Палач для Берии. Дважды лейтенант. ©
Истории офицера запаса
В охране радиоцентра ТАСС работал отставной прапорщик, родом из Орловской области, что нас сразу же и сдружило, поскольку отец мой был из тех же мест. А служил он до этого в части, входящей в московский военный округ ПВО, что располагалась за Клязьмой, всего в 13-ти в километрах от Петушков, в места расположения которой я делал нелегальные набеги за брусникой, гонобобелем и клюквой, а также - за грибами и для подводной охоты на озере Оленьем...
И вот какую историю бравый служака мне поведал...
В часть нередко наезжал, курировавший её, Маршал Советского Союза Батицкий Павел Фёдорович, успешно сочетавший инспекцию с охотой на глухарей; военный УАЗик охотника ехал по глухой лесной дороге с открытым лобовым стеклом, а лесные красавцы, в поисках мелких камушков (те нужны им для перетирания грубой пищи) гуляли всегда вдоль песчаных дорог, что делало их лёгкой добычей. Для простых смертных такой способ охоты считался злостным браконьерством, но военные той части, вместе с маршалом, к законопослушным гражданам себя не относили...
Едет как-то маршал, выставив двустволку в окно, а глухарей и след простыл, и тут его водитель обнаружил причину их отсутствия - впереди чётко были видны свежие следы от протекторов другой военной машины...
Разгневанный маршал возвращается назад ни с чем, и сразу же на КПП части выясняет, что накануне в те места наведывался с ружьишком капитан Иванов...
На другой день к куратору части попадает список с перечнем офицеров на присвоение очередных званий, и взгляд маршала сразу же натыкается на "зловредную" фамилию - Иванов; не раздумывая, тот вычёркивает её к едрене фене, и в страшном гневе, не читая список до конца, его подписывает, а затем отбывает в Москву...
Однако же, оказалось, что под горячую руку высокого начальства попал совсем другой Иванов, и тоже - капитан, но никогда охотой не увлекавшийся, а виновник-то неудачи Батицкого стоял в списке том несколько далее...
Об ошибке маршалу докладывать командиры части убоялись, да и кто бы на это осмелился, когда только что вышла книга мемуаров бывшего исполнителя приговора самому Лаврентию Берия, в которой я сам позже прочитал про эпизод с расстрелом бывшего главы советского "гестапо": в подвале, где честь оборвать жизнь палача всех времён и народов была оказана нашему военачальнику, стоял у стены, привязанный к деревянному щиту, из толстых досок сбитых, тот, кто сам когда-то отправил к праотцам многих и многих; Батицкий поднял трофейный парабеллум, и увидел лицо некогда всесильного наркома, искажённое ужасом, - один глаз вылез из орбиты, а другой закатился под лоб...
А невольно пострадавший капитан Иванов получил майорское звание уже после ухода маршала на пенсию, подтвердив на своём примере модификацию известной пословицы - "Не родись на свет с такой распространённой на Руси фамилией" (хотя Иванов-охотник будет и возражать против афоризма, скорей всего)...
Меня в своё время тоже тормознули с присвоением очередного офицерского звания, но произошло это совсем по другой причине, и носило характер комичности. После окончания вечернего отделения техникума мне, после краткосрочных сборов, присвоили звание младшего лейтенанта запаса, а по окончания вечернего же отделения института, уже в Покрове (том самом, в нескольких километрах от которого погиб первый космонавт земли), тоже после сборов, но более длительных, во Владимире, я получил звание уже лейтенанта; областным сборам я обязан темой стихотворения, много позже написанного, - "Реинкарнация", посвящённого нашим биатлонистам...
Прошло с того времени ещё несколько лет, и меня вызвали в Покров, где райвоенком, с чеховской фамилией Овсов (почему и запомнился накрепко), поздравил меня с очередным повышением в звании до ...лейтенанта; я того поблагодарил, и, протягивая ему военный билет, сообщил, что это звание уже ношу четыре года как, после чего тот, убедившись в этом из документа, немедленно вызвал секретаря офицерского отдела, дамочку бальзаковского возраста, и потребовал объяснений; та сбегала рысью за бумагами, и тут выяснилось, что она пропустила мою фамилию из-за невнимательности, не включив её в список, отсылаемый в Министерство обороны; так я и проходил в дважды лейтенантах ещё четыре года, по истечении которых военкомат меня не домогался в смысле сборов, что мне было только на руку (во время этих сборов оплата шла по среднему окладу, без премий и накруток)...
Звание старшего лейтенанта я всё-таки получил по истечении ещё одного необходимого для этого срока, и заключалась эта процедура в том, что мне в старый приказ, задним числом, прибавили приставку "Ст.", а в карточке офицера её проставили не чернилами, а - карандашом, из чего сделал вывод, что всё это время моё дело лежало под сукном, чтоб избежать огласки на самом верху, в МО...
Шёл 1983-й год, я был вызван в Петушинский райком КПСС, чтобы сдать партийный билет ввиду исключения из партии, в которой не вынес пребывания и пяти лет, поняв, во что вляпался; секретарём отдела партийного учёта оказалась та самая дамочка, уже давно перешагнувшая бальзаковский возраст, которая не преминула, принимая партийные корочки, зло заметить: "Все у вас плохие, один вы – хороший", на что ей ничего возражать не стал, поскольку с балкона своей квартиры частенько видел и её в числе районной партийной приблуды, отоваривающейся в магазине нашего закрытого посёлка дефицитом с чёрного хода, воровато при этом оглядываясь по сторонам при загрузке под завязку служебных легковушек (магазин тот был на первом этаже, подо мной)...
Но не бывает худа без добра: тем событиям обязана и эта часть рассказа, и стихотворение, что вынес в список своих творений как главное, а называется оно - "Монолог у памятника В. Маяковскому", где много пищи есть для размышлений о нашем, совсем недалёком, прошлом...
26 августа 2010 года