Ищущий ветра

Торбейн
Победитель конкурса "Золотые строки" Фэнтези-2010 http://proza.ru/2010/11/02/1157

                Пролог.

 - Корабль прямо по курсу! – послышалось с палубы.

 Сидящий за столом капитан отложил бутылку бренди. На лице, едва покрытом морщинами более от разгульной жизни, нежели от старости, мелькнул интерес. Не так часто в этих водах можно повстречать корабли. Торбейн и сам-то не планировал заплывать сюда. Если бы не бушующий в это время в море шторм, он этого и не сделал бы. Но лучше переждать непогоду вблизи берега, чем, рискуя жизнью, плыть прямиком в Амстрад.

 Еле заметно пошатываясь то ли от непривычно сильно качающих волн, то ли от выпитого, капитан вышел из каюты. На палубе царило замешательство. Матросы с интересом рассматривали виднеющийся на горизонте корабль. Торбейн вытянул подзорную трубу и взглянул на предмет любопытства команды.

 Его шхуна проплывала мимо невесть откуда взявшегося в этих мёртвых водах старого барка. Корпус выглядел слегка потрепанным, но достаточно крепким, чтобы удерживать корабль на плаву. Парусам же досталось куда больше. Изорванными они колыхались на ветру, словно повешенные сушиться тряпки. Палуба и каюты выглядели безжизненными настолько, что Торбейн потерял всякую надежду увидеть на борту кого-либо кроме мертвецов.

 - Спустить шлюпку! Я и ещё двое поплывём туда.

 Матросы засуетились, и уже через пару минут трое людей, сидя в узкой лодке, гребли по направлению к таинственному кораблю. Он дрейфовал. У капитана появилась возможность поближе разглядеть барк. Таких на полуострове не делали. Возможно, корабль прибыл сюда издалека. Самое близкое, где могли смастерить его – дальние уголки Иероксии. Скорее всего, где-то в верфях городов Торговой Лиги. Выгравированная надпись на корме гласит – «Ищущий Ветра».

 Шлюпка прильнула к борту. Один из матросов забросил на палубу крюк и взобрался наверх.

 - Есть кто на корабле?! – выкрикнул капитан. Молчание в ответ не было неожиданностью.

Забравшийся по тросу тем временем привязал к борту веревочную лестницу и скинул её оставшимся в лодке.

 Капитан поднялся и огляделся вокруг. На палубе царило разложение. Осыпавшийся кое-где в труху такелаж, скрывавший местами почерневшие доски, свидетельствовал о бесчисленных пережитых в одиночестве штормах. Белевшие под солнцем неизвестно сколько лет кости, принадлежащие некогда живому экипажу, сейчас одиноко покоились среди гнилой трухи.

 - Все мертвы, – без надобности пояснил второй моряк и повернулся, чтобы спрыгнуть обратно в лодку.

 - Стой, – торопливо окликнул его Торбейн. – Быть может, нам удастся узнать, что случилось на корабле. Я пойду в капитанскую каюту. Может, там сохранился судовой журнал.

 - Но капитан, - возразил прошедшийся по палубе матрос. - Это очевидно. Они все умерли. Скорее всего, об этом позаботились пираты.

 - Пираты не плавают в этих глухих местах.

 - Докапываясь до произошедшего, мы потеряем кучу времени.

 - Время мы потеряем, если ты будешь продолжать препираться. В конце концов, это приказ, и, пока я тут капитан, это будет главным аргументом во всех вопр… - Торбейн недоговорил. Его речь была прервана дверью капитанской каюты, которая открывшись, резко хлопнула о стену. Все трое как один вздрогнули и обернулись. Была ли то игра морского ветра, или корабль приглашал гостей узнать его тайну?

 В каюте было достаточно просторно. Шкаф, кровать и письменный стол занимали лишь малую часть пространства. За столом, откинувшись на спинку стула, сидел и сам капитан. В отличие от остальных мертвецов, он сохранился куда лучше. Его кости были скрыты под слоем сухих почерневших мышц и медленно гниющей одеждой. О запахе разложившегося тела давно позаботился ветер. На столе, за которым сидел мёртвый капитан, лежал судовой журнал. Годы пощадили его не в пример больше, нежели пролитые на страницы чернила. Торбейн отодвинул стул с вросшим в него мертвецом и взял со стола журнал. К счастью чернила залили лишь его правую, неисписанную часть. Капитан перелистал на начало. Многие страницы были вырваны, и лишь несколько – заполнены неровным почерком.

