Милок пришел домой поздно. Сидя на кухне, я слышала, как он разувается в прихожей. Я уже сделала почти все, что наметила из домашних дел на вечер и с легким чувством усталости и пустоты в голове смотрела в экран телевизора. Канал, на котором я остановилась после долгого переключения, показывал "Макбет" Шекспира в постановке грузинского театра и на грузинском же языке. Кавказские страсти кипели на сцене. Костюмы актеров в стиле:"я художник, я так вижу". Минимум грубовато-стилизованных декораций. Зрелище экзотическое. Шекспир плевать хотел на особенности национального характера и, все равно, был узнаваем.
Милок зашел на кухню, принюхался к запахам ужина, явно повеселел и начал грюкать тарелками, крышками, дверцами, что органично вплеталось в сцены "Макбета" и гортанные голоса актеров. Ему всегда нравилось самому наполнять свою тарелку. Происходящее на экране, на минуту отвлекло его внимание от подготовки к ужину.
- Что это?
- "Макбет" Шекспира в оригинале, - на английском языке.-сказала я, совершенно серьезным голосом.
Милок застыл. Надо сказать, что он ежедневно занимался английским, планируя, как нибудь, выехать за границу на постоянное место жительства. Ему не хватало практики, и он старался не пропускать любую возможность послушать, как звучит язык на самом деле.
Он перестал собирать себе ужин! Взял стул, поставил его поближе к телевизору и весь превратился во внимание. Первую минуту, лицо его было светло и целеустремленно. Затем, оно начало темнеть и сминаться. Какая гамма чувств! Он пытался поворачивать голову, то одним, то другим ухом,поближе к телевизору, разыскивая ухо, которое лучше слышит. Потом, приоткрыл рот и прищурился. Напряжение внимания дошло до крайнего предела. И! На его лице отразились растерянность, недоумение. Его явно пронизала мысль, что все эти годы изучения языка, прошли впустую и всё надо начинать сначала. Его терзала собственная ничтожность. Он стал угрюм.
Я наслаждалась.
- Это,- не "Макбет".- глядя на меня исподлобья, сказал он.
- "Макбет"! Ты что, не видишь? - Я округлила глаза до честных, и начала пересказывать происходящее на сцене. Он напряженно переводил взгляд с меня на экран и обратно.
- А чё, они, как бомжи, одеты?
- Современный театр... Англичане - дикий народ... Что, с них взять? - пафосно и манерно размышляла я вслух.
- Со звуком что-то...
- Нормальный звук.- я соханяла полное спокойствие.
Он подвинул стул ещё ближе к экрану и сделал ещё одну попытку понять, хоть слово. Грузины не сдавались.
Я уже обьелась ситуацией и сыто промурлыкала:
- Расслабься. Это грузинский театр. И спектакль на грузинском языке.
Какая радость! Какое облегчение отразилась на его лице! Я вернула человеку веру в себя. А, чё? Я - могу.