В училище была организована группа, которая играла довольно сложную разноплановую музыку. Ребята были очень талантливыми. Спонсоры подарили новую аппаратуру и инструменты. В городе очень быстро группа стала популярной . Предполагалось , что на предстоящий фестиваль поедет именно она .
Лима чуть не взорвалась от счастья , когда ребята пригласили её к качестве солистки .Но , пределом её мечтаний оказалось то , что курировал группу Саша Панов , так как инструменты группы были очень современные и сложные в обслуживании , ребятам было необходимо его присутствие . Ко всему он сам имел за плечами музыкальную школу , хорошо разбирался в музыке , играл на гитаре . В группе он выполнял работу звукооператора.
Возможность петь и возможность видеть его так близко и часто , о таком Лима даже не мечтала . Репетиции проводились три раза в неделю .Олимпия и жила только эти три дня , остальные дни недели она не-то спала , не-то грезила . Методом проб и исключения был подобран шикарный , иначе бы она и не назвала , репертуар . Здесь были : «Колыбельная» Гершвина, «Огни большого города» Чаплина, «Мелодия» Бабаджаняна, её неизменная «Feeling» , они даже посягнули на песню Селин Дион «Когда я открываю глаза». Это был самый счастливый период в жизни Олимпии, поняла она это уже позже.
Фестиваль проводился в Дагомысе. Море, шум прибоя, последнее солнце лета, творческий накал страстей, его глаза и сцена… Сцена, которая на всю жизнь заберёт её душу, сделав её странницей на пути к недостижимому.
Группа выступила на третий день фестиваля, им отвели всё второе отделение концерта. Саша стоял под рампой немного поодаль, готовый в случае каких – то сбоев вмешаться. Лима была достаточно спокойной , в отличье от ребят группы . Она вышла на сцену , предвкушая то благостное состояние , которое её заполняет , когда она поёт .
Она запела. Запела и всё вокруг залилось тем необыкновенным светом , дарившим ей такое же необыкновенное блаженство и такой же безудержный восторг. Казалось , что душа оставляет тело и плывёт…Она посмотрела на Сашу и поняла , что его душа плывет рядом , испытывая всё то же , что испытывает она . Когда она запела «When I need love…», а это было откровенным объяснением в любви , на лице Саши читалось ответное признание . Она ему улыбнулась , отметив про себя ,что вот миг , когда принято говорить: «Остановись мгновение!» О большем она и не мечтала.
Концерт закончился, выступление имело огромный успех. Ребятам поступило несколько предложений на будущее. Шумно завершив вечер в приморском кафе ,часам к трём ночи все стали разбредаться . Состояние Саши и Лимы было понятно всем , им никто не стал мешать , они пошли на пляж .
Лима разулась. Приятно было идти босиком по песку , уже забывшему тепло ушедшего дня .Она шла впереди , оба молчали . Сердечко Лимы обещало вот-вот выпрыгнуть. Она почему-то резко остановилась и обернулась. Саша стоял очень близко , обжигая её своим горячим дыханием . Стоило ей увидеть его подбородок , легкий стон невольно сорвался с её губ. Со словами:
-Как же ты меня замучил!- она прильнула к этому подбородку, которым она так давно грезила.
Лима понимала, что всё это не имеет будущего. А так хотелось , ой , как хотелось !
Эти несколько дней , проведенных вместе ,были самыми незабываемыми днями в её жизни . Видимо поэтому, своеобразная память музыканта так хорошо поработала , зафиксировав эти несколько дней в ее сознании во всех деталях и подробностях .И даже мелочи , которые Лима не смогла прочувствовать из-за быстрой смены впечатлений , четко отложились в её подсознании , и потом ещё очень долго всплывали , окутывая её облаками все новых ощущений и переживаний. Все это стало ее главным достоянием в жизни наравне с музыкой, пока... Но, об этом позже.
А, в эти дни ощущение того, что они с Сашей уже вечность вместе, сменялось ощущением того, что только - только с ним познакомились.
Они любили друг друга здесь и сейчас, понимая, что им пока дано лишь то, что дано. И это понимание удваивало остроту восприятия происходящего.
Лиме казалось, что она вечность ждала этого, и переживания были сродни переживаниям заплутавшего и затерявшегося во времени странника, который, наконец, переступил порог своего дома. И совсем неважно, что ты смертельно устал, что ты измотан изнурительной дорогой, зато ты дома, можно забыть обо всём и ОТДОХНУТЬ!