 - Написано на ашади, – произнес выглянувший из-за плеча матрос. – Вы ведь читаете на ашади?

 - Сносно. Хотя давненько не приходилось этого делать, – пробормотал капитан, усевшись на кровать и погрузившись в чтение.

                Летопись забытого времени.

 Меня зовут Рейен да’Лиен, и я капитан барка «Ищущий ветра». Если будет угодно Одину, этот дневник когда-нибудь попадёт в чьи-то руки, и наша тайна, возможно, перестанет быть тайной. Я вырвал прежние хроники, ведь они не имеют больше никакой ценности и не будут интересны на фоне того, что я опишу сейчас.

 Всё началось в порте города Амстрад, где стоял мой корабль, пока я набирал команду и искал работу. Если с первым проблем почти не было, то стоящих заказов всё не поступало, и, как я не старался, мне не удавалось найти сколько-нибудь достойных поручений. Но однажды вечером на пристани мне повстречался незнакомец, представившийся торговцем Лиги, чей корабль был сильно потрёпан во время страшного шторма, бушевавшего в водах Северного моря на протяжении двух дней. Незнакомец попросил меня довезти груз до любого города Торговой Лиги. Сумма, которую он предложил в обмен на мои услуги, оказалась столь значительной, что я не думая согласился. Меня даже не смутило то, что он сам пожелал остаться в Амстраде. Да и изменило ли что-либо моё любопытство, если бы я спросил его об этом. Чудовище, он заглушил деньгами все мои подозрения. Если бы я только мог представить, что ждёт меня в ближайшем будущем, я, ни секунды не колеблясь, отверг бы его губительное поручение.

 Сейчас, оборачиваясь назад, мне кажется, ангелы отвернулись от меня уже тогда, лишь только я позволил алчности завладеть моей душой. Впрочем, вы, чудом наткнувшийся на эти письмена, верно, не понимаете, о чём я, потому я продолжу. От Амстрада до Воллейского моря путь пролегает через пустынные воды, где не возведено людьми ни одного порта и даже города. Запастись достаточным количеством продовольствия мы не могли, так как большую часть трюма занял товар незнакомца, поэтому «Ищущий ветра» отправился в плаванье, не имея на борту и доли необходимого провианта. Но нам удалось нанять небольшое торговое судёнышко, чтобы на нём разместить остальную часть еды.

 На следующее утро наши корабли отплыли из гавани в направлении Воллейского моря. Я уже бывал там. Дэглджос – родной город для меня и моего корабля. Всё своё детство я работал на пристани. Мой отец был плотником, и я часто помогал ему в работе. Ремонт и оснастка кораблей было процветающим ремеслом в городе ночи, поэтому мы не нуждались и к моему совершеннолетию даже имели весьма завидное для простых ремесленников состояние. У моего отца была мечта. Всю жизнь имеющий дело с кораблями, он ещё ни разу не бывал на борту спущенного на воду судна, хотя желал этого больше всего на свете. И вот однажды в гавань Дэглджоса заплыл разбитый барк. Он был настолько потрёпан, что мы никак не смогли найти объяснений, за счёт чего он до сих пор держался на плаву. «Ищущий ветра» - было выгравировано на корме. На борту не было ни души. Помимо ничем непримечательных вещей в одной из кают мы с отцом обнаружили кожаный кошель с надписью «Паки да’Барал». Внутри лежал тёплый камень. Чёрный, похожий на оникс, он переливался бликами так, словно вовсе не был безжизненным. Мы отнесли находку ювелиру, но, не узнав в ней ничего драгоценного, тот отказался у нас её купить. Отец оставил камень себе. Ему нравилось то тепло, что тот излучал. Иногда он мог часами, забыв о работе, вглядываться в переплетения солнечных бликов и отражений.

