Павло Загребельный. ist gerettet

Украинская Проза Переводы
Отрывок из эссе

Недавно прочел эссе одной довольно агрессивной интеллектуалки, где она безапеляционно утверждает, что в советское время такого жанра, как роман, быть не могло, так как, согласно теории Бахтина о хронотопичности, он мог появиться только, если у авторов есть свобода в выборе топоса собственной судьбы посреди исторического времени. А какой, мол, "топос" мог быть у советских граждан, если он измерялся вырванными у государства метрами жилья в убогой коммуналке и милицейской пропиской?

Концлагерь для пленных советских офицеров "Шталаг IX А" в области Цигенгайм неподалеку от немецкого города Кассель, родины славных сказочников братьев Гримм. Старостой нашего барака был полковник - морской летчик. В его обязанности входило сопровождать немецкого шефа (блокфюрера), когда тот объявлялся с проверкой, и давать ему нужные пояснения.
Шефом этим был обершарфюрер, прозванный нами Левой (настоящее имя мы не знали). Лева уже побывал на Восточном фронте (то есть на нашей земле), вернулся с перебитой ногой, и за то, что его там не убило, а лишь искалечило, теперь безгранично любил Восточный фронт, степи под Запорожьем, золотые нивы, ласковое украинское небо, но эта любовь не распространялась на его врагов, пленных советских офицеров.
Умирал наш сосед по бараку, пехотный капитан К. Умирал, как все тут, от голода. Через несколько минут его не стало. Именно в этот момент подскочил бешеный Лева, чтоб метать громы и молнии, но даже он остолбенел перед лицом смерти и почти растеряно пробормотал:
- Ist tod (он мертв).
- Ist gerettet, - тихо сказал полковник, что стоял позади Левы.
- Was? - не понял тот.
- Гете. "Фауст", - объяснил полковник.
- А-а, - изумленно открыл рот Лева, махнул рукой и захромал к выходу.
Надо сказать, что я со своей сельской десятилеткой был тогда не более эрудирован, чем Лева, и реплика полковника так и осталась для меня тайной. Лишь после, получив образование филолога, натолкнулся я в "Фаусте" на сцену, в которой Фауст и Мефистофель появляются в тюрьме, где ждет смерти несчастная Маргарита, и хоть ничем не помогают обреченной, но голос с неба звучит над ней: "Ist gerettet" - "Спасена".
Потому что только смерть дает полную свободу. А для смерти не существует никаких "топосов".

с украинского