***
Состояние Сатаны резко ухудшилось: в груди расшевелилось клеймо, начался ужасный нервный кризис. Он так неистовствовал в буйном бреду, что Фриц, Гюнтер и Руди приковали его к кровати наручниками.
Джеймс сделал ему анализ крови и обнаружил в ней следы яда какого-то потустороннего происхождения.
- Молекулы дури! Коварная, подлая Гадина… Не так уж он и уверен в своей победе, раз решил загнать Люцифера в такой глухой угол, - гневно прошептал про себя Джеймс, с ужасом наблюдая через супермощный микроскоп, как молекулы дури ловко «выгрызают» атомы железа из гемоглобина.
На Сатану было больно смотреть. Он страдал прокаженным зверем, его обезумевшие глаза суетились волчатами, пойманными в ловушку. Он побледнел, вспотел и рвался из наручников, чтобы уничтожить себя.
- Я могу!... Могу умереть!... Я могу… я обещал ей, если бросит меня! А она бросила… Фобос, нелюд, не отдам тебе её! – шалея, шелестел Сатана пересохшими от жара губами. – Серая, гадкая толпа… Люди – крысы! Джеймс, стряхни их с меня, быстрее! Они отгрызают мне уши!... Где ты, Джеймс?... Ты что, забыл клятву Гиппократа?! … Ненавижу людей!... Ленин, сынок, выклюй их затравленные глазки! Роза, выдерни их запуганные сердечки!... Утопите крыс в море Крови! – Сатана резко дёрнулся, вырвал руку из сломанного ним наручника, сел и страшно закричал: - Девочка моя, вот тебе нож! Не бойся, вырежи моё клеймо из груди! Я брошу Ад, вырежи мерзость, не бойся, мы будем вместе!
Душа Джеймса исполнилась болью глубокого сочувствия Дьяволу, но к Спасителю он обратился не сразу. Он использовал все возможные средства, но ничего не помогло: концентрация дури в крови Сатаны не уменьшилась.
- Фриц, не отходите от него ни на шаг, - сухо распорядился Джеймс и вышел из спальни Люцифера.
Джеймс вошел в свой кабинет, плотно закрыл дверь, стал на колени и начал креститься.
- Помогите, Спаситель наш! Я бессилен помочь Сатане. Он решил уничтожить себя, его проклятая душа терпит адские пытки! Смилуйтесь над ним, Божий Сын! Заступитесь за него перед Вашим Отцом, милорд Иисус!
Едва Джеймс договорил молитву, как в тёмной комнате вспыхнул Небесный Свет, очертив контуры могущественной фигуры Спасителя.
- Встань, Джеймс, - тихо молвил Иисус.
Джеймс поднялся с колен.
- Милорд Иисус, Ваша Небесная Светлость, простите меня за то, что я, грешный раб, осмелился потревожить Вас, но…
- Не извиняйся, Джеймс, ты не злоупотребляешь Моим вниманием. Как видишь, услышал твою молитву. Веди к Сатане!
По дороге в комнату Люцифера Джеймс кратко изложил события, повлекшие за собой критическое состояние Сатаны.
- Фобос! Снова Фобос!
- Милорд Иисус, и Люцифер, и Фобос, - оба провинились перед Творцом, оба соблазнили Еву. Почему же чаша Люцифера такая горькая, а Фобоса – сладкая? Будьте добры, объясните это глупому рабу!
- Потому, Джеймс, что время Фобоса еще не пробило, но очень скоро пробьет! И горе ему! Воля Создателя сожмёт его безграничный рай в чёрную точку – Ад!
Переступив порог Сатанинской спальни, Иисус приостановился и пристально всмотрелся в лицо больного.
- Фобос, я буду изучать Вселенную, а ты хозяйничай в Аду! С меня хватит! Хватит драк с тобой, скотина! … Наглющий, хитрозадый подонок! Не верю, что она твоя! – горячо, в ярости, шептал Сатана губами, пылающими жаром. Вдруг его постаревшее лицо передёрнуло отвращение: - Гадюки! Это не салон мод, это гадючье кубло!... Пошли, пошли отсюда, девочка моя… Ты вот что: не бросай меня в бездну Одиночества… Там плач и скрежет зубов… Спроси у Иисуса! Лучше вырежь моё чёртово клеймо, я наострю нож…
Спаситель сел рядом с Сатаной, взял его руку в свою.
- Успокойся, Люцифер, довольно тебе страдать!
Сатана глубоко вдохнул, закрыл глаза и выдохнул ржаво-красное пламя и чёрный дым. По комнате распространился запах серы. Джеймс открыл дверь и подошел ближе к постели Люцифера. Стоя за спиной Спасителя, Джеймс удивлялся Его Божественной Силе: вдруг голову Сатаны овеяла нежно-розовая дымка. То ли нежное сияние вобрало в себя болезнь и старость, то ли наоборот, лицо Сатаны выбрало из него здоровье и энергию, - Джеймс не понял, но к Сатане вернулись молодость и красота. А когда волшебная дымка развеялась, лишь седые виски напоминали о горе, пережитом Люцифером.
Потихоньку Сатана пришел в себя и посмотрел на Иисуса измученными умными глазами.
- Ты, Иисус? Лечишь меня в благодарность за Иуду и многие Сатанинские соблазны? – прошептал, пожимая Его руку. – Зачем? Разве я не враг твой? Зачем прощать врагу? Лучше, как лучший мой враг, помоги мне умереть, хватит с меня кровавого бытия…
- Вижу, тебе лучше, как всегда, искушаешь Меня, - улыбнулся Иисус, - поспи!
Он легонько коснулся ладонью головы Люцифера, и тот уснул крепким целебным сном.
- Да святится Ваше имя, милорд Иисус! Я уже было растерялся! – и Джеймс в благоговейном уважении упал перед Спасителем на колени.
- Встань, Джеймс. Поговорим как мужчина с мужчиной. Как ты считаешь, душа твоего пациента больна неизлечимо любовью к земной девушке?
- Неизлечимо, Ваша Божественность, - врач поднялся с колен.
Лицо Спасителя омрачила печальная улыбка – Его Душу отягощал груз тяжелых мыслей.
- Пламя Дьявольской страсти охватило обоих: и Фобоса, и Люцифера… Ужасный треугольник, Джеймс!... Фобос растворил душу Елены в своей, я слышал её бесстыжий смех. На ней нет Моего Креста! Еще немного, и бесовская сила вырвет эту деву из Земли, чтобы навсегда утопить её в мерзостях роскоши рая Фобоса! – Спаситель пристально посмотрел в глаза собеседника. – Ты говорил, что записал разговор Люцифера с Фобосом… Спустишься на Землю, дашь ей прослушать эту запись, и скажи ей, чтобы немедленно надела Мой Крест, если Я всё ещё в её сердце…
- С радостью выполню Вашу Волю, Ваша Божественная Светлость, - Джеймс учтиво поклонился. – Это небывалая честь для такого грешника, как я.
- Хорошо, хорошо, Джеймс, - покровительственно улыбнулся Спаситель, - не утомляй Меня почестями, лучше подойди ближе, покажу тебе, как пользоваться этим устройством.
Джеймс приблизился к Спасителю. В Его руках был маленький полупрозрачный голубой шарик.
- Вот этот крошечный шарик вмещает все премудрости земные и многие неземные. Смотри, Джеймс, - Иисус надел на указательный палец правой руки белый ноготь, что-то написал ним на шарике, запись исчезла, - Я всё отрегулировал. Видишь, на шарике появились два пятна? Нажмёшь на красное – материализуешься перед ней, - Он посмотрел вдаль, через Ад, улыбнулся, - в Украине сейчас утро, она в своём садике…
- Прошу прощения, Ваша Божественность, а вдруг я испугаю маленькую мисс своим неожиданным появлением из воздуха? Может быть как-то… - Джеймс замялся.
Иисус засмеялся.
- Не волнуйся, не испугаешь. Её не испугали «Бесы» Достоевского, она, похоже, не боится таких чертей, как Фобос и Люцифер! Чего ей опасаться тебя, Джеймс? – из синей чистоты Его глаз вынырнуло возмущение: - Только Меня она боится!... И это правильно: Я один в состоянии испугать её как следует! Поэтому и посылаю тебя вместо Себя… Гнев переполняет Моё сердце – сняла Мой Крест и красовалась перед зеркалами в Фобосовых нарядах его Дьяволицей!
Джеймс всмотрелся в лицо Иисуса – Он выглядел волевым, мужественным землянином. Сын Творца ответил ему выразительным взглядом, улыбнулся.
- Да, доктор, Я – Сын Человеческий, и кое-что человеческое пробуждается в Моей Душе… Могу не сдержаться, обрушить на неё Божий Гнев… сейчас для неё лучше просто надеть Мой Крест и нести Его со смирением!
- Прошу прощения за рабскую откровенность, милорд Иисус, но, на мой взгляд, люди любят в Вас человека не меньше, чем Бога! Человеческий Сын – Гордость человечества, его Слава! – с чрезвычайным теплом воскликнул Джеймс.
Прекрасные глаза Спасителя вспыхнули удовольствием.
- Не преувеличивай, Джеймс, не все Меня любят… Избранный народ считает Меня лжецом.
- Ваша Божественная Светлость, отныне иудеи, если у них есть совесть, должны поверить, что Вы – Сын Божий, потому что есть уже научное доказательство Вашего Божественного происхождения и пришествия в мир как мессии: Ваша плащаница, исследованная последними научными методами до последней нитки!
Иисус невесело засмеялся.
- Говоришь, Моя плащаница – научное доказательство Моего Божественного пришествия в мир?... Человек должен иметь доказательство Моего Бытия в своём сердце, потому, что Я проповедовал Любовь… Любовь, объединяющую в Единое Целое Создателя Вселенной и человека…
Джеймс тяжело вздохнул и вдруг сгорбился под тяжестью своего страшного греха. Самобичевание выразительно расчертило его лицо, омраченное горем, глубокими морщинами. Иисус посмотрел на грешника с любовью.
- Истинно, то, что выходит из человека, оскверняет его. Ты был праведником. Зачем согрешил? Почему забыл, что каждому – своё, несчастный?
- Потому, Ваша Божественная Светлость, что в тот ужасный миг Сатана вложил в мою руку тот чёртов скальпель! – даже вскрикнул Джеймс, покосился на спящего Люцифера и шепотом сказал: - Что это я кричу? Сэр Сатана так страдает…
- Вижу, любишь ты своего врага, Джеймс. А как думаешь, Сатана джентльмен? – и Спаситель иронично улыбнулся.
- Э… Джентльмен, Ваша Божественность, разумеется, в определённом смысле, и хотя…- Джеймс отчаянно махнул рукой.
- Договаривай, не смущайся!
- Любит он эту девушку, страдает из-за неё до безумия… Милорд Иисус, я даже боюсь за его психическое состояние!
- Вот как! Переживаешь за психическое состояние сэра Зверя, грешник?! – повысил голос Иисус. – А психическое здоровье девушки тебя не беспокоит, доктор? Её дальнейшая судьба тебя не тревожит? Мы оба знаем, Джеймс, что Сатана – сильный монстр и, если он желает выглядеть джентльменом в глазах Вселенского Содружества, прошу! Ничего не имею против, пусть только не допекает деву своими страданиями - не приходит к ней, если истинно любит её! Он прекрасно знает, что не пара ей! Передай ему мои слова, как проснется, а с Фобосом Я поговорю сам. Держи: красное пятно – Земля, чёрное – Ад. – Иисус вложил шарик в ладонь Джеймса. – Сейчас же отправляйся на Землю и не задерживайся там больше часа, иначе превратишься в соляной столб. Мир тебе!
В комнате Сатаны вспыхнуло Райское сияние и поглотило величественную фигуру Спасителя.
- Девочка моя, я всё тебе объясню, только не вырывай руку! – во сне заметался Люцифер, вцепившись в одеяло.
Джеймс окинул его сочувствующим взглядом, затем заглянул в свою душу, где всё выболело от страданий, и в отвращении сморщился:
- Может быть, превратиться в соляной столб – это именно то, что мне и нужно?