 На ничейный корабль почти никто не претендовал. Только лорд Вэллам, правитель Дэглджоса, предъявил свои права на него, да и то лишь для того, чтобы взять денег с нас за выкуп общественного имущества. Отец заплатил, и с тех пор «Ищущий ветра» стал принадлежать нам. Долгими месяцами в ущерб работе мы собирали корабль заново. Это было не намного проще, нежели собрать всё с чистого листа, и не намного дешевле, нежели приобрести уже готовое судно. Но всё же проще и дешевле. Прошло чуть меньше года, прежде чем мы смогли, наконец, спустить обновлённый корабль на воду. Я никогда ещё не видел отца таким счастливым. Он стоял за штурвалом, вглядываясь в предзакатный горизонт. Я не знаю, что он там видел. Быть может, он представлял приключения, о которых всегда мечтал, живя в тесной лачуге портового квартала. Может, перед его взором вставали далёкие берега, не запятнанные следами человека, неизведанные, таинственные страны. Если это так, то я тоже видел их.

 На оставшиеся деньги мы наняли команду и приобрели патент Торговой Лиги. Благодаря последнему мы могли забыть о прежнем ремесле – торговля в Воллейском море всегда была вершиной прибыльности. В своё первое плавание переродившийся «Ищущий ветра» отправился почти сразу, как только мы смогли договориться о заказе. Лига поручила нам доставить груз в  Маркас. Путь был сравнительно близок, невелика была и оплата. Однако ждать более ценного заказа мы не могли, ведь надо было чем-то платить и кормить команду, а нажитые долгими трудами деньги быстро утекали. Так мы отправились в плавание. Но стоило гавани скрыться за горизонтом, отец ушёл и заперся в капитанской каюте. Я никак не мог понять, в чём дело, ведь он так мечтал выйти, наконец, в открытое море. Оставив управление штурману, я спустился и постучался. Отец открыл дверь, и я увидел необычайно бледное блестящее от пота лицо. Тогда я узнал, что у него морская болезнь. Мой несчастный отец. Думаю, в тот день в его душе рухнул прежний мир. Он так мечтал о морских путешествиях, но стоило ему ступить на борт, как мечта превратилась для него в кошмар. Настроение было подавленное, и я отправился в свою каюту.

 Мне никак не удавалось уснуть. Боль и сожаление переполняли меня. Я с детства не был чувствительным и эмоциональным: я рос в семье принуждённых терпеть. Но этой ночью я не мог сдержать слёз. Перед глазами вставало мертвенно бледное лицо самого родного мне человека, крах надежд, отражённый в его глазах.

 - Я возродил демона! – вдруг послышалось с палубы.

 Я узнал голос отца. Мгновенно вскочив с постели, я бросился из каюты и выбежал наружу. Команда столпилась у левого борта. Волнение переполнило мою душу, в голову тут же полезли невыносимые мысли. Дрожащим голосом я спросил что произошло. Обернувшиеся матросы смотрели на меня, не решаясь что-либо сказать. Кто-то опускал глаза, кто-то отводил взгляд в сторону.

 - Ваш отец выбросился за борт, - произнёс, наконец, один и после паузы продолжил. - Я видел, как он кинул в воду какой-то камень. Я подошёл ближе, чтобы спросить, что он делает, но не успел я приблизиться, как он пробормотал: «Оно не потонет. Но я потону». С этими словами он бросился в воду. Я хотел было прыгнуть за ним, но тут увидел, как он хватает что-то с поверхности воды, проглатывает и тут же скрывается под водой. Он так и не вынырнул. Простите, господин, но если бы я кинулся его спасать, он уволок бы на дно и меня.

 Я был вне себя от гнева. Матрос, которого я винил в смерти моего отца, был выгнан из команды, лишь только мы причалили к Маркасу. Как я был наивен. Только сейчас я понимаю, что в смерти отца было виновато нечто гораздо более могущественное и ужасное. Но я ушёл от повествования. Надеюсь, читатель, прошедший невесть какие испытания, чтобы добраться до этих забытых богом вод, извинит меня за это отступление, тем более, что оно имеет непосредственное отношение к случившемуся на этом корабле позднее.

