Глава 2. Павел.
Ни думал, что когда-нибудь решусь на это. Удивляясь собственной решимости, я собирался уйти от единственной для меня женщины. Чувствовал я себя сейчас прескверно. Отчаянно хотелось остаться, но я отчётливо понимал, что поступаю правильно.
Я уходил потому, что не был нужен Снежане. Пусть она и не гнала меня прочь, но ведь и не принимала во внимание мои чувства к ней. Существовать на задворках её жизни я не хотел. Лучше уж вовсе уйти!
Снежана меня не удерживала. Чуть презрительно скривила губы. Взгляд холодный, надменный. Не женщина, королева! Снежная королева! С тонкой корочкой льда на бестрепетном сердце. Чужая для всех. Среди множества поклонников и любовников беспросветно одинокая.
- Ты прости, но я так больше не могу!- подумал я, споткнувшись об её напряжённый, неподвижный взгляд.- Тебя мне уже не вернуть. Себя бы хоть не потерять! Уж очень я близок к этому.
- Прощай.
Она не ответила. Пожала плечами.
Я шагнул за порог.
Только Небу известно суждена ли нам ещё встреча.
Снежка моя любимая, прости меня и прощай!
***
Мужчина не должен раскисать. Выставлять на показ свои сведённые судорогой потроха - последнее дело. Я с головой погрузился в работу.
Не то чтобы полегчало, просто на страдания и сожаления времени не
оставалось.
Односельчане радовались моему возвращению. Врач, да к тому же хирург, для сельской больницы – ценное приобретение. Мне даже квартиру при больнице выделили. Председатель весьма прозрачно намекнул при этом, что самое время мне остепениться, имелось ввиду жениться, и если я правильно его понял, то на его бесценной дочери.
Вот уж чего делать я никак не собирался! Потребности приблизить к себе существо женского пола, не переходя на лица и не сосредотачиваясь на личностях, у меня не было.
Снежану я получить не мог. Никого другого не хотел.
Но человек предполагает, а Бог располагает.
Когда я уезжал из деревни, Лиза ещё училась в школе. Я тогда её даже не замечал. Как и первое время по возвращении из города. Но однажды вечером ко мне ворвался испуганный председатель.
- Павел Григорьевич, Лизоньке плохо. Огнём горит дочка. Поехали скорее.
Собираться было не долго. Саквояж для такого случая всегда стоял у меня собранный.
Лиза лежала лицом к стене. Услышав наши шаги, она медленно повернулась. Я замер на пороге спальни, жадно вцепившись в неё взглядом. Ещё бы! Со смятой постели бледная, измученная болезнью смотрела на меня моя Снежана.
Девушка закашлялась. Я бросился к ней.
Конечно, Лиза только напомнила мне Снежку. Но сходство оказалось разительным. Весь месяц, в течение которого я навещал ухитрившуюся заболеть воспалением легких дочку председателя колхоза, я пытался для себя понять, что это: насмешка судьбы или её подарок?
Выздоравливающая Лиза встречала меня радостно. Я прекрасно видел, что нравлюсь ей. Да и Пётр Савельевич явно был бы не против. Зять и врач в одном лице, его такой расклад вполне устраивал.
Но вот устраивало ли это меня?
Лиза совсем не была Снежаной. Это только с первого взгляда можно обмануться. Темперамент не тот. И характер слишком уж покладистый.
Как только Петру Савельевичу удалось воспитать такую тихую, даже робкую дочь? Ведь не в чём же отказу не знала. Единственный ребёнок от рано умершей любимой жены. Отец в ней души не чаял.
Обидеть такую грех. Лучше бы мне держаться от Лизы подальше.
Но деревня не город, к тому же я здесь единственный врач. Когда Лиза попадалась мне на глаза, она смотрела на меня выразительными Снежаниными глазами. Девушка по большей части молчала, теряясь в моём присутствии, и от того иллюзия становилась ещё сильнее.
Я стал умышленно избегать Лизу. Я не видел её почти месяц. Этого хватило, чтобы понять, что я скучаю по ней.
Председатель у нас был человеком «на своём месте», колхоз при нём не бедствовал. И больницу Пётр Савельевич неплохо оснастил, и клуб что надо отстроил.
В Черниговке Новый год со времён моего детства встречали всей деревней. А уж теперь, как говориться «сам Бог велел», в таком-то клубе.
Чтобы создать людям настроение Савельич пригласил на 30 декабря ансамбль из областной филармонии. С утра пошел снег. Но никто не думал ,что он будет сыпать с неба без устали почти сутки. Когда же, пользуясь передышкой, попытались расчистить дорогу, снегопад, словно осерчав, навалился на Черниговку с новой силой. Артистам пришлось остаться в деревне.
Председатель тут же воспользовался ситуацией. Видно обещанное вознаграждение музыкантов вполне устроило, по крайней мере, особого расстройства на их лицах, когда они вышли на сцену в Новогоднюю ночь, заметно не было. Маленькая оказия неожиданно подарила нам настоящий праздник.
Войдя в зал, я первым делом отыскал глазами Лизу. Она стояла среди нарядных девчонок-подружек и была самой красивой из них. Я невольно залюбовался ею.
Пока девушка не смотрела в мою сторону, мне можно было позволить себе такую роскошь. Лизе очень шло тёмно-синее бархатное платье. Это был любимый Снежанин цвет, он подчёркивал её выразительные глаза, и она отлично об этом знала. Вот только волосы Снежана никогда бы так не зачесала. Мне захотелось подойти к Лизе и вынуть шпильки из её роскошных белёсых кудрей, пусть свободно упадут ей на плечи тяжёлой шелковистой волной.
Я запущу в них пальцы, вдохну их аромат и на миг, один только миг, почувствую себя абсолютно счастливым. Снежка! Как же я по тебе истосковался.
Заиграла музыка. Закружились пары. Я не собирался танцевать сегодня. Но вот зазвучала наша со Снежаной любимая мелодия и я не выдержал. Ноги сами понесли меня к Лизе. Я вывел счастливо улыбающуюся девушку на середину зала, прижал её к себе и, прикрыв глаза, повёл в медленном вальсе.
А потом мы стояли в тёмном коридоре, и я, задыхаясь, целовал Лизины глаза и волосы, которые наконец-то согласно моему желанию рассыпались по её плечам.
Я оказался слабаком. Связал свою жизнь с хорошей хрупкой девочкой, которую не любил, но безумно желал, в которой видел совсем другую женщину, для меня не доступную. Что же я сотворил с нашими жизнями, Лиза?
Смогу ли я сделать тебя хоть немного счастливой?