На фото: Наденька и я
В середине апреля 2004 года к нам приехала из Тосно внучка моего мужа Наденька, в возрасте около шести лет.
Почти неожиданно мне пришла в голову мысль отдать её в музыкальную школу хотя бы на месяц, полтора, чтобы подготовиться к сентябрю. Поводом послужил моё открытие.
Однажды я попыталась воспроизвести во второй октаве известный припев из «Черноглазой казачки», песни М. Блантера, бывшей у меня в репертуаре до болезни. Голос, как бы, «ожил», даже обозначился тембр.Так иногда, правда, редко случалось..
Каково было моё изумление, когда стоявшая рядом Надя точно повторила этот мотивчик в той же октаве, неизвестно откуда взявшимся у неё голосом с тембровой окраской!
Решение было мгновенным: ребёнка надо учить музыке: ритм отличный, иногда детонация, «непопадание» на ноту, но это поддается исправлению при систематических занятиях. Артистизм, непосредственность самовыражения – налицо, дикция дана от природы.Инициативна, эмоциональна.
Прежде, чем идти в школу, мы решили некоторое время позаниматься дома. Осваиваем названия нот, их местоположение на нотном стане. Двигаемся медленно, чтобы успевать осмысливать.
Что же я замечаю? Садимся за инструмент.
- И–и начали, Наденька, - а в ответ - тишина.
- Наденька, ну же, давай. – Тихо. Голова слегка опущена.- Поднимай ручку, вспоминай.
Собравшись с духом, поднимает руку. На полпути останавливает и возвращает руку в«исходное» положение. ..
- Наденька! В чем дело? Что случилось? Помнишь, как надо ставить пальчики? На кончики. А форма кисти? Правильно, как будто в ней лежит яблоко. Первые два урока прошли относительно благополучно. На третьем вместо занятий за фортепиано она попросила писать ноты:
- А можно мы будем писать, ммм, как он называется?
- Скрипичный ключ?
- Да! Да! Можно?
- Хорошо. Задала ей задание: писать скрипичный ключ по элементам.
Ей очень понравилось это задание, и вскоре она попросила написать ключ целиком. Надо сказать, это у неё получилось очень быстро. Я её похвалила. Она рада стараться:
- Напиши мне его и здесь, и здесь, - попросила она, показывая на начало новых строчек. Писала она с удовольствием и успешно.
Следующий урок прошел не так мирно. Мне стоило больших усилий, чтобы она начала играть. Долгое молчание и бездействие. Мне показалось, ей трудно дается сделать первое усилие над собой. Но вслух я это объяснила ни чем иным, как её ленью. Я слегка напустилась на неё. Читала она пока ещё по слогам.
- Надя, ведь ты скоро пойдешь в школу. Учитель будет работать с тобой, о чём-то спрашивать, а ты что, будешь так же молчать? Учитель подумает, что ты ничего не знаешь, поэтому и молчишь.
И будут у тебя одни двойки. В музыкальной школе урок проходит очень быстро, а если ты половину урока будешь молчать, учитель не успеет тебя чему-то научить, потому что останется очень мало времени, поэтому ты будешь постоянно что-то не успевать, будешь отставать, а отстающих выгоняют из школы.
Наоборот, нужно стараться за урок сделать как можно больше, чтобы больше узнать. Тогда у тебя многое будет получаться.
Это подействовало на неё: она стала активнее, но ненадолго. Назавтра всё повторилось. Особенно чувствовался её внутренний протест, когда я стала рукой касаться её пальчиков, кисти в моменты её неправильного прикосновения к клавиатуре, нарушения формообразования кисти, появления напряжения в плече.
- Надя, когда ты пойдешь в школу, ты узнаешь, что это обычное ведение урока. Педагог будет тебя поправлять во время игры, а ты должна чутко слушать и слышать то, о чём говорит педагог, исправлять свои ошибки и запоминать, чтобы работать над ними дома.
Этот ребёнок настолько тонок и хрупок, как «хворостинка». Наметилась некоторая особенность в её поведении: она очень любит играть в прятки.
Будучи тоненькой, она, свернувшись вдвое – втрое, способна была спрятаться под стулом, табуретом, быть незаметной за любым выступом. Так что, перед занятием мне предстояло прежде найти её в квартире.
Здесь я шла у неё на поводу, чтобы ей было интересно, чтобы возбудить в ней игровой азарт. Но это я допускала лишь некоторое время, до тех пор, пока этот «азарт» не стал переходить в баловство на уроке.
Надюшка, вместо серьёзной работы на уроке, стала допускать нарочитую игру взглядом, изменять посадку за инструментом до неузнаваемости и смотрит, какое впечатление производят на меня все её «нововведения».
Пришло время дать отпор, иначе легкомысленное отношение к работе за инструментом пустит нежелательные корни.Я стала её ругать.
- Надя, нельзя так вести себя на уроках. Такого поведения не допустит на уроке ни один учитель. Ты что себе позволяешь? За такое поведение тебя выгонят из общеобразовательной школы и не примут в музыкальную. А если примут,то быстренько выгонят.
Она ждала первого урока в музыкальной школе. Прозанимавшись там три урока, она срочно запросилась домой, к маме. Она ещё никак не созрела к каким бы то ни было серьёзным занятиям.