 Итак, мы плыли вровень со вторым кораблём на протяжении двух дней. Погода была замечательная. Потоки спокойного бриза наполняли паруса, заставляя их нести нас вперёд к заветной цели. Но стоило наступить ночи второго дня, как разразился дикий шторм. К счастью, мы не отплывали далеко от берега и успели, опустив паруса, догрести до него. Однако то, что случилось с торговым судном, сопровождавшим нас, так, видимо, и останется тайной. Как только шторм прошёл, и засияли первые лучи солнца, перед нами предстало ужасное зрелище: утренний прилив оставлял на берегу всё новые и новые обломки и ящики с продовольствием. Тем не менее, за все полдня, что мы их вылавливали, нам не повстречалось ни одного матроса с того корабля, живого или мёртвого. Многие говорили, что той ночью среди шелеста дождя и шума бушующего моря они слышали душераздирающие крики людей и треск ломавшегося дерева… Что ж, тогда разбиться о скалы - самое лучшее, что могло случиться с несчастным судном. Да упокоит их души Один. Однако, если их и правда поймал Арнайхо, даже всемогущий не сможет спасти души наших друзей от гниения в нижнем мире.

 Как бы то ни было, теперь, когда у нас не было шансов добраться до Воллейского моря живыми, нужно было срочно сворачивать обратно в Амстрад и, взяв деньги у ростовщиков, нанять какое-нибудь другое судно. Мы вернулись на корабль и подняли паруса, но тогда нам открылось самое страшное - ни одно дуновение ветра больше не беспокоило их. На море царил абсолютный штиль. Сначала я не сильно переживал по этому поводу, ведь продовольствия хватало ещё как минимум на три дня, тогда как назад мы вполне сможем вернуться за два. Однако миновали сутки, а поднятые паруса за это время не подхватили даже лёгкого бриза. Тогда поздним вечером мне пришлось отдать приказ налечь на вёсла, так как оставаться там, где прошлую ночь был разбит в щепки корабль, было страшно даже мне.

 До наступления сумерек мы уплыли назад ровно настолько, чтобы место вчерашнего крушения исчезло из виду. Да, если ветер так и не поднимется, мы будем вынуждены высадиться на берег и искать пропитания там. За день усиленной работы вёслами команда настолько устала, что никто так и не остался бодрствовать. Да и был ли в этом смысл? Эти воды посещались кораблями так же часто, как земли, прилегающие к ним, людьми. Однако той ночью мы последний раз видели берег, так как на утро всё, что мы могли наблюдать - ровная водная гладь, простирающаяся вплоть до самого горизонта.

 Нельзя сказать, что тогда я стал всерьёз подумывать о нелёгкости своего положения, но складывающиеся обстоятельства стали заботить меня всё больше. Череда неудач, случайных лишь на первый взгляд, продолжалась, не зная конца. Дождавшись сумерек, я, ориентируясь по звёздному небу, попытался определить, где должен находиться берег, который теперь был единственным, что могло спасти нас от гибели. Однако, несмотря на то, что команда гребла всю ночь, ничего кроме водной пустыни нам так и не встретилось. Чтобы продержаться ещё хотя бы сутки, я приказал сократить рацион и стал ждать следующей ночи, чтобы вновь попытаться найти курс по звёздам.

 Теперь я должен был признать, что положение, в которое завела меня судьба и собственная жадность, оказалось незавидным. Я готов был поклясться, что мы гребём в нужном направлении, но то, что мы до сих пор не достигли берега, наталкивало на мысли весьма скверные. Если мы не гребём к цели, значит, мы гребём от неё. Неужели даже звёзды изменили своё положение в гибель нам? О, Один, неужели мы заслужили это? Всемогущий забыл о нас или среди этих вод наши молитвы не доходят до небес? Я смотрел на небо. Обманчивые звёзды сияли, предательски указывая ложный путь. Я приказал грести в обратную сторону.

 Мне самому неприятно было признавать, что всё это время мы плыли по ложному пути, а уж команда восприняла мой приказ взять курс назад, как издёвку сумасшедшего. Мне всё отчётливее было видно, что мои люди начинают роптать. Горе сделало их подозрительными и раздражёнными, превратило в зверей. Я видел, как они дрались между собой, вспыхивая от крошечной обиды, подбрасывая в огонь ссоры груз вины за всё происходящее. Уверен, больше всего они винили меня, но винили молча. И это копило в них негодование, не давая ему выхода. Когда следующая попытка выбраться к берегу провалилась, как и прежние, я больше не мог игнорировать угрозу, исходящую от заговорщиков. Я чувствовал, что уже следующая неудача грозит обратиться бунтом, и у меня уже не оставалось другого выхода.

