Монолог несвободного человека

               

 С чего вы взяли, господа, что человек хочет свободы? Вот талдычите и талдычите: свободы, свободы, словно ясно и отчетливо видите, что его лишили свободы? На другого посмотришь – ни цепей, ни оков, а он все талдычит – несвободен я!

Кабы оно видно было от чего человек несвободен, а то ведь одна его блаж на виду. Он блажит – хочу свободы, а сам не знает, что или кто его сделал несвободным и вы, в след за ним блажите: дайте человеку свободы!

Человек, господа мои ограничен и уже своими собственными границами – несвободен! Хотел бы как птица полететь, ан нет – тяжел. По-птичьи не получится, нужно самолет придумать и опять к самолету привязан, то есть им ограничен. Так что человек, как я уже сказал – тотально ограничен и потому так же тотально несвободен. Тем не менее, спроси его и он скажет – хочу свободы!

А вы подумали, от чего он хочет освободиться? От чего я хочу освободиться? Так вот я вам скажу от чего – от себя я хочу освободиться.

Вот я сказал – от себя и вроде как правду сказал, а на самом то деле соврал. О себе и соврал. Так вот, человек не свободы  хочет, а удовлетворения своих желаний.
Почему? А вот таким он уродился, что желания у него образуются впереди всего остального! А  желание свободы от себя ли, или от других каких, возникает много позже, если оно вообще возникает.

А возникнув, тут же и начинает играть с человеком в разные игры. В права человека, например. Так в эту игру человек заиграется, что слаще этой игры и нет у него ни чего!

Поглядишь на такого и глаза от удивления вылупишь, с каким пафосом, с какой такой неподдельной искренностью говорит:
- Права имею!

Так другой раз скажет, что оторопь возьмет оттого, что вот уже век прожил, а таких слов не говорил, да и о правах своих ни чего подобного не знал. Самое удивительное, что жил и считал себя свободным, а прав не знал!

Задумаешься как же так – чувствовал себя свободным, а о правах своих понятия не имел. Так что это какая-то новая игра придумана в права человека. В прежние игры надоело играть, вот и придумали новую забаву. Ну, так что? А то господа мои, что и меня в эту игру вовлекли, и я кукарекую: – Мои права! Мои права!

К дурному делу человек легко привыкает. Но игра ведь проходит, не вечно же играть? А что вечно? Вечно желания! Вот эти свои желания, или точнее – вожделения и принято считать свободой. Не обманывайтесь, господа мои, именно так все и обстоит на самом деле!  И тот, кто о правах кричит пуще всех на самом деле хочет как минимум: хлеба, зрелищ и бабы!

Другому человеку  уж и умирать пора, а он все равно желает. Даже распоряжение дает, где его и как схоронить.

Да господа, соглашусь - свобода, действительно прельщает, поскольку она прелестна, но, увы, не дает ни каких гарантий, что будут удовлетворены все желания человеческие. Да что там все! Даже части не гарантирует! По мне так и вовсе чем больше свободы у человека - тем меньше удовольствия от жизни он получает. Это ведь все равно, что  человеку, истомленному жаждой давать в качестве напитка соленую воду.
Вы как хотите, но свобода одного – это произвол, а свобода всех – это социал-дарвинизм какой-то.

Свобода, господа мои не является величиной бесконечной – это только желания человеческие бесконечны, а свобода ограничена. Вы спросите чем? Да всем и в первую очередь ресурсами. Ну, судите сами все в природе устроено так, что всякая там работа происходит только от разности потенциалов, будь то гравитационных, электрических, финансовых  или любых других. У кого-то должны быть большие деньги, чтобы работал механизм производства товаров и услуг.  Это ведь, господа мои, очевидная вещь. Озеро, какими плотинами его не перегораживай, на нем гидростанцию не построишь.
Вот и получается, социал-дарвинизм. Все со всеми борются за ресурсы. Наличием этих ресурсов и ограничена наша свобода.

Хотел бы, да, увы! И что мне делать с такой свободой? Нет уж, кушайте её сами, господа мои, а по мне так пусть исполняются мои желания в полном объеме и здесь, и сейчас, а не когда-то там, когда мы чего-то там достигнем и превзойдем.

Вы скажите, что это тот же хрен, только в другом ракурсе, может оно и так, но когда я не свободен, то подавай мне этот хрен на том основании, что я не свободен, а желания имею, поскольку человек я! А когда вы мне свободой моей рот заткнете, по иному сказать, руки умоете как Пилат, то к кому свои вопли адресую? Правильно к себе адресую, что вот не мог уродиться с такими зубами, руками, чтобы вырвать свой кусок ресурсов у других. Укорять себя буду, свою мать и отца проклинать, что они не привили  мне волчьей хватки.

И что это за жизнь будет господа мои, если я себе места от этих укоров не найду? Эти укоры даже тот минимум желаний отравить могут, а так, то есть в несвободном виде, господа мои, я и оправдание себе тут же и подыщу. Да и искать не нужно – не свободен и баста! Раз общество меня сделала несвободным, то к обществу все мои претензии по части неудовлетворенных желаний и предъявлю.

Сделайте мне красиво, вот что я скажу обществу и сделайте мне это, потому что я человек и права имею человеческие, то есть своё хотение-влечение удовлетворять в полном объеме.

А вы мне предлагаете свободу. Постоянное самоукорение, что вот, неспособен де, я урвать кусок по свой потребности.  Из меня цельной личности хотите сделать  психопата.
Ну, тогда, господа мои, не удивляйтесь тому, что я, преодолев таки в себе всяческое  стеснение, начну вас изгрызать в прямом и переносном смысле. Места вам на земле не дам спокойного. Получите из меня самого жуткого разбойника, так как в своей свободной душе я его выстрадаю.

Пока я несвободен – я целостен, душевно здоров, а дадите мне свободу – озверею, и детей своих буду учить тому же, то есть зверскому образу жизни.  Да ведь вы господа мои сами к этому дело ведете. Придумали ювенальную юстицию, чтобы детей натравить на родителей, иначе сказать – семью разрушить. Однополые браки разрешили, и вот дело за малым  осталось – меня сделать свободным, то есть выкинуть в мир на собственное произволение. Не много ли, господа мои для одного человека?
                2011 Прокопьевск