ОТДОХНУТЬ, чтобы потом снова собраться в путь. Лима чувствовала себя очень защищенной, первый раз после смерти бабушки.
И к этому доброму чувству прибавилось столько новых ощущений и открытий. К примеру: она поняла, что она Женщина не потому, что просто рождена женщиной, а потому, что рядом Мужчина. Она открыла для себя , что руки любящего мужчины нежнее рук мамы и бабушки во много много… Да простит , Господь за такую крамолу !
Для Лимы, которая в жизни любила только бабушку и маму и которая выросла в семье без мужчин, все это казалось великим открытием.
-Ты Земля, а, я твоя Луна,- шутила Лима.
-Ах, если бы, моя девочка. К сожалению, ты из другой Галактики, и расстояние до тебя в тысячах световых лет. Моей жизни на это не хватит …
После таких слов Лима предпочла бы задохнуться в его объятиях, чем жить дальше без него. Но, Саша был так нежен, что такое было бы просто невозможно. Каждым своим предупредительным движением и жестом он только подчеркивал ее хрупкость, ее редкость, которую всегда под протесты матери в ней культивировала бабушка.
Саша практически не выпускал ее из своих объятий, сама же она просто сливалась с движением его рук, следуя за ними как за дирижерской палочкой.
-Котенок, ласковый котенок,- шептал Саша, глубоко вздыхая.
-Разве это плохо?- наивно осведомлялась Лима.
-Маленькая моя, мир жесток. Меня бросает в дрожь, когда я думаю о твоей уязвимости. И при этом я не могу ничего предупредить, у меня нет на это прав. Ты не такая как многие, ты прекрасна, как сама музыка. Тебя Господь поцеловал при рождении, и мало кто тебя достоин в этой жизни. Я очень тебя прошу: никогда и никому не позволяй себя обижать!
У Лимы разрывалось сердце от его слов и по щекам бежала предательская влага. Саша по капельке снимал ее поцелуями и продолжал:
-Я казню себя за это, при этом холодею от мысли, что этого могло не быть, я долго этому противился. Прости, если сможешь. Но, это сильнее всего, что может быть на свете.
-Я знаю,- прозвучал тихий голос Лимы.
-Я запомню всё: запах твой, вкус твоих губ, каждый изгиб твоего необыкновенного тела, твой овал лица, каждую его черточку, его цвет, облако твоих волос, твои глаза. В них отражен не этот мир, и как же этот мир меня манит! Но, мне нет туда дороги.
Все это он говорил, водя по ней пальцем, как бы рисуя.
-У меня появился свой образ, и теперь я непременно научусь молиться. В своих молитвах я всю оставшуюся жизнь буду благодарить, и просить у тебя прощения. Я никому не хотел причинить боль! Но, я, видимо, рожден, как источник боли. Прости и пойми меня, я не подлец! Хорошо бы, если бы ты меня забыла.
-Не смей так говорить!- негодовала Лима.
-Я люблю и потому смею это говорить.
Сказав это, Саша очень сильно сжал её в своих объятиях и застонал. Это был стон задранного насмерть зверя.
Всё оставшееся время они почти не разговаривали, он, тихо заключив её в объятия, просто не выпускал. И всю дорогу домой, уже в автобусе он всё ещё держал её в объятиях, легонько покачивая, будто баюкал младенца. При этом он ей шептал, показывая на ребят, сидящих в автобусе:
-Запах, твой запах, я от него с ума схожу, неужели они его не слышат? Хотя хорошо, что не слышат, а то бы я не знаю, что натворил…
Сказав это, он уткнулся в её макушку и, обняв ещё крепче, стал выразительно вдыхать. Лима не могла не улыбнуться, и если бы не тревога, что поселилась у неё в душе, можно было бы вообразить, что Сам Господь держит её в своих объятиях, состояние было сродни Благости, которое даруется, увы, не каждому.
Когда они добрались, Саша вышел с Лимой из автобуса, поднял её вещи в квартиру. Мама была ещё на работе. Он взял её на руки, уткнулся в её шею и стал нервно ходить по комнате, затем он осторожно посадил её на диван, сам сел на колени у её ног.
-Умоляю, забудь меня!- сказав это, он резко встал, горячо поцеловал её в губы и выскочил.