 Собрав верную мне часть команды, я связал всех, кого подозревал в заговоре и велел бросить за борт. Теперь я стал убийцей. О, горе мне. Разве не заслуживаю я теперь той участи, что была уготована мне судьбой? Но я продолжал свои молитвы и чувствовал, что, услышь меня Один, он всё равно оставил бы нас погибать за наши грехи.

 Как бы то ни было, оставшегося провианта хватало уже на полные сутки. Однако вскоре я пожалел о том, что выбросил заговорщиков в море, вместо того, чтобы просто лишить их пайка - теперь мне катастрофически не хватало гребцов, и за всю ночь корабль не преодолел ожидаемого пути. Впрочем, это сняло бы с моей души убийство и тут же повесило на неё грех ужаснее.

 На следующий день мне пришлось объявить о том, что рацион вновь на половину урезан. К моему удивлению команда восприняла это почти спокойно. Неужели и они отчаялись? Но кто-то вспомнил про груз, который мы везли из Амастрада. Если там находится что-то съедобное, этого могло хватить ещё на неделю. Как добропорядочный капитан я отнесся к этому предложению с презрением, но перед лицом смерти все способы хороши.

 Мы спустились в трюм и распечатали один из ящиков. Он был полон песка. Вздохи удивления и разочарования вырвались у большинства ещё питавших надежду матросов. На наших глазах то, что раньше виделось невероятным стечением обстоятельств, стало обретать форму малопонятного расчёта. Открыв остальные ящики, мы убедились, что в них во всех находился лишь обыкновенный речной песок. Всемогущий Один! Значит, нас заманили в ловушку. Но зачем?

 В тот день на корабле разразилась лихорадка. Подавленный, лишённый последней надежды, я перенёс все медикаменты и продовольствие в свою каюту. Повергнутая в отчаяние душа уже не боялась запятнать себя ещё одной подлостью. Но что я сделал? Лишь отсрочил свой черёд, лишь продлил полную горя и разочарований жизнь. Однако от одной только мысли о смерти меня бросало в дрожь.

 Я заперся в своей каюте. Команда тут же уличила меня в краже, и мне пришлось долгое время удерживать оборону. К счастью, оружие было только у меня. Вскоре я понял, что лихорадкой от матросов заразиться не успел, однако выходить и предлагать перемирье взамен на лекарства так и не рискнул. Прошло около двух дней, прежде чем я решился выйти из каюты. Весь экипаж, очевидно, был уже мёртв. Да упокоит Один их души. Они были славными матросами.

 Теперь я остался совсем один в совершенно безвыходной ситуации. Не знаю, что за мысли управляли тогда мною. Я отправился в трюм, чтобы перерыть ящики с песком. Мне хотелось найти хоть что-то, способное доказать, что незнакомец послал меня на верную смерть непреднамеренно. Но то, что я находил среди песка, ещё более усиливало во мне недоумение. Наконец, на дне одного из ящиков вместо груды костей я отрыл кожаный мешочек с надписью «Рейен да’Лиен». Внутри был чёрный переливающийся светом камень. Тот камень, что нашли в «Ищущем ветра» многие годы назад, с одним лишь изменением. На гладкой поверхности отпечатались рубцы - следы зубов. Всемогущий Один, это камень моего отца.

                Эпилог.

 Торбейн захлопнул и бросил журнал на стол. Один из матросов обернулся и с удивлением взглянул на капитана.

 - Что-то вычитали?

 Торбейн смотрел сквозь него.

 - Чувствуешь, - произнёс он задумчиво, - здесь витает смрад проклятья. Нам пора уходить.

 С этим приказом матрос был всецело согласен. Уже через минуту все трое уселись на шлюпку и отплыли от старого судна. Торбейн размышлял. Рейен да’Лиен писал, что родился в Дэглджосе. Сколько же лет этим событиям? Удивительно, как корабль мог так хорошо сохраниться, ведь Дэглджос уже давно скрылся под водной гладью.

 Последний раз капитан окинул взглядом корабль, и обратил внимание на деталь, которую не заметил раньше. Начинало смеркаться, и из борта корабля торчали вёсла. Спустя мгновенье они опустились в воду и из трюма до Торбейна донеслись леденящие кровь звуки песни, которую призрачные гребцы пели каждую ночь, когда корабль, ищущий ветра, отправлялся в плаванье.