Детский сад, да и только. Чтобы она скорее «взрослела», я ставила её в обстоятельства, будто она в школе, и от неё требуется серьёзное и ответственное отношение ко всему, что она делает, но Надя явно не хотела становиться «взрослой».
Уроки в форме игры, веселые розыгрыши ей больше импонировали. Тем не менее, я старалась насытить её самой элементарной музыкальной информацией и думала, что она в одно её ухо влетает, в другое – вылетает.
В конце мая мы расстались, крайне недовольные друг другом: она –предъявляемыми к ней требованиями, я – бесконечной её ленью и «безответственностью».
В конце августа, перед началом учебного года, мама Таня (дочь Александра Николаевича) с Надюшей приехали к нам. Последовал вопрос:
- Так отдавать Надю в музыкальную школу?
- Обязательно отдавать, - убежденно ответила я,- даже, если будет троечный вариант,- отдавать.Обучение в музыкальной школе необычайно развивает детей, чем бы они в жизни потом не занимались.Кстати, оно, обучение, развивает и математические способности.
Было решено, Надя идет в музыкальную школу. Её приняли в подготовительный класс.
В ноябре, в осенние каникулы, Надя снова приезжает к нам. При первом знакомстве с её успехами в школе я с удивлением отметила, что многое из того, что мы успели освоить в мае, удержалось у неё в памяти:
длительности, диез, бемоль, бекар, названия октав, ориентация на клавиатуре. То есть, даже то, что в подготовительной группе за сентябрь и октябрь было и не востребовано. Она с желанием шла к инструменту, занималась с удовольствием.
Мы играли с ней ансамбли, разобрали ещё несколько пьес сверх задания. Надя открывает страницу с рисунком.
- Тётя Вера, нам задали задание: к этой картинке сочинить стихи и музыку.
На картинке девочка поливает цветы и два мальчика с удочками и ведром с рыбой или для рыбы.
- А можно, чтобы кто-то дома тебе в этом помогал?-
спрашиваю я..
- Да, можно, - с запальчивостью ответила Надя.
Первую строчку сочинила она. Вечером Надя легла спать, а я, обеспокоенная заданием, стала сочинять стишок и мелодию к нему. Утром Наде понравилось и то, и другое.
Я записала сочинённое ей в тетрадь и потребовала выучить на пианино мелодию и играть её, глядя в ноты. Затем Наде нужно было эту мелодию петь со словами и играть наизусть.
На уроке она исполнила песню, заслужив аплодисменты группы. Однако, предстоял ещё один рисунок: маленький тигрёнок гуляет по лесу и сочиняет песню. С рисунком нужно было проделать ту же процедуру: сочинить стишок и мелодию. Надя принимал активное участие в сочинении слов:
1.Маленький тигрёнок по лесу гулял,
Про себя мурлыча, песню сочинял…
После исполнения в классе в её адрес так же прозвучали аплодисменты. Так ребёнок стал получать пятёрки за игру и пение.
К Восьмому марта мы с Надей решили подготовить концерт. По её инициативе мы репетировали песни из моего будущего сборника. Ей нравились почти все песни, за исключением песен для более взрослых детей, в которых она не всё понимала.
Назначен день и час концерта, определена программа: Надя поёт, играет одна, в ансамбле, осуществляет хореографию, читает стихи. Она задавала характер, настроение танца:
- Птицы улетают на юг. Хорошо? Вот-вот, эта музыка подходит. Давай, играй.
Я старалась изо всех сил, чтобы точно выполнить пожелания «маэстро».
- Нет, нет, здесь нужна плавная музыка, видишь, какие у меня движения?
Мне нравилась её инициатива. Иногда я пыталась вставить своё слово. Если ей нравилось моё предложение, она соглашалась и повторяла эту мысль или слова, чтобы запомнить.
- Тётя Вера, а можно я возьму те шёлковые платки, чтобы сделать костюм для выступления?
- Да, Наденька, пожалуйста.
Она наряжалась и делала это очень серьёзно. Она в этом наряде была и красивой, и «летящей», и потешной.
Комната условно была поделена на сцену с пианино, и партер, в котором публику составляли мама и дедушка. На стулья положены карточки для голосования. Надя планировала оценивать каждое выступление.
Всё готово, все на своих местах. Первым был ансамблевый номер. Мы с Надей тихонечко переговариваемся:
- Что это здесь лежит? – еле слышно спрашивает Надя.
- Уборщица плохо работает, - отвечаю я и убираю лишний предмет с пианино.
В «партере» прокатился смешок. Потом мы пели песни: «Колыбельную», которая ей сразу полюбилась, «Маленький тигрёнок», с подголосками в припеве. Я радовалась за неё, что она выдерживала свою партию, и мне приятно было почувствовать в ней маленького единомышленника.
Пьеса в четыре руки «Андрей-воробей» артистически была исполнена полностью под Надиным «патронажем».Ей нравился «ползучий», по её выражению, аккомпанемент восьмыми в моей партии к её половинным нотам попеременно в левой и правой руке.
Она и взглядом, и кивком головы, и рукой давала мне вступление. А когда я начинала играть, продолжала дирижировать свободной рукой.
Ничего профессионального тут не было, предварительной «дирижёрской» подготовки – тоже. Было инстинктивное её желание участвовать в происходящем до самозабвения.
Мама и дедушка получили истинное удовольствие и эмоциональную разрядку, заметив
за последний год общий интеллектуальный рост своей любимицы.