, скорее правило, даже я со своим безнадёжным «инглиш», легко перевожу её: «Берёшь одну книгу, не жадничай, оставь свою».
6. Ес